Ритуал. Эпизод первый (СИ) - Останин Виталий Сергеевич. Страница 42

— Вы так это рассказываете спокойно, Агрих Дартахович…

— Да где там спокойно, Лисовой! — он внезапно поднялся, и я вдруг понял, что этот здоровяк даже в преклонные года может заткнуть мне рот, не прибегая к ментальной магии. — Я много чего в своей жизни сделал такого, чем под старость не гордятся, и этот проступок еще не худший. Но я верил, что поступаю правильно, по крайней мере, сначала. Линьков уже был мертв — никому бы не помог скандал с единственным губернатором-эльфом на всю империю. Только хуже бы сделал. К тому же за ним стоят очень серьезные разумные, которые — это я точно знаю — были готовы защищать свои инвестиции. Первые Семьи не тот противник, которого я бы искал.

— Вы даже не раскаиваетесь?

Не то чтобы этот вопрос был мне важен, к тому же я знал, что Лхудхар говорит именно то, что думает. Что собирался закрыть глаза на малое зло, чтобы не пробудить зло большее. И что сожалеет лишь о том, что все зашло так далеко. А вот шантажиста Линькова ему ничуть не жаль. Больше он переживал, что не сумел отговорить своего старого боевого товарища от совершения этого глупого поступка. «Внешний слой» позволял считывать его яркие эмоции.

Вот сейчас, например, он искренне возмутился.

— Антон, тебе лет сколько? Мы не в бело-черной зоне на страже закона и порядка, а в серой. Постоянно балансируем, поддерживая сносное сосуществование нескольких разумных видов на планете.

Тут он, сам того не зная, ударил в болевую точку. Я, собственно, именно этим и занимался, скрывая правду о некой иномирянке Кэйтлин Смирновой. Орк же, не заметив, как я скис, продолжал.

— Руфи — заносчивый болван, но этот твой Линьков — ничем не лучше! Шантажировать губернатора, имея на руках жену и двух малых детей — это же додуматься надо было!

— То есть вы сейчас его виноватым сделать пытаетесь? — быстро перешел я в наступление. Просто чтобы выиграть немного времени, все-таки его сравнение дел Линькова и Смирновой было слишком болезненным. Я тоже пытался скрыть важную информацию и черт меня дери, если я понимаю, куда этот путь способен завести.

Орк шумно выдохнул, сел обратно, провел лапищей по седоватым прядям на затылке.

— Никого я никем делать не собираюсь. Я пытаюсь донести до тебя простую мысль. Плохое — уже произошло. Можно раздуть это в пожар, а можно попытаться погасить и минимизировать ущерб…

— Замолчать? Вы за этим мне все рассказали? Чтобы я стал пособником вашего молчания?

— Да что за мальчишество! — устало потер глаза Лхудхар. — Если бы я хотел, чтобы ты молчал, то просто проигнорировал твои «страшные» взгляды в дежурке. Просто не стал бы ничего рассказывать. И ходи со своими подозрениями хоть до смены династии!

Тут, кстати, он был совершенно прав. И я это прекрасно понимал.

— Тогда зачем рассказали?

— Затем, что ты хороший следователь, Лисовой. Ты бы продолжил копать. И, я уверен, докопался бы… до проблем.

Дальше он ничего говорить не стал, но я все понял и без слов. Начальник меня защищал. От губернатора, от его «ухорезов» и от «Альбиона». Рассказал все без утайки и словно бы за руку удержал. Мол, вот теперь ты знаешь, там впереди пропасть. Мне очень жаль, но ты ее не перепрыгнешь. И я не смогу. Так что давай, подумай, и просто попробуй не прыгать.

Я был в полном раздрае и не знал, что делать и говорить дальше. Принять взгляд Лхудхара? Пойти на него войной? Уволиться? Застрелиться, черт возьми?!

— Агрих Дартахович, я не могу гарантировать…

— Я не требую от тебя ничего, Антон. Никаких обещаний, никаких сделок. Молчать или говорить — это будет твоим решением. Можешь мне завтра на стол заявление об увольнении положить, как нежелающий работать под началом такого подлого типа, как я. Или попробовать пресс-конференцию собрать, чтобы все узнали правду. Только сперва выспись нормально.

Он поднялся, давая понять, что аудиенция закончена. Я отставил чай нетронутым и пошел к выходу.

