Подозреваются все [Мы все под подозрением] - Хмелевская Иоанна. Страница 24

После шумного празднования масленицы в мастерской распространились слухи о разыгрывающихся на рабочем месте развратных оргиях, при которых оказался уничтожен чертёж, прикреплённый на столе Веслава. Чертёж действительно исчез, но лишь потому, что Веслав слишком поздно заметил, что неправильно вычертил часть территории, и не хотел, чтобы это заметил Витек.

С того самого времени исходили упомянутые Весей сплетни относительно Моники, сожительствующей одновременно с Каспером и Кайтеком. Но ни то ни другое не являлось правдой, правдивым было только безнадёжное и известное всем чувство Каспера и склонность Моники к молодым людям, которую она никогда не скрывала и которая нашла выражение в её контактах с красивым молодым инвестором.

Теперь я почувствовала себя обязанной помочь следственным властям как-то упорядочить эти сведения, опасаясь, что они получат несколько превратное представление о нашей мастерской. Итак, я по очереди объяснила им все, что нужно, и при этом сама узнала очень интересные вещи.

Прежде всего разговор зашёл о Монике, волнение которой в сочетании с необычным поведением Каспера и заметками Тадеуша больше всего бросалось в глаза. Я уточнила её матримониальные намерения и сопутствующие этому сложности.

— И вы говорите, что этот ваш конструктор так её любит… — задумчиво сказал капитан. — А он знает о планах её замужества?

— Знает и одобряет, хотя это разбивает его сердце. Думаю, он охотно помешал бы…

— Так почему он этого не сделает? Почему не оповестит жениха о комбинациях с этим инвестором? Из благородства?

— Но он о них ничего не знает!

— В самом деле? — удивлённо спросил капитан.

Я замолчала и внимательно посмотрела на него, потому что у меня в голове опять что-то промелькнуло.

— А Моника призналась в своих отношениях с инвестором? — спросила я насторожённо.

— Пани Моника отрицает все. Мне кажется, что скоро она будет отрицать, что вообще когда-либо была замужем. Что, по вашему мнению, могут означать инициалы М.В., связанные с ней?

— Кандидата в супруги, это совершенно точно, я слышала его имя… — и снова я остановилась. Инициалы М.В. Каспер их не знал, Моника старательно скрывала от него имя этого типа. Моника все отрицает… Если они знают эти инициалы, значит, их должен был знать Столярек!

Все, что бродило в моей голове, внезапно выросло до огромных размеров и перепуталось. У меня не было времени сейчас распутывать все это, потому что следственные власти продолжали задавать вопросы. Сразу после Моники они прицепились к Казику, и я долгое время не могла понять, что подозрительного видят они в его командировочных романах. Командировочные романы мешались со строительными материалами, и внезапно грянул выстрел!

— Этот пан выступал как судебный эксперт, правда? Было какое-то спорное дело в связи со строительством на Садыбе…

Я поняла, о чем идёт речь. Конечно, я слышала о строительстве на Садыбе. Слово Казика решило судебное дело в пользу инвестора, и все здесь было бы в идеальном порядке, если бы не то, что Казик видел это строительство едва ли не месяц назад. Конечно, он должен был увидеть его значительно раньше! О том, когда в действительности он посетил это строительство, в мастерской знали только Алиция и я, возможно, что знал и Витек. Казик был честным человеком, взяток не брал, никакой корысти из этих временных комбинаций не извлёк, но заключение, которое он выдал, не было стопроцентно правильным. Благодарный инвестор устроил мастерской заказ на сумму в полтора миллиона злотых, отодвигая от нас призрак банкротства. И я должна теперь очернить благородный поступок Казика?!

Не знаю, что они поняли из моего ответа, который я постаралась запутать как можно больше, во всяком случае я уже точно знала, почему Казик одалживал Столяреку деньги. Репутация безупречного эксперта была ему необходима.

Оставив в покое Казика, следственные власти показали мне несколько счётов, снабжённых датами, и спросили, что это такое. Я искренне поморщилась, увидев их.

