На осколках гордости (СИ) - Мечтательная Ксенольетта. Страница 36

— Моя любовь к тебе может подорвать доверие народа ко мне. Если бы ты была из нашего мира, никто бы не поставил мою способность править под сомнения, но с тобой все иначе. Сюда приехали представили разных высших гильдий Фадрагоса. Многие из них получали отчеты о тебе от Аклен’Ил. Только не обижайся на меня, — ухватился он за мой подбородок, его взгляд наполнился строгостью. — Это была часть сделки с Дриэном; он распоряжался, кому отдавать информацию о тебе. Просто, чтобы ты понимала: прибывшие сюда знают тебя гораздо лучше, чем ты думаешь. Услышав на ужине весть о том, что ты радовалась, когда узнала о моем отношении к тебе, я хотел сразу сказать, что это правда, но потом осознал, что это будет ошибкой. И ведь даже Когурун попросил меня отложить разговор с тобой до личной встречи…

Он тяжело вздохнул, уставившись в потолок. Тишина снова начинала давить.

— И что теперь будет? Они поставят вашу способность управлять регионом под сомнение?

— Не поставят, — не раздумывая ответил он, продолжая смотреть вверх. — Асфирель, любовь шан’ниэрдов сильна, но как бы мне трудно ни было, я всегда буду на стороне долга. Поэтому будь осторожна. Я не хочу больше обижать тебя.

И опять молчание. Волтуар чуть хмурился, проваливаясь в задумчивость. Казалось, что он не услышит меня, если обращусь к нему шепотом. Я решила проверить.

— Есть хочу, — еле слышно сказала я.

Он ответил мгновенно:

— Тогда вставай и одевайся. Я позову слуг.

Ждать долго не пришлось. Я сидела на диване, уплетая салат и стараясь не обращать внимания на неотрывный взгляд Волтуара. Он расположился в кресле и потягивал гранатовый сок так, словно виски цедил.

— Почему ты все еще боишься Вольного? — сам поднял нужную мне тему Волтуар. — Только попрошу тебя, не оскорбляй духов.

Я прожевала салат, запила его фруктовым соком и ответила:

— Он превосходный лжец. И у него способности… — вспомнила о перемирии и задумалась над своими словами. Если раскрою секреты Кейела, наябедничаю на него Волтуару, а он потом узнает — не видать мне перемирия. Виновато улыбнулась и понуро произнесла: — Слишком хорошо запомнила падение в реку.

— У тебя так и не появилось никаких последствий? Мудрецы никогда не писали мне так часто, как сейчас.

А вот это уже ненужное отклонение от темы… Как вернуть разговор о Кейеле?

— Со мной все хорошо. Думаю, что мудрецам тоже интересно, почему я осталась жива. Но, наверное, ответ знает, только Вольный. Его же оправдали духи, значит, он не сомневался, что я выживу…

Я прищурилась на миг, а затем вернулась к салату.

— Он сказал, что это тайна его духов. Он под защитой судей, Асфирель, как и эта тема. Никто не имеет права больше касаться ее.

— Я ведь думала, что буду умирать в страшных муках, — отставила я салат и посмотрела на свои руки. — Мне столько всего о реке рассказали, а потом… Я могу узнать, почему его выбрали послом, или это тоже меня не касается?

Волтуар ласково улыбнулся, глотнул сока и ответил:

— Это выбор всей Обители гильдий. Я ведь говорил тебе, что условия будут примерно такими же, как для любовниц. В награду послу пообещали сословие, приличное состояние и земельное владение. Вольный заинтересовался этим сразу, появлялся у мудрецов пару раз, а потом исчез. Вернулся потрепанный и едва живой, но успел к окончательному решению. О нем после вашего скандала знают многие, запомнили его, как героя, которого поддерживают судьи алтаря Возмездия. Народ признал его после этого, хоть он и остался прежним изгоем без гильдии. Ему доверяют — его поддержали.

— Вы тоже? — из-под ресниц посмотрела я на него.

Волтуар тяжело вздохнул, но продолжал улыбаться.

— Нас три правителя, Асфирель. Даже если бы я отказался, Когурун и Акеон поддержали бы кандидатуру Кейела. И не забывай, что решение принимал весь совет. Большинство выступили в его поддержку. Он Вольный, что уже само по себе говорит о его целях; он Вольный, в котором не сомневаются судьи алтаря Возмездия; и наконец — он прекрасно знает северян, был воспитан ими. Надеюсь, я не обидел тебя.

