Корона для Темной Госпожи.Часть первая (СИ) - Гранина Ирина. Страница 13

Вся клоунада проходила в гнетущей тишине, если не считать шелеста листьев, да в болоте что-то пару раз плеснулось. Дроу и альв в молчаливом напряжении стояли напротив, буравя друг друга взглядами — хоть лицо серой фигуры и скрывалось тканью, но оставалось ощущение внимательного взгляда, скользящего по фигурам, перемазанным болотной грязью. Альв решал, что делать дальше. Дроу ждали.

Чувствующий себя лишним Санах некоторое время помялся, пооглядывался по сторонам, а потом не выдержал.

— Здрав…сти. А вы пророк, да?

Голос человечка звучал манерно-шутовски — как бывает у наглеющего (и понимающего, что наглеет) менестреля, готового за свои шутки получить по морде.

Закрытое вуалью лицо повернулось к человеку. Тот, заложив израненные, кровящие руки за спину, вызывающе улыбался и покачивался, перекатываясь с пятки на носок.

— Вы можете следовать за мной, — альв поманил дроу за собой и развернулся, собираясь уходить. — Тварь останется здесь.

— Постойте… — Исса остановилась в растерянности. — Какая тварь?

— Мне… Мне очень! — жалобно взмолился Санах, качнувшись вслед за альвом. — Я тоже имею право узнать, что мне делать!

— Вход тварям, вышедшим из Бездны, в Священную рощу запрещен, — серорясочник покачал головой. В голосе не слышалось ни малейшей капли осуждения или презрения, лишь констатация факта. — На заре было предсказано, что одна из тварей Бездны принесет гибель Роще, посему — нет.

— Но как же… Что же мне делать? — губы человечка задрожали, а на глаза навернулись слезы, поспешно стертые рукавом. В нем не оставалось ни капли бравады или отчаянной смелости — той, с которой он осмелился подойти к дроу с просьбой взять с собой. Лишь отчаяние, разливающееся темной, смоляной патокой вокруг.

— Ты можешь ждать здесь, — безэмоционально отозвался альв. — Дальше пройти не сможешь.

Земля вокруг зашевелилась и пошла волнами, подтверждая сказанное и предупреждая возможные возражения.

— Что за… — Исса невольно схватилась за рукав Ильнара — дабы устоять. — Он что — не человек?!

Санах угрюмо молчал, лишь отступал все ближе к берегу — туда, куда его толкала земляная волна.

— Нет, — альв развернулся, показывая всем видом, что прекратил бессмысленный разговор.

— Мне очень нужно предсказание! — с отчаянием крикнул Санах, балансируя на кромке берега. Даже про свою лютню, оставшуюся на поляне, он позабыл, всеми силами пытаясь докричаться до души или разума альва. — Я тоже живой! Я хочу жить! Я не хочу умирать! Я хочу знать, что дальше делать!

Земля замерла, и Санах застыл, смешно и одновременно жалко растопырив руки, точно аист на насесте. Альв задумчиво замер на миг и отозвался:

— Жди здесь. Темные, идите за мной.

Дроу поспешили за плывущей над травой серой тенью. На краю рощи Исса обернулась, зацепив взглядом одинокую тощую фигурку, сидящую на земле, обхватив себя руками. Сердце Матери не дрогнуло, осталось спокойным, даже жалость не осквернила лед. Но одна мысль все же зацепилась и впилась колючкой с куста барбариса, что так сложно вытащить, не разодрав до крови кожу.

Разумная Тварь. Единственная ли? Если единственная, то — каково ему, такому? Осознавшему себя и понимающему, что навсегда останется изгоем во всем мире. Что любой, действительно любой житель с удовольствием прибьет его без всякой жалости, даже с громадным удовольствием.

А если он не один такой? Если есть другие, пусть даже и не более сильные, но те, кто могут управлять болотниками, лесниками и прочими?

Что если все твари изначально управлялись своими разумными создателями?

Картина мира стремительно менялась, но — слишком мало новых знаний, чтобы выстроить ее заново.

Исса вздохнула и решительно шагнула в Рощу вслед за проводником.

Роща казалась серой. Солнце и зелень никуда не делись, но среди деревьев то и дело мелькали тени, замечаемые лишь краем глаза. Мелькали бы себе и мелькали, боги с ними, может быть пророки гуляют. Но после теней оставались росчерки — как от почти высохшей от туши кисти, вытираемой о бумагу. Только этой «кистью» чертили серые тропы в воздухе, и чем дальше они заходили в Рощу, тем гуще становились следы.

Что это? Исса встречалась с подобным впервые. Спрашивать у проводника казалось не слишком хорошей идеей, как и нарушать тишину. И так по сравнению с бесшумно идущим провидцем и скользящим по тропинке Ильнаром, Исса казалась себе шумной до невозможности.

Проводник не тревожился, воин — не замечал. Лишь она сама иногда пугливо вздрагивала, когда очередная тень появлялась поблизости и тут же исчезала. Но мазнувшая по лицу почти нематериальная, но липкая, как паутина «рука» заставила отшатнуться к мужчине и напряженно зашептать, борясь с желанием то ли зