Наложница тирана (СИ) - Квей Клик. Страница 54

— Вообще-то тебя зовут Кларк Холл, — напомнила Алекса.

— Да? — скривил губы Орлан. — А я и забыл. Так долго прожил в шкуре учителя, что, вон, собственную бороду отрастил.

— Тебе идёт, — улыбнулась Алекса.

— Ну, спасибо, спасибо, — поглаживая бороду, возгордился Орлан. — Хлои тоже нравится.

— Может быть, выпьем чаю? Расскажешь мне о тете Хлои и Жасмин.

— Утром поговорим, — нахмурился он. — А теперь иди к себе и постарайся уснуть.

***

До самого рассвета Офелия просыпалась ещё два раза — рекорд, учитывая, что в другие ночи она могла вскакивать по шесть раз. Появление Орлана де Месса внесло некоторые изменения, а заодно помогли разобраться в проблемах трехлетней девочки. Было очень странно видеть, что малышка доверилась только своему дедушки, с которым познакомилась совсем недавно. Видимо, он произвел на неё впечатление хорошего и заботливого человека.

Утром, когда все проснулись и начали работать, Офелия чувствовала себя совершенно нормально. Она прекрасно помнила разговоры с дедушкой, но не хотела об этом говорить. Это казалось несколько странным, однако Орлан не стал настаивать и первым делом позавтракал с внучкой, потом отправил девочку с привратницей в ванну, где её искупали, расчесали и нарядили как принцессу. Ну а сам доктор провел это время в тишине, пытаясь немного выспаться после бессонной ночи, во время которой ему пришлось сидеть рядом с кроватью, не сводя глаз с пациентки.

Вот только днём ему тоже не позволили нормально отдохнуть. Когда в комнату влетела чистая, начесанная и красиво одетая Офелия, Орлану пришлось отложить свои медицинские навыки и побыть в роли няни, играя с девочкой то в догонялки, то в прятки, то пытаясь поймать какого-нибудь слугу. Во время детских игр стало понятно, что Офелию тут очень любят, все уделяют ей внимания и по случаю бросают свои насущные дела, чтобы поиграть с маленькой наследницей.

Время за играми прошло незаметно. Орлан и сам не понял, как уже наступил закат, пришло время ужина, а внучку снова повели купать, на этот раз в баню, куда она согласилась идти только с мамой. Беззаботная жизнь ребенка ничем не отличалась от детского ребячества Алексы, когда та только появилась на свет и наплевательски относилась к обучению, урокам, воспитанию. Для графини Холл не существовало слова «нет», потому что все жители Ямы обращались с ней, как с родной дочерью, угощая сладостями, приглашая на ужин и просто ведя себя с госпожой очень заботливо. Вот и Офелия была окружена людьми, которые её очень любили, почти боготворили и были готовы на все, чтобы она не чувствовала себя в доме Грёз чужой.

Орлан внимательно следил за поведением внучки, за действиями слуг в доме Грёз и вечером, пока девочка купалась, он сел за стол, вытащил блокнот с карандашом, записав в него все детали, которые были замечены прошлой ночью и за прошедший день. Делая записи красивым подчерком, он несколько раз ловил себя на мысли, что в кошмарах Офелии есть место чему-то ещё. Не может быть так, что она хорошо запомнила страшную сказку Малика. Ребенок физически не может воспринимать такие вещи как четвертование. В доме Грёз она не могла увидеть казнь человека, ведь здесь цветет идиллия, гармония и счастье. Нужно было как-то поговорить с девочкой, иначе ничего не выйдет. С лечением можно определиться, только когда на руках будут все факты.

Шанс на разговор появился во время ужина, когда Орлан и Офелия остались наедине. Доктор пригласил слуг, приготовивших и накрывших стол маленькой наследницы, после чего закрыл дверь и повелел главному евнуху Ыксану никого не пускать, даже фаворитку Алексу. Нужно было наладить контакт с ребенком, а посторонние люди могут этому помешать.

Орлан наполнил пиалу девочки чаем, пододвинул тарелку с мясом и, стараясь не вызывать подозрения, решил начать с самого начала.

— Дорогая, ты ведь помнишь, о чем мы говорили ночью? — спросил он все таким же спокойным тоном.

