Мир - "Аристофан". Страница 1
Аристофан
Мир
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Два раба Тригея.
Тригей, земледелец.
Дочь Тригея.
Гермес, бог.
Полемос (Война).
Ужас, прислужник Полемоса.
Гиерокл, толкователь прорицаний.
Кузнец.
Торговец оружием.
Сын Ламаха.
Сын Клеонима.
Лица без слов: Ирина, богиня Мира; Жатва и Ярмарка, сопровождающие богиню Мира; горшечник; копейщик; панцирщик и другие ремесленники, изготовляющие военное снаряжение.
Хор земледельцев.
ПРОЛОГ
Двор перед домом виноградаря Тригея. Двое рабов замешивают корм в хлеву.
Первый раб
Живее! Теста поскорей жуку подай!
Второй раб
Бери, корми проклятого! Чтоб сдохнул он!
Чтоб слаще корма никогда не жрать ему!
Первый раб
Еще лепешку из добра ослиного.
Второй раб
Бери еще! Куда же делось прежнее?
Все скушал?
Первый раб
Нет, свидетель Зевс, схватил, сглотнул,
Меж лап зажав, с чудовищною жадностью.
Меси покруче, пожирней замешивай!
Второй раб
(к зрителям)
О мастера золотари! На помощь мне!.
Не то я задохнусь в вонище этакой.
Первый раб
Распутного мальчишки нам помет подай!
Нам захотелось нежного.
Второй раб
Пожалуйста!
(К зрителям.)
В одном грехе зато не упрекнуть меня:
Не скажут, что у печки пекарь кормится.
Первый раб
Ой-ой-ой-ой! Еще подай, еще подай!
Меси еще!
Второй раб
Не буду! Нет! Свидетель Феб!
Мне эту лужу мерзкую не вычерпать!
Первый раб
Стащу ему, пусть на здоровье лопает!
(Тащит корыто.)
Второй раб
Чтоб он пропал, свидетель Зевс, и ты за ним!!
(К зрителям.)
Прошу вас, если знаете, скажите мне,
Где нос бы мне купить, в котором дырок нет}
Не видано поденщины чудовищней,
Чем эта: корм давать жуку-навознику!
Свинья или собака — те помет сырьем
Готовы жрать. А этот зверь заносчивый
Воротит морду, к пище не притронется,
Пока не раскатаю, не скручу и корм
Лепешечкой подам, как бабы любят есть.
Ну, что же, жрать он кончил? Погляжу тишком,
Дверь приоткрывши, чтоб не увидал меня.
(Заглядывает в дверь.)
Ну, лопай, трескай, брюхо набивай едой,
Пока не разорвешься ненароком сам!
Да, ну и жрет, проклятый! Как силач-борец,
Налег на корм и челюстями лязгает,
И головою вертит, и ногами мнет.
Так скручивает корабельщик снасть свою,
Когда для барок толстые канаты вьет.
Тварь гнусная, прожорливая, смрадная!
Кто из божеств всевышних произвел его,
Не знаю. Но не Афродита, думаю,
И не Хариты [1] также.
Первый раб
Кто же?
Второй раб
Зевс родил,
Из кучи, не из тучи, громыхнув грозой.
Первый раб
Теперь, пожалуй, спросит кто из зрителей,
Заносчивый молодчик: в чем же драмы суть?
И жук при чем? А этому молодчику
Заезжий иониец объясненье даст:
«Я понял, на Клеона намекают здесь:
Навоз в Аиде, дескать, поедает он…»
Бежать мне нужно и жуку напиться дать.
Второй раб
Я объясню, в чем дело, детям маленьким,
Подросточкам и взросленьким мужчиночкам,
Мужчинам расскажу великовозрастным.
Мужчинищам великовозрастнейшим всем.
Хозяин наш взбесился, но особенно,
Не так, как вы, иначе и по-новому.
День целый в небо он глядит, разинув рот,
И Зевса кроет руганью отборною.
«Эй, Зевс, — кричит он, — чем же это кончится?
Оставь метлу! Не то Элладу выметешь».
Слышится голос Тригея.
Вот, вот!
Молчите! Голос слышится хозяина.
Тригей
(за сценой)
О Зевс! Ты что с народом нашим делаешь?
Ты, как стручки, все города повылущил.
Второй раб
Вот-вот она, напасть! Об этом речь моя!
Образчик перед вами помешательства.
Как только началось его безумие,
Себе вопрос он задал, вы послушайте:
«Как прямиком залезть мне к Зевсу на небо?»
Тут лестницу он смастерил ледащую,
Чтобы по ней вскарабкаться, и шлепнулся,
И дырку на затылке проломил себе.
Вчера ж, невесть откуда, приволок домой
С коня величиной жука этнейского
И конюхом к жуку меня приставил. Сам
Его он гладит, словно жеребеночка:
«Пегасик мой! Краса моя пернатая!
Взлети, примчи меня к престолу Зевсову!»
Но погляжу, что там внутри он делает.