Хуже всего было то, что орк говорил правду. Лучше бы, черти бы его задрали, врал!

[1] Первые Семьи — термин, обозначающий девять родов эльфов, от которых якобы произошли все остальные, считающиеся их вассалами. Своеобразные Ротшильды этого мира.

Глава 20

Это была одна из самых беспокойных ночей в жизни. Даже когда к диплому готовился, и то проще было. Спать я лег около двух ночи, к трем поднялся, больше не в силах крутиться с боку на бок. Около получаса просидел на кухне, тупо пялясь на свое отражение в оконном стекле и попивая чай. Пошел на второй заход — безрезультатно. К четырем я был изгнан любовницей из постели, мол, мои душевные терзания мешают ей спать. На справедливое упоминание того факта, что она вообще-то находится в моей квартире, эльфка отреагировала совершенно неделикатным храпом.

Таким образом, рассвет я встретил на все той же кухне. К шести часам на чай я уже начал смотреть с отвращением. Как и на свою невыспавшуюся рожу в зеркале, когда отправился приводить себя в порядок перед службой. Отказаться от привычного утреннего ритуала было для меня равносильно признанию поражения. Словно бы я таким образом смирюсь со случившимся.

При этом я так ничего и не решил. Не выбрал ни один из предложенных мне Лхудхаром путей. Ни мира, ни войны. Принципы мои остались незыблемыми, я по-прежнему считал, что за убийство целой семьи (неважно, какой там был отец) преступник должен понести наказание. Однако, я так же понимал, что до губернатора мне не добраться, а все попытки «открыть» миру правду закончатся при лучшем раскладе увольнением.

Плана не было. И, устав от попыток высосать его из пальца, я просто решил дать миру самому как-то устроить все надлежащим образом. То есть выбросил из головы все мысли и поплыл по течению. Побрился, почистил зубы, зачесал волосы как обычно, на левую сторону, надел свежую рубашку со «вчерашними» брюками, и отправился на работу. Тем же самым маршрутом, которым добирался туда каждое утро.

Неторопливо дошел до трамвайной остановки и… решимость «отдать все в руки судьбе» меня оставила. Я достал коммуникатор, посмотрел на часы — почти восемь, нормально уже — и набрал номер Ноба. Долго слушал длинные гудки, и уже собрался оборвать вызов, как услышал на другом конце хриплый голос гнома.

— Ну тебе-то чего не спится?

— Привет. У вас же федералы работают? Я думал, следят за вами, прямо чтобы на работу к восьми!

— Да какой там, Антон! Вчера они, считай, закончили, сегодня уезжают обратно. Решили, что убийство Труанлиаса из дома Снежной Ели произошло не в этой дыре, которую у вас называют городом. Тело просто сбросили, проезжая транзитом.

— Откуда такая уверенность?

Вопрос я задал на рефлексах. Как следователь, который привык полагаться не на суждения, а лишь на факты. Вот так подумать — своих проблем недостаточно, чтобы еще в чужих копаться?

— Ты чего звонишь, кстати?

Мысли гнома, видимо, проделали тот же путь и пришли к подобному же выводу.

— Встретиться хотел. С вами со всеми.

— Ты по работе? — оживился Ноб.

— Рано пока говорить, — попытался уклониться я.

— Я слышал, у тебя какие-то неприятности с Лхудхаром…

— Откуда?

Мы с шефом расстались в половине второго ночи, а к восьми утра гном из Секции уже знает, о чем мы говорили. Тут явно не обошлось без эльфки. Только вот — какой? Своей я не рассказывал, а с другими и вовсе не виделся. Единственная девушка, с которой я говорил со вчерашнего вечера, была пришельцем в нашем мире и сейчас спала на диване в моем служебном кабинете — не домой же ее было тащить.

— Госпожа сказала. А ей твой шеф. Что стряслось-то?

— А что он ей сказал? — игнорируя его вопрос, уточнил я. Точно, без эльфки не обошлось!

— Мне она не докладывала. Если хочешь поговорить, приезжай. Мы на месте уже все.

Глянул еще раз на часы — ну, точно, восемь! Странные дела творятся в нашем тихом городе! Секция на службе в такую рань! Не иначе федералы им хвосты накрутили.