Дело о падении - Гаррет Рэндал. Страница 1

Рэндал Гаррет

Дело о падении

* * *

Смерть милорда Жильбера, графа де ла Векси, оказалась крайне примечательной.

Его светлость жил и работал в замке Жизор в сердце одноименного города, центра графства Векси в восточной части герцогства Нормандского. Крепость приобрела свои очертания уже в одиннадцатом веке, хотя с тех пор и подверглась некоторым перестройкам и обновлениям.

Де ла Векси вступил в права наследования в 1951 году и правил мудро и справедливо. У него были сын, дочь и увлечение.

Все это и послужило причиной его гибели.

Ночью 11 апреля 1974 года после мессы в Великий Четверг милорд Векси поднялся по винтовой лестнице Красной башни в сопровождении двух доверенных сержантов своей личной гвардии, за которыми в свою очередь следовали четверо рядовых гвардейцев.

Таким образом обставлялось каждое посещение милордом графом его святая святых, рабочего кабинета на верхнем этаже Красной башни. Когда граф оказывался там, в восьмидесяти футах над мощеным плитами внутренним двором замка, и приступал к своему любимому занятию, никто не имел права его беспокоить.

Без одной минуты десять он перешагнул порог, оставив гвардейцев снаружи. Вот уже двадцать лет никто, кроме него, не бывал в верхней комнате Красной башни.

Он запер дверь на массивный засов и полностью отрезал себя от внешнего мира.

С тех пор лишь двое видели его живым, да и то в течение нескольких секунд.

На другой стороне широкого внутреннего двора напротив Красной башни располагался Зал святого Мартина, пристроенный к замку не ранее начала шестнадцатого века, что сразу видно было по его рикардианской архитектуре. Сквозь его большие стрельчатые окна лился во двор теплый желтый свет; огни должны были гореть всю ночь, поскольку шло бдение у алтаря в канун праздника Успения Богородицы.

В зале потрескивал огонь в огромном камине, но дров было немного — как раз столько, сколько нужно для того, чтобы отогнать легкую прохладу погожего весеннего вечера. Размеренно качался маятник больших часов на каминной доске, и минутная стрелка неумолимо ползла вверх — было почти десять часов.

Лорд Жизор, единственный сын де ла Векси, налил себе очередной бокал хереса. Среднего роста, с угловатым, но не лишенным привлекательности лицом, он был бы почти точной копией своего отца (если, конечно, учесть разницу в возрасте), — вот только он унаследовал от матери почти черные волосы да темно-карие глаза, в то время как волосы его отца были русыми, а глаза голубыми. Лорд Жизор отвернулся от буфета, все еще держа открытый графин.

— Не желаете ли еще, дорогая?

Девушка, расположившаяся в большом мягком кресле у камина, улыбнулась.

— Да, пожалуй.

В правой руке она держала бокал, а левой убирала прядь длинных светлых волос со лба. «Она прекрасна», — подумал его светлость.

Лорд Жизор наполнил ее бокал и с графином в руке вернулся к буфету. Закрыв графин стеклянной пробкой, он заговорил:

— Мадлен, вы не должны плохо думать о моем отце. Конечно, порой он бывает вспыльчивым, но...

— Я знаю, — прервала его девушка, — я знаю. Он думает только о своем графстве. И никогда — о людях.

Слегка нахмурившись, его светлость взял свой стакан и сел в удобное кресло рядом с Мадлен.

— Нет, любовь моя, он думает о людях, о каждом человеке в Векси, и когда придет мой черед, я должен буду делать то же самое. Действительно, он обязан смотреть на вещи широко и быть дальновидным, но он заботится о людях.

Она сделала маленький глоток и грустно посмотрела на лорда своими серыми глазами.

— Так он заботится о людях? О тебе? И обо мне? Он знает, что мы любим друг друга, но не разрешает нам пожениться. Напротив, он настаивает на твоем браке с леди Эвелин де Сен-Бриа и не смотрит на то, что ни ты не любишь ее, ни она тебя. Это забота о сыне или просто желание устроить для тебя политически выгодную партию?