— Заниженные счета, — неохотно признала я. — Они выписаны на меньшие суммы, чем положено. У нашей мастерской финансовые затруднения, и наше руководство собирается обнаружить эти деньги, когда придёт подходящее время. Ничего не поделаешь, должны же мы как-то выкручиваться.

Прокурор осуждающе покачал головой, и мне снова сделалось нехорошо, потому что я пришла к выводу, что все это выглядит так, как будто все время с начала существования мы занимались исключительно совершением различных правонарушений. Я тяжело вздохнула.

— Что, у этого светлой памяти негодяя все было записано? — тихо и печально спросила я.

Представителей власти будто громом поразило.

— Откуда вы знаете?!

— Догадалась. Я знаю его большую зеленую записную книжку. Кроме прочего он вёл там расчёты и со мной. Я понимаю, что он всех шантажировал, только ещё не совсем точно знаю, кого чем. Но примерно догадываюсь.

— Вот именно это для меня совершенно непонятно, — неодобрительно сказал прокурор. — Как взрослые, серьёзные люди могли поддаться такому идиотскому шантажу?

— Но он делал это совершенно гениально! — оживлённо сказала я, потому что в моей памяти внезапно всплыли различные картины. Множество сцен, множество замечаний, слов, ответов, на которые я раньше не обращала внимания, стали для меня совершенно ясными. — Он ни от кого не требовал денег за молчание, что вы! Сразу бы заработал по физиономии. Он их только занимал… Отказ в таком случае означал бы открытую войну, а идти на это никто не хотел. Каждый хотел жить спокойно и рассчитывать на возвращение денег. Нескольким людям он их действительно когда-то возвратил… А кроме того, он не был слишком требователен и довольствовался суммами, лежащими в границах наших возможностей.

— Что ж, — сказал капитан, вынимая записную книжку и вздыхая. — Раз уж вы столько знаете, то нет смысла скрывать это от вас. Действительно, его записная книжка оказала нам огромную помощь. Но вы все-таки помогите нам разграничить до конца все эти сплетни, подозрения и правду. Заинтересованные люди чертовски крутят и все отрицают. Давайте по очереди…

Разгребая дальше эти авгиевы конюшни, я остановилась на Ядвиге. Около её имени в книжке Тадеуша творилось нечто странное. Какой-то номер, а при нем дата нескольких лет давности. После глубокого размышления я пришла к выводу, что эта дата относится ко времени, когда Ядвига вернулась к своему первому мужу, только номер я ни с чем связать не могла.

О Збышеке меня, к счастью, не спрашивали, зато их заинтересовала одна неприятная история, касающаяся Рышарда и Витека.

— Из того, что мы услышали к этому времени, можно сделать вывод, что шантаж в вашей конторе процветал повсеместно, — заявил прокурор. — Я слышал, что между двумя сотрудниками была какая-то ссора. Вы знаете об этом?

Я знала об этом довольно хорошо от Алиции, но не собиралась в этом признаваться. Витек поступил не слишком красиво, отказывая Рышарду в справке о бесплатном отпуске для Полсервиса, если тот не отдаст ему проект очень красивого отеля. Рышард, который сам добивался заказа на этот отель, вылетел из его кабинета с пеной на губах и криком: «шантаж, шантаж». У меня не было к Витеку особых претензий, также не было повода желать ему неприятностей, поэтому я заявила, что ничего об этом не знаю. Пусть Алиция сама роет ему яму.

В самом конце они несказанно удивили меня вопросами о Веславе. Никогда до сих пор я не подозревала, что у него имеются какие-то тайны, и только теперь под влиянием их вопросов задумалась об этом. Они назвали несколько дат и попросили припомнить, что я тогда делала. Это оказалось довольно легко, так как даты приходились на конец прошлого года, когда я заканчивала срочный проект и почти не покидала мастерской. Сделала даже себе график, которым теперь могла воспользоваться, так как, к счастью, не имела привычки выбрасывать свои бумаги раньше, чем пройдёт три года с момента их актуальности.

Вглядываясь теперь в большой грязный лист бумаги, я могла свободно воспроизвести прошлогодние события.