Королева Кандеса (ЛП) - Шредер Карл. Страница 1

Карл Шрёдер

Королева Кандеса

*

редакция sonate10

Пролог

Гарт Диамандис посмотрел вверх и увидел в небе женщину.

Балкончик под ним раскачивался; далекие деревья колыхались в жарком полуденном воздухе, хоть ветра и не было. В далекой вышине изгибались и крутились маленькие облачка, чуть ниже блеска и теней города, так много лет назад отправившего Гарта сюда в ссылку. Много ниже под городом, всего в тысяче футов над головой, из ниоткуда взялась одинокая человеческая фигурка.

Она ушла вверх из поля зрения Гарта, и ему пришлось несколько минут ждать, пока фигура появится снова. И вот она — скользит со сверхъестественной грацией над высокой неровной стеной, обрамляющей ближний край мира. Позади нее — манящий бескрайний воздух, навечно недоступный Гарту и прочим ему подобным. Впереди у безмолвной женщины, скорее всего, падение в быстро движущиеся деревья, переломанные конечности и смерть. Если она уже не мертва.

“Кто-то попытался сбежать», — подумал он. Такое всегда кончалось стрельбой или кровавой свалкой в рое пираньястребов. Эта, должно быть, аккуратно застрелена дневной стражей, потому что описывала по небу спираль в одиночестве, без свиты из кровавых капель. И теперь вихрь заигрывал с краями ее нездешней одежды, замедляя женщину, прижимая ее вниз.

Гарт застыл, на миг забыв о болях и ломотах, изводивших его день и ночь. Одежда парящей женщины слишком ярка и слишком свободно трепещет, чтобы быть изготовленной из традиционных кожи и металла Спайра.

По мере вращения мира женщина скрывалась вдали, сводя на нет попытки Гарта увидеть побольше. Земля под его насестом поворачивалась вверх и прочь вместе со всем цилиндрическим миром; черноволосая женщина в движении мира не участвовала, а скорее величаво вплыла в него сквозь один из открытых мировых торцов. Но Спайр, вращаясь, создавал собственные ветры, и эти ветры притянут ее к поверхности, прежде чем у нее появится шанс продрейфовать до другого конца.

К этому времени женщина должна была ускориться, но недостаточно для состязания с вращением Спайра. Гарт хорошо знал, что бывало, когда кто-то начинал цеплять верхушки деревьев и башен на нескольких сотнях миль в час. Ему еще долго будут попадаться ее разбросанные повсюду останки.

Земля снова пошла волнами. В отдалении начали неистовую перекличку сирены — неотложные переговоры между внутренней поверхностью Спайра и городом вверху.

Разглядывать женщину — пустая трата времени. Судя по всему — она снизится в стороне рельсовой дороги. Дорогой владеют люди, у которых и мускулатуры, и вооружения побольше, чем у Гарта; через несколько мгновений они увидят женщину и стянут вниз. Все ценное из ее имущества и одежды достанется не ему.

Однако сирены не унимались. Что-то было не так с самой материей Спайра, с ходом колебаний. Он видел, как вдали земля поминутно выпучивается то вверх, то вниз. Медленная зыбь прокладывала себе путь в его направлении; ему лучше бы слезть с этого парапета.

За аркой, ведущей на балкончик, был только воздух и двадцатифутовое падение на россыпь камней внизу. Гарт без колебаний перемахнул через перила, считая в полете. «Один пилот, два пилота, три — ...». Он приземлился в гущу колючих сорняков и ежевики, завладевших этим древним особняком. Три секунды? Ну что, гравитация не изменилась, по крайней мере — не ощутимо.

Его мускулы заныли, когда он распрямился, но скалолазание и прыжки входили в его ежедневный моцион — беспощадная процедура, призванная убеждать его самого, что он все еще мужчина.

Он прошелся по хрустящему щебню, усыпавшему выложенный палласитом [1] танцпол. Кто-то бессердечно проложил рельсовые пути по замечательному метеоритному камню; линия, будто след от бича, рассекла бывшую Нацию Арбата. Великое семейство Арбат не сумело ужиться с сохранистами и было вытеснено или истреблено, — он не мог вспомнить точно. Битый камень, руины и новые стены обрамляли пути; в одном месте над полотном смутно маячила заброшенная снайперская башня. Сейчас она беспокойно раскачивалась.