На секунду лорд Жизор закрыл глаза и попытался успокоиться. Снова и снова они возвращались к этой теме. Снова и снова он объяснял Мадлен, что хотя граф и волен запретить брак, он не может принудить его к женитьбе. Снова и снова он повторял, что может обжаловать дело о браке у Его Королевского Высочества герцога Нормандского, а если не поможет и это, то у Его Императорского Величества, но что он не воспользуется этой возможностью, дабы не проявить неуважения к отцу. Его голова раскалывалась от этих «снова и снова».

Естественно, лорд никогда не упоминал о возможности женитьбы без соблюдения всяческих формальностей. Скорее всего, девушка воспротивится такой идее.

Он снова открыл глаза.

— Успокойся, дорогая. Могу заверить тебя, что он...

— Изменит свое мнение? — перебила его Мадлен. — Никогда! Граф де ла Векси даст свое согласие на наш брак только тогда, когда графом де ла Векси станешь ты! Твой отец...

— Тише! — голос лорда Жизора звучал повелительно. — Моя сестра!..

В дальнем конце зала открылась и снова закрылась дверь, ведущая в церковь Богоматери. Вышедшая оттуда женщина сдержанно улыбнулась им, подошла к камину по широкой ковровой дорожке и осторожно сняла монашеское покрывало. Она молча кивнула каждому и сказала:

— Твоя очередь, о мой сиятельный брат. С десяти до одиннадцати, если ты еще помнишь.

Лорд Жизор допил вино и, улыбнувшись, встал.

— Конечно, миледи Беверли. «Так не могли вы один час бодрствовать со мною». Евангелие от Матфея. Завтра будет Страстная Пятница, день распятия, а эту ночь мы мысленно проводим с Господом нашим в Гефсиманском Саду.

Жизор взглянул на часы. До десяти оставалась одна секунда.

— «Отец, час мой пробил». Святой Иоанн, — начал он.

Маятник опустился.

Раздался первый удар.

— Дьявол! Что это?! — воскликнул лорд Жизор. Снаружи донесся душераздирающий крик.

Примерно за минуту до этого во дворе у стены Зала святого Мартина встретились двое. Оба они были гвардейцами графа. Один стоял на посту, второй, сержант, совершал вечерний обход. Они обменялись обычными воинскими приветствиями. Стоявший на посту сообщил, что никаких происшествий не замечено, сержант поблагодарил его по-военному кратко. Затем он добавил с усмешкой:

— Ночной дозор в апреле явно приятнее, чем в марте, не правда ли, Жаме?

Рядовой Жаме усмехнулся в ответ.

— По крайней мере, я не отморожу нос, сержант Андре. — Он уловил краем глаза отблеск света и посмотрел наверх. — А вот и милорд граф.

Сержант Андре повернул голову в том же направлении. Он знал, что имеет в виду Жаме. Милорд граф не мог приближаться к посту, так как он недавно вошел в свой личный кабинет на последнем этаже Красной башни. Сержант часто принимал участие в ритуале восхождения. Хотя визиты графа в башню не были регулярными, его поведение было вполне предсказуемо. Войдя в кабинет, он первым делом зажигал факел, мерцание которого, видимое сквозь косоугольное окно, говорило находящимся во дворе о том, что хозяин скоро приступит к работе.

Затем, взобравшись на стол, стоящий у окна, он подносил факел к газовому фонарю, висевшему над перемычкой окна, — вспыхивало пламя, но со двора можно было видеть лишь его отсветы.

На этот раз все было иначе.

Вместо теплого света газовой лампы в окне вспыхнуло странное белое сияние, словно бы метавшееся по комнате одну — две секунды.

Затем освинцованное косоугольное окно внезапно с грохотом разлетелось вдребезги, и осколки посыпались вниз. В искореженной раме показалась скрюченная фигура милорда де ла Векси, — и из его горла рвался ужасный вопль, пока милорд несся вниз с восьмидесятифутовой высоты, не выпуская из руки факела, который, подобно комете, оставлял в воздухе огненный след.

И вот граф достиг мощеной поверхности двора и замолчал. Тишину нарушал только звон все еще осыпающихся осколков стекла.

Этот вечер застал Жака Туаля, инспектора полиции города Жизора, и двух его помощников на железнодорожном вокзале. В 12:44 прибыл поезд из Руана.