Кольцо судьбы - Майлз Нолан. Страница 1

Нолан Майлз

Кольцо Судьбы

Блюститель Амирес — длинный худосочный туранец в роскошных одеждах — бросил насмешливый взгляд на юную девушку, стоящую перед ним с таким гордым видом, будто она была сама богиня.

— Я же сказал тебе, Соня, — неожиданно мягким голосом произнес он, — мне не нужны деньги. Я отдам тебе и кинжал, и меч, и даже лук со стрелами — за кольцо Эгидея.

— Ха! — удивилась Соня. — Да где же я возьму кольцо Эгидея? Посмотри на меня внимательно, Амирес, я похожа на богатую наследницу?

Амирес посмотрел внимательно. Конечно, девушка вовсе не была похожа на богатую наследницу. Одетая в простое мужское платье, потертые кожаные сандалии и дырявый плат, она выглядела обыкновенной бродяжкой, коих в последнее время слишком много развелось в Багдаруне. Однако он слышал о ней совершенно невероятные вещи. Например, говорили, что она владеет любым оружием лучше любого воина из туранской армии; что она ловка и хитроумна, как демоница; что она к своим семнадцати годам прошла сотню дорог и на дорогах сих ограбила и сгубила сотню купцов. Наверное, по большей части все это были сплетни, но Амирес точно знал: дыма без огня не бывает. Конечно, эта юная особа, гривой густых рыжих волос и стройной гибкой фигурой не так проста, как кажется. Но как сверкнули ее прекрасные серые глаза, когда он сказал ей об оружии киммерийского героя, которое купил за две сотни золотых у пройдохи из Шема.

— Сядь, сядь, Соня. — Он ласково улыбнулся гостье и кивком указал ей на скамью напротив. — Я знаю, что ты не богатая наследница и кольца Эгидея у тебя нет. Но я знаю и кое-что другое: я назову тебе имя его нынешнего владельца, и через три дня это кольцо у тебя будет.

— Ты хочешь, чтобы я украла для тебя кольцо? — возмутилась девушка. — Я не могу. Воровство противно моей натуре.

Амирес взглянул на нее насмешливо.

— К чему лукавить, моя красавица. Не ты ли позапрошлой луной стянула золотой пояс у вдовы Кассимы? Она сама с прискорбием поведала мне об этом.

— Кассима слишком много болтает, — с неудовольствием заметила Соня, надкусывая сочное яблоко и тут же отправляя его обратно в корзинку.

— Тем не менее она сказала правду.

— Эта глупая курица на каждом углу кудахтала, что ей некуда девать огромное богатство усопшего супруга, — вот я и решила помочь ей… — Девушка взяла грушу и впилась в нее своими крепкими, белыми зубами.

— Пропажа золотого пояса не облегчила ее страданий.

— Зато облегчила мои. Я одиннадцать дней жила, как королева, — в таверне «Золотой лев» мне подавали самое лучшее вино и самые изысканные кушанья, а Толстяк Донно называл меня «любезнейшей госпожой Рыжей Соней»… — Огрызок груши полетел в корзинку и приземлился рядом с надкусанным яблоком.

— Не будем спорить, — решил Амирес. — Ответь сейчас, любезнейшая госпожа Рыжая Соня, согласна ли ты украсть для меня кольцо Эгидея?

— Да.

— Вот и отлично. Тогда я расскажу тебе…

— Подожди, Амирес, мы еще не договорились о цене. Если я принесу тебе это кольцо, ты отдашь мне оружие киммерийца?

— Незамедлительно, — заверил ее он. Девушка задумалась. Насколько она знала, Амирес был самым настоящим ублюдком — он не имел ни чести, ни совести, ни иных добродетелей. В городе Багдаруне он занимал высокую должность блюстителя порядка, но соблюдал более собственные интересы, нежели общественные. В трактире «Золотой лев» один нищий, прибывший сюда в золоченом паланкине и с двумя охранниками, упившись, вдруг расплакался и поведал Соне любопытную историю. Оказалось, что все воры, побирушки и девицы легкого поведения половину своих доходов отдают Амиресу, который позволяет им за это вершить свои гнусные дела беспрепятственно, — городская стража обходит их стороной, предпочитая обирать и преследовать людей честных и простых. Этот нищий, достойно простояв на своем посту у базара пять лет, на шестой нарушил правила и отдал сборщику Амиреса лишь четверть дохода, составляющую пять медяков, и теперь ожидал заслуженной кары.

