По воле северных богов (СИ) - Стрельникова Александра. Страница 71

Следующая остановка обещала стать последней. После нее галера должна была проделать последний отрезок пути уже не останавливаясь — берега Дании, которую предстояло обогнуть, да и самой Скандинавии были слишком опасны для путников.

Хью не поверил сам себе, когда величественный корабль, миновав узкий пролив между Датским полуостровом и суровыми берегами Швеции, заскользил по спокойным водам Балтики, с каждым взмахом весел на несколько метров продвигаясь к заветной цели и, наконец, вошел в большой порт. У пристаней было пришвартовано множество кораблей, а причалы кишели людьми — все спешили закончить свои дела до того, как ударят морозы. Из шатра Саида выглянул Георгий и поманил к себе Хью. Богаэтдин пил что-то из крохотной фарфоровой чашечки. Ноздри англичанина затрепетали, вдыхая густой травяной аромат, и араб усмехнулся.

— Мы в Хандебю, крестоносец. Как видишь, я сдержал свое обещание.

Хью коротко поклонился в ответ.

— Я благодарен вам, господин посол, но теперь хотел бы обсудить еще одно дело.

Приподнятые к вискам брови мусульманина взлетели вверх. Потом он неожиданно расхохотался, расплескивая из чашки горячий напиток.

— Ты все больше удивляешь меня, англичанин. Навязаться мне, потом убить моего лучшего надсмотрщика, а теперь требовать еще каких-то услуг? — Саид сощурил глаза, которые от этого превратились в две узкие щелочки, точно прорезанные кинжалом. — Я не ошибусь, если предположу, что это касается одного из рабов?

— Двоих рабов, — уточнил Хью.

Саид хмыкнул.

— В любом случае я слишком устал с дороги, чтобы заниматься делами. Посети меня сегодня вечером, англичанин. Даже отказ приятнее выслушать в тепле, — шейх зябко передернул плечами, на которые был наброшен плащ, подбитый роскошным снежно-белым мехом.

— Здесь, на галере?

— О нет. Но тут тебе скажут, где меня можно будет найти.

Хью еще раз поклонился и вышел, провожаемый ироничным взглядом шейха и напряженным горячим, который не отрывал от него молодой грек.

— Ты хочешь его, Георгий? — негромко по-арабски поинтересовался Саид, и мальчик метнул на хозяина быстрый, чуть испуганный взгляд.

Саид усмехнулся.

— Я понимаю тебя… Вечером он придет просить… Ну что ж… Сегодня он твой, малыш. Подготовь все, что сочтешь нужным. Хм… На это интересно будет посмотреть.

Ничего не подозревающий Хью задумчиво шел по помосту к сходням, когда его ухватила чья-то рука. Это был Джон Эллиот.

— Сэр Хьюго. Я только хотел… Как там моя Элиза? И детки…

Гилфорд опустился на корточки возле своего бывшего вассала.

— Все здоровы, слава богу, сэр Джон.

— Она… Она, наверно, уже снова замужем?

— Нет. Ты должен быть о ней лучшего мнения. Человек, которого я назначил править вассалитетом вместо тебя, предлагал ей выйти за него после того, как вернулся я, но не ты… Леди Элиза отказала ему. Она все еще ждет тебя, сэр Джон.

Плечи англичанина дрогнули.

— Как бы я хотел… — он закусил губу и отвернулся, а потом решительно проговорил. — Передайте ей, что я люблю ее и детей, но… Пусть не ждет, не губит свою молодость одиночеством, ибо я не вернусь… Вы сделаете это, сэр Хьюго?

Хью, не имея возможности обещать что-либо, пока не переговорит с Саидом, лишь сжал руку своего рыцаря и, резко поднявшись, пошел прочь с ненавистного судна.

Глава 31

Хандебю оказался большим шумным городом, в котором правила торговля. Разноязычная речь неслась со всех сторон. Здесь были и англичане, и франки, и немцы, и русичи, и арабы. Здесь же располагался один из самых больших невольничьих рынков на севере Европы.

Для начала Хью договорился о жилье. Он заплатил за довольно большую теплую комнату, отделенную от большого зала не занавеской, как большинство других, а стеной, в которой была надежная дверь с запором. Туда по его приказу натащили дров, принесли три тюфяка с постельными принадлежностями и кое-что из посуды, чтобы те, кто будет жить в ней, имели возможность готовить прямо у себя дома. После сегодняшнего разговора с Джоном Эллиотом Гилфорд решил, что сделает все возможное, чтобы его бывший вассал, а заодно и хитрый Питер, чьи советы и дружеские подколки не раз помогали Хью в пути, получили свободу. А потом отправился бродить по городу, знакомясь с ним.