Я покачала головой и произнесла:

— Я помню, что между мной и долгом вы выберете последнее.

— Пойдем спать, — позвал он, протягивая мне руку. — Я очень устал.

Волтуар ушел на рассвете, стараясь не разбудить меня, но я лишь притворялась спящей. Подорвалась, не вытерпев и двух минут после его ухода, быстро умылась, оделась и поспешила к ребятам. Подходя к домику, застала знакомую картину: Ив сидела в беседке у пруда, кутаясь в зеленый халат, и пила чай со сладостями, очень напоминающими пахлаву; Ромиар оттягивал тетиву лука, целясь куда-то в крону персикового дерева. Он разжал пальцы, стрела сорвалась, затерялась на миг в листве, а затем вонзилась в ствол следующего дерева. Я отступила от ошметка персика, прилетевшего мне под ноги, и полюбопытствовала у стрелка:

— Плохое настроение?

— Уж получше твоего, — пробормотал он, взявшись за вторую стрелу. — Не пробовала улыбнуться?

Я не ответила. Обошла его по окружности, не желая попасть под горячую руку. Добралась до беседки, присела на лавку, разглядывая сонную Ив.

— Ему разрешили вооружиться во дворце?

— Мы рассказали о возникшей метке Аклен’Ил, — зевнув, ответила Ив. — Сказали, что это, может быть, приближается к завершению миссия Роми. Они не хотели разрешать, но мы убедительно напоминали о воли духов.

— И что же это за метка такая? — прищурилась я.

Ивеллин кисло улыбнулась, и я поняла, что она не расскажет, пока Роми не позволит. Ну и ладно… Пришла я к ним все равно не за этим.

— Вчера со мной говорил Кейел.

— Сообщил о перемирии? — снова зевнула она.

— Да, — поежилась я, а потом все же прямо спросила: — Тебе известно, что за эльфийка приехала с ним?

Ивеллин с удивлением посмотрела на меня, но почти сразу отвернулась.

— Целительница из гильдии Золотой перелески. Уважаемую Айвин знают многие; ей подчиняются редкие духи, заживляющие самые опасные раны. Ее услуги ценятся очень высоко. А что?

— Да нет, ничего, — выдавила я из себя улыбку, — просто странно, что она связалась с Вольным.

— Так он же теперь под защитой судей. Они его благословили.

Поднимать эту тему больше не имело смысла, как и расспрашивать Ромиара о его беседе с Кейелом. И зачем приходила? Приедет Елрех, станет полегче… Я ушла от них сразу же, как только Ив засобиралась к Аклен’Ил. Провозилась в комнате, снова изучая легенды Энраилл.

Еще до приезда Волтуара я рассказала Ив о легенде, прочитанной в книге, но саму книгу ребятам не показала, опасаясь, что они заинтересуются перечнем артефактов. Все же рисковать не хотелось. Она послушала и сказала, что у каждой расы, кроме изгнанных и малообразованных виксартов и васовергов, есть своя легенда об Энраилл. Видимо, после окончания войны, каждой расе хотелось верить, что именно их представитель победил ненавистных, жестоких соггоров. Проблема заключалась в том, что эти легенды тоже не принято было обсуждать, как и любую информацию об Энраилл, хоть им и не особо доверяли. Да и к тому же все легенды, кроме шан’ниэрдской и людской, были потеряны. И если первую еще могли уважать, как красивую сказку, то второй никто и не интересовался. Энраилл не мог быть человеком…

До завтрака я выписывала очередные крохи информации из книги. Ив считала все это бесполезным, но мне казалось, что она просто не могла заниматься сокровищницей, пока над Фадрагосом висела серьезная угроза. Мои записи получались бессвязными, но как подсказки для поиска информации в других книгах годились. Примерно так: «У Энраилла была сестра, которой подчинялся ядовитый дракон», «У них не было семьи, и они надолго обосновались в деревне»… Была война, где, как я понимаю, требовались любые силы. Неужели никто не осуждал парня, что он отсиживается в спокойном местечке? Возможно, читая чьи-нибудь дневники со времен войны предков, которые так любили в этом мире, я сумею отыскать там записи о брате и сестре с маленьким драконом. Быть может, его стали звать Энраиллом позже, а до этого он был каким-нибудь Петрушкой… Любая зацепка сгодится, все может стать полезным. Или, как говорила Ив, я просто нетерпеливая и не могу сидеть сложа руки.