Слом (СИ) - Моричева Наталия "Кельта". Страница 1

Слом

Глава 1

Голод. Меня терзает голод. Столько лет никто не приходил ко мне, никто не откликался на мой Зов. Но я ведь чувствую их, тех, кто мог бы насытить меня. Только они не откликаются, я не могу до них дотянуться, поймать, привязать... толкнуть в неизбежное.

Иногда все связи, удерживающие нас, внезапно рвутся.

***

Тёплые камни, шершавые и сухие. Они почти идеально подогнаны друг к другу и в кладке нет просветов. Стыки под ладонью чувствуются, словно едва заметные трещины со сглаженными временем краями.

— Наставник, она не возвращается. Я со вчерашнего утра больше не чувствую потока Изначальной Силы в её тело, а она всё не возвращается... — молодой эльф, одетый в весьма скромный тёмно-серый кафтан, порывался ускорить шаг, но всё же продолжал идти со скоростью спутника. От суетливой спешки русые волосы растрепались, и их приходилось постоянно убирать с лица, чтобы они не лезли в рот и глаза.

А названный Наставником кивал седеющей головой и, не слишком спеша, шел по коридору. Он неохотно поддакивал своему помощнику, то задумчиво поглаживая кончик узкой бороды, то нервно пощипывая край роскошного одеяния благородного фиолетового цвета. В таком настроении они и добрались до двери, украшенной изящной серебряной ковкой возле петель и набалдашника ручки.

— Урежьте жалование слугам в этом месяце. Вся дверь же чёрная! — Наставник щелкнул тусклым ногтём по потемневшей ручке и открыл дверь.

В комнате, заполненной сквозняком из распахнутых окон, их встретил изрядный беспорядок: листы бумаги сквозняк причудливыми желтоватыми пятнами разбросал по белому ковру, на белом диване тревожным знаком чернела натёкшая из опрокинутой чернильницы лужа, а на столе перья намокли в пролитом вине. В кресле с высокой спинкой сидела одетая в белое эльфийка, её пепельные волосы, перепутанные вездесущим ветром, серой тенью разметались по обивке, но лицо оставалось спокойным. Она как будто бы просто задремала уставшей в кресле.

— Бардак, — поморщился старик. — И это комната моей лучшей ученицы. И давно тут всё так?

— Не знаю, Наставник. Мы не беспокоили Яль-Марисен с того часа, как она начала подготовку к походу к Источнику. Я следил за потоком из комнаты этажом ниже, заглядывая туда утром и вечером.

Наставник сделал несколько пасов над девушкой, нахмурился, повторил пасы. Время шло, но присутствующие хранили молчание, лишь старший маг всё ближе и ближе сводил брови, а его помощник беспокойно мял рукав, боясь потревожить своего учителя. Но в тишину, разбавляемую лишь шелестом ветра в разбросанных страницах, вдруг ворвался шум тяжелых шагов.

— Где она, я должен с ней увидеться! — донесся из коридора крик.

— Яль-Паларан приказывал никого не впускать в крыло магов, — стража пыталась образумить буяна.

— Пустите! Где Оль-Марисен?!

Звякали брони стражников, пытавшихся остановить незваного гостя, но уже скоро в комнату ворвался ещё один эльф. Он был встрёпан, его как попало обрезанные, чуть золотистые волосы спутались и торчали в разные стороны, а новая добротная рубашка болталась на тощем теле. Но страшней всего был взгляд почти безумных глаз. Ворвавшийся глухо выдохнул «Оль-Марисен» и бросился было к сидящему в кресле телу, но старый маг одним властным движением руки остановил его. Мужчина, врезавшийся в жест, словно в каменную стену, наконец, заметил Наставника и смог взять себя в руки.

— Яль-Паларан, что с Оль-Марисен? Мне сказали, что с ней что-то случилось. Мне пытались помешать увидеть её. Яль-Паларан! — лихорадочно бормотал он.

— Вас долго не было, Эль-Саморен. И своё возвращение Вы начали безобразной выходкой. Это недостойно эльфа! — старый маг недовольно поморщился, окидывая презрительным взглядом буяна.

— Прошу, скажите, что Оль-Марисен в порядке, — воин как подкошенный рухнул на колени и склонил голову перед стариком.

— В порядке? Скорей удивительно, что её тело ещё дышит. Её нить оборвана, и теперь это лишь любопытный магический казус, — Наставник пожал плечами и неспешно направился к выходу, на ходу разглаживая ладонью смятую вышивку.

— Яль-Паларан, Вы же сильнейший маг, верните свою ученицу. Умоляю... — воин обмяк всем телом и не отводил взгляда от девушки.

— Я могу отправить зов, но никто из нас больше не чувствует нити.

— Так сделайте это, — выдохнул мольбу и требование Эль-Саморен.

— Наставник, пожалуйста, — присоединился к просьбе скромный помощник, — может нить просто ослабла, но не оборвалась. Вдруг получится вернуть Яль-Марисен. И для меня это будет хорошим опытом — наблюдать за тем, как Вы возвращаете кого-то, кто не смог сам пробиться сквозь барьеры.

— Ну, это будет интересный феномен для моих заметок, — задумчиво протянул маг. — Хорошо.

И, провожаемый полным немой надежды взглядом Эль-Саморена, Яль-Паларан вернулся к креслу. Он, не переставая бормотать что-то себе под нос, осторожно по очереди задел кончиками пальцев виски, лоб, подбородок и макушку эльфийки, как будто примериваясь или нащупывая что-то. В какой-то момент наблюдавшим даже почудилось, что воздух заискрил, но не успело наваждение оформиться в чёткое ощущение, как Наставник выдохнул силовой шар, впечатал его в грудь тела и отошел на пару шагов.

И ничего не произошло, только ветер из распахнутых окон продолжал трепать страницы и играть с волосами замершего на коленях воина. Надежда, нетерпение, отстранённое любопытство — и ни одного лишнего звука, лишь капли пота стекали по виску воина. Ни звука, пока не раздался сдавленный вскрик «А-а-а» и девушка в кресле не схватилась, зажмурившись, за голову.

— Оль-Марисен! — радостно позвал Эль-Саморен.

Но эльфийка в кресле не откликнулась, она продолжила медленно раскачиваться, сдавливая виски и прижав локти к груди. Молча, лишь глухо шипя сквозь зубы всё тише и тише.

— Оль-Марисен, — второй раз негромко и почти нежно позвал воин, но ему снова не ответили.

Наставник со своим помощником продолжали молча наблюдать. Они уже успели выдохнуть напряжение, но сейчас всё больше убеждались, что что-то пошло не так, как должно было. В отличие от бывшего армейского капитана, маги сами уже не раз ходили к Источнику, прекрасно знали, как проходит возвращение, и помнили, что добровольный выход почти не отличается от принудительного и уж точно не заслуживает крика. Переглянувшись, маги убедились, что их мысли текут в одном направлении, и начали плавно, почти незаметными шагами подходить к сжавшейся девушке. Но они не успели. Эль-Саморен поднялся, и одним огромным шагом приблизившись к эльфийке, положил руку на её плечо.

Та, которая была Яль-Марисен, открыла лицо, бросила короткий взгляд на стоящего рядом, завизжала и попыталась отползти. В следующую секунду испуганный, панический вопль оборвался кашлем, и запутавшаяся в платье и кресле девушка замерла.

— Дитя, — ласково обратился к ней Наставник, пока его помощник тянул в сторону Эль-Саморена. — Дитя, мы не причиним Вам вреда. — Он крошечными шагами приближался к ней, успокаивающе и завораживающе покачивая ладонью. — Дитя, кто Вы? — Маг поджал пальцы в ладонь, сдержав заклинание. — Как Вас зовут?

— Катя, — осипшим шепотом ответила она, отодвигаясь в самую глубь кресла и не сводя взгляда со старого мага. — Где я? Кто вы?

— Я не знаком с языком, на котором Вы говорите. Вы меня понимаете? Кивните?

— Понимаю, — после долгой паузы Катя кивнула, и Яль-Паларан едва заметно перевел дух. Больше она была ему не интересна.

— Эль-Саморен, идёмте, Вам нечего делать в крыле магов, как и страже место на её посту. А Вы, — старик повернулся к своему помощнику, — разберись тут.

И, легко подтолкнув растерявшегося воина в спину, он вывел его, растерянного и потерянного, из комнаты. Эль-Саморен, утративший весь свой напор, беспомощно оглядывался на остающихся, пытаясь встретиться взглядом с девушкой, но напрасно.