К вечеру ноги сами собой принесли его в гавань, где стражники, оставленные на галере, указали ему на большой дом, в котором и расположился посол владыки Египта шейх Саид Богаэтдин. Хьюго ждали. Он понял это, едва переступил порог. На невысоком столике, вокруг которого были разбросаны пестрые подушки, две более чем привлекательные рабыни накрывали ужин. Саид сидел, скрестив перед собой ноги и, щурясь от удовольствия, потягивал горячий травяной чай. На нем были тонкие шелковые шаровары и легкий, расшитый золотом халат, завязанный у пояса, но оставлявший открытой смуглую мускулистую грудь. В комнате стояла оглушающая жара.

— Присаживайся, сэр Хьюго, будь моим гостем.

Гилфорд скинул плащ, снял куртку, но все равно обливался потом. Даже тонкое полотно рубахи тяготило его — тело слишком привыкло к холоду и непогоде поздней осени, чтобы теперь переносить духоту июльского полдня. Молоденькая светловолосая рабыня поднесла англичанину кубок с вином, и он осушил его почти залпом.

Ужин начался с жирных, приправленных чрезвычайно острыми пряностями блюд, а закончился восточными сластями, богатыми изюмом и орехами. Все это просто требовало вина, и Хью, по-прежнему страдавший от жары, все пил, пил и пил густое красное зелье, чуть заметно пахнущее травами и чем-то неуловимым. Он чувствовал, что опьянел, но при этом голова не кружилась, а его мужская плоть, на которую обилие вина обычно действовало угнетающе, наоборот налилась и требовательно заявляла о себе при одном только взгляде на юных рабынь, чья нагота теперь была едва прикрыта тонкими полупрозрачными шелками.

В комнату бесшумно проскользнул Георгий и что-то шепнул шейху, при этом не сводя темных блестящих глаз с раскрасневшегося и явно возбужденного англичанина. Саид поднялся, и мальчик, опустившись перед ним на колени, развязал пояс его халата. Араб лениво двинул плечами и тонкая ткань, шелестя, упала на застеленный коврами пол. Хью судорожно сглотнул, все его возбуждение как рукой сняло. Неужели Богаэтдин потребует такую плату за двоих рабов? Это, пожалуй, было бы слишком дорого… Шейх усмехнулся хищной, чуть издевательской улыбкой.

— Георгий приготовил баню, крестоносец. Ей, конечно, далеко до настоящих турецких парилен, — араб высокомерно поморщился, — но все равно приятно. Не присоединишься ли ко мне?

И, не ожидая ответа, приказал:

— Лейла, Мариса, проводите моего гостя и помогите ему разоблачиться.

Присутствие женщин, явно предназначенных для него, несколько успокоило Хьюго, тем более что он прекрасно понимал — араб своим приглашением оказывает ему великую честь. Вино по-прежнему бродило в его крови, делая все происходящее скорее приятно возбуждающим, чем тревожным… Шейх в сопровождении Георгия тем временем уже скрылся за дальней дверью, а Хью ощутил на себе руки девушек, которые ловко занялись пряжками и завязками на его одежде. Уже нагой, рыцарь последовал за арабом и, потянув на себя тугую дверь, ступил в небольшое помещение, где было настолько жарко, что воздух казался густым, перетекая словно вода.

Богаэтдин, щуря свои темные раскосые глаза, лежал на лавке. У него на пояснице сидел Георгий. Его умелые быстрые руки массировали смуглую спину хозяина. Оба были обнажены, и если шейх лежал на животе, то возбуждение юноши не было скрыто ничем. Хьюго невольно взглянул на его крепкий небольшой член, над которым, как и говорил Питер, уже поработал нож хирурга, и задохнулся, поняв, что и сам стал предметом более чем пристального внимания. Две пары глаз, одни узкие, высокомерно-ироничные, другие широко распахнутые, миндалевидные с явным наслаждением изучали его наготу. Чувствуя себя девицей на смотринах, Хью шагнул к огромной деревянной ванне, стоявшей в центре, и спрятался в глубокой теплой воде.