Офелия положила в рот нежный кусок свинины, закусила мясо булочкой и запила чаем.

— Помню, дедушка Орлан, — ответила она, жуя. — Дедушка, я не хочу об этом говорить.

— Прекрасно тебя понимаю, — улыбнулся Орлан. — Я тоже не люблю разговаривать про рыбок. И все же мы должны говорить о том, чего боимся.

— Почему?

— Не знаю, деточка. Мой учитель говорил, что разговоры помогают побороть страх, присущий всем живым существам. Думаю, рыбки тоже меня бояться, хоть и не хотят об этом говорят.

— Рыбки ведь не разговаривают, — захихикала Офелия.

— Ты так считаешь? — покосился Орлан. — А мне кажется, они так ловко притворяются. Мне кажется, они те ещё болтушки, когда их никто не подслушивает.

Когда девочка залилась смехом, пытаясь представить, о чем могут разговаривать рыбки, Орлан понял, что контакт был налажен. Следовало идти в том же направлении, стараясь подбирать правильные слова, чтобы не отпугнуть ребенка. Он понимал, что Офелия хочет с кем-то об этом поговорить, просто в силу возраста не может подобрать правильные слова и боится не понимания со стороны взрослых, а, может быть, даже осуждения.

— Офелия, мы должны поговорить о твоих снах, — сказал он. — Если ты поделишься, расскажешь все своему дедушке, я смогу тебе помочь.

Девочка поставила пиалу на стол, отложила ложку и опустила голову.

— Вы обещаете помочь, дедушка Орлан? — спросила она вполголоса.

— Однажды мне пришлось дать обещание учителю, — признался Орлан. — Сделать это было непросто. Почти невыполнимо…. Но я сдержал слово. Держу данное слово всю свою жизнь и умру с этим. Клянусь тебе, Офелия, я помогу. Обязательно помогу.

Она подняла глаза, полные надежды, посмотрела так, что Орлан обязан был разбиться в дребезги, но выполнить данное слово.

— Только не говорите матушке… — прошептала она.

***

Разговор между дедушкой и внучкой затянулся до ночи. Все пришло к тому, что в дверь начали стучать слуги, пытающиеся сообщить, что наследнице пора лечь в постель. Однако главный евнух Ыксан стоял до конца, и даже когда к комнате Офелии подошла сама Алекса, он её не пустил, посетовав на то, что, то был приказ лечащего врача. Фаворитка господина Дауда немного растерялась, но сама отослала всех слуг прочь, позволяя Орлану договорить с её дочерью.

За дверью было тихо, словно все давно спят. Это продолжалось довольно большое количество время, неминуемо приближающееся к рассвету. Никто не понимал, чем там может заниматься взрослый мужчина, однако ночью стояла гробовая тишина. Никаких детских криков, плача и других странных звуков. Многие ночью смогли выспаться, за исключением самой Алексы, терпеливо простоявшей под дверью до самого рассвета.

Только когда солнце взошло, дверь тихонько открылась, и в коридор вышел Орлан де Месс, выглядящий так, словно все это время крепко спал. Он оглядел окружающих сонным взглядом, покосился на главного евнуха, похлопав его по плечу, а мимо племянницы прошел так, словно той и не было.

Алекса первым делом заглянула в спальню, заметила, что дочка крепко спит в кровати, а потом, пытаясь понять происходящее, побежала вслед за дядей, который уже спустился на первый этаж, добрался до кухни и попросил там стакан холодного молока.

— Орлан, может быть, ты объяснишь, что происходит? — догнав его, спросила Алекса. — Я рада, что моя девочка крепко спит, но ты мог бы предупредить…

— Замолчи, пожалуйста, — вздохнул Орлан, допивая молоко. — Я не спал два дня и заслужил стакан молока и минуту тишины. А от твоего голоса, у меня голова раскалывается.

Алекса скрестила руки на груди, терпеливо дожидаясь, когда дядя выльет в себя второй стакан молока, вытрет густую бороду рукавом куртки и тяжело вздохнет, присев на старый табурет.

— Этому феномену нет медицинского термина, — начал он, задумываясь. — Орлан де Месс… Настоящий Орлан де Месс, мой учитель, несколько раз сталкивался с этим феноменом.

— Ты про болезнь? — уточнила Алекса, присев напротив.