Тогда Соня выслушала его невнимательно, но спустя несколько дней узнала о том, что труп несчастного нищего нашли в пруду. У него было перерезано горло, а изо рта, набитого песком и травой, торчали пять медяков…

О том, что блюстителю платит дань большая часть городских таверн, постоялых дворов, притонов, лавок и мастерских, в Багдаруне знали все. О том, что он вор и проходимец, знали даже в окрестностях. Бесславное имя Амиреса произносилось непременно шепотом и с пугливой оглядкой по сторонам — никто не хотел проснуться утром в подвале темницы, а то и не проснуться вовсе…

— Договорились, — решительно сказала Соня, забирая со стола едва початую бутыль и прикладываясь к горлышку.

Амирес незаметно вздохнул: это вино стоило ему десятка золотых, а юная разбойница хлещет его, словно дешевое пойло. Дабы не слишком огорчаться, он отворотил взор и принялся смотреть на буйно цветущую вокруг акацию. Акация ему нравилась, однако бульканье великолепного красного вина, исчезающего в глотке девчонки, сбивала его с поэтического настроения. Блюститель с трудом подавил в себе желание отнять у гостьи бутыль, про себя решив твердо, что более приглашать ее не станет, и сдавленным голосом молвил:

— Что же, Соня, ты выслушаешь меня, наконец?

— Ах, Амирес, не сердись. Твое вино так прекрасно, что я забыла даже о нашем деле. — И девушка водрузила на стол пустую бутыль.

Если б Амирес не был так раздражен, он увидел бы лукавый блеск в ее красивых серых глазах. Соня сразу заметила перекошенную физиономию хозяина, стоило ей взять со стола бутыль. И, хотя сначала она намеревалась всего лишь отпить глоток, намеренно выпила все до капли — ее искренне порадовало отчаяние жадного Амиреса, лишившегося малой толики из своих немереных сокровищ.

— Так вот, — откашлявшись, начал блюститель — уже не столь любезно, как прежде. — Ныне кольцом Эгидея владеет коринфиец Панишеро…

— Ха! Вот так имя! — перебила хозяина девушка. — В жизни не слыхала ничего смешней.

— Имя как имя, — пожал плечами Амирес и не удержался от колкости: — Не хуже твоего.

Соня помрачнела. Обнаглевший блюститель попал в точку: с детства Соне хотелось прозываться как-нибудь поизысканнее. Например, Энелиной, или Алусией, или Саломеей… Если бы она могла сама добыть оружие киммерийца, она двинула бы Амиреса кулаком по лысому черепу и ушла бы восвояси. Но она даже не знала, где оно спрятано! У Амиреса во всем Туране довольно потайных мест — можно искать хоть всю жизнь и ровным счетом ничего не найти! Поэтому девушка ограничилась презрительным фырканьем и продолжила прерванный разговор:

— И где живет этот Панишеро? Кто он такой?

— Коринфиец, богатый купец. Живет недалеко отсюда, в доме бывшего сотника городской стражи. Он всегда останавливается там, когда приезжает в Багдарун.

— А каков он на вид?

— О-о-о! — оживился Амирес. — Ты узнаешь его сразу! Он ростом с кошку, безус и безбород, но очень волосат. Нос свернут набок, глаза маленькие, хитрые, губы толстые… Ко всему прочему на груди у него горб!

И блюститель тихонько захихикал, весьма довольный тем, что нашелся в Багдаруне кто-то, более уродливый, чем он сам.

— А где он хранит кольцо?

— Ну уж это твое дело, моя красавица. Если б я все знал, я не просил бы тебя о помощи…

— Мне нужны деньги, — потребовала Соня. — И побольше.

— Зачем еще? — нахмурился Амирес.

— Я же должна познакомиться с твоим Падишеро. Какая таверна в городе самая дорогая? «Золотой лев». Все приезжие купцы заказывают трапезу именно там…

— Понял, — со вздохом согласился жадный Амирес, — Хорошо, я дам тебе денег, только потом ты представишь мне список всего, что съела.

— И всего, что выпила?

— Конечно. — Блюститель задумчиво посмотрел на пустую бутыль, словно решал, учесть ли стоимость его собственного вина, выпитого Соней.

— Ладно, будет тебе список, — пренебрежительно махнула рукой гостья. — Все, я пошла.