Пути в перспективе смыкались, и заодно поднимались вместе с самой землей — долгая изящная кривая, становившаяся вертикальной, если провожать ее взглядом достаточно далеко. Так далеко он смотреть не стал, но сосредоточился на всплеске активности на расстоянии примерно в милю.

Там Общество Сохранения воткнуло одну из своих насквозь промасленных боковых веток, будто непристойное граффито. Кто-то из сохранистов лил алкоголь в баки большого турбинного локомотива, взгромоздившегося на путях — настоящий идол индустриализации. Прочие суетились, перегоняя вагонетки, набитые кусками металла и булыжниками. Они повиновались сигналам, выкрикиваемым далекими гудками.

Все были так заняты делом, и никто не замечал, что творится над головой.

— Ты сошел с ума, Гарт.

Он попрыгал то на одной, то на другой ноге, потянулся, сцепив пальцы рук. В молодые годы он не стал бы колебаться. Когда-то он жил ради эскапад вроде этой. Кляня собственное малодушие, Гарт потрусил вдоль путей — в сторону лагеря сохранистов.

В эти дни ему приходилось заниматься самоубеждением чаще и чаще. Гарт все еще щеголял черной шапочкой и длинными бачками, какие носили повесы в его время, но отчетливо осознавал, что его время миновало. Его длинная кожаная куртка пестрела разводами и трещинами. Хотя он продолжал носить парные кобуры, однажды вмещавшие самые дорогие и стильные дуэльных пистолеты в Спайре, ныне он просто таскал в них что придется. Дыхание в груди клокотало, и если у него не болела голова, то болели ноги или руки. Боль следовала за ним повсюду; она нарисовала «гусиные лапки» там, где он когда-то оттенял глаза черным — подчеркнуть для дам свои длинные ресницы.

Локомотив сохранистов тронулся и пошел навстречу, так что Гарт предусмотрительно покинул полотно и сел на корточки за какими-то кустами, давая тому пройти. Он был на спорных землях, и никто бы к нему здесь не стал приставать, зато его могли походя застрелить из окна поезда, и никому бы не было дела. Пережидая, он наблюдал за точкой медленно падающей женщины, стараясь удостовериться в первоначальных догадках о ее траектории.

Гарт сумел проделать весь остаток пути до лагеря сохранистов, не привлекая к себе внимания. Внутри лагеря по-прежнему царило столпотворение, бритоголовые мужчины в плотных кожаных тужурках под проклятия руководителя ползали, как муравьи, по второму, заржавленному локомотиву. Первый поезд теперь ушел на мили вверх вдоль мирового изгиба, и, если бы Гарт побеспокоился взглянуть на Спайр по всей его длине, он несомненно точно так же увидел бы множество других движущихся поездов. Но его это не интересовало.

Кусочки мира отпадают постоянно. Это не его проблема.

Он полз между двумя покачивающимися штабелями шпал, пока не оказался рядом с грудой сваленных сохранистами ловчих сетей. С помощью подобранной по дороге палки он зацепил одну из сетей и уволок в тень. При полной гравитации сеть весила бы несколько сотен фунтов; он и сейчас шатался под весом, пока нес ее к ближайшему ряду деревьев.

Падающая фигура снова приближалась, теперь двигаясь ниже и быстрее по своей долгой спирали. Одежды женщины рвал встречный ветер, и ее темные волосы развевались за ней флагом. Когда Гарт увидал, что неприкрытые участки ее кожи ярко-красного цвета, то изумленно остановился, а потом удвоил усилия в попытках достичь ближайшего вертикального троса.

Внутренности Спайра пронизывали, как спицы, тысячи этих тросов; некоторые поднимались под малыми углами, чтобы вновь укрепиться в оболочке мира лишь в нескольких милях поодаль. Некоторые выстреливали прямо вверх, чтобы коснуться противоположной стороны цилиндра. Все были невероятно туго натянуты, и то и дело один из тросов с треском лопался; тогда весь мир лихорадило и он час или два гудел, словно колокол, и от него отпадали новые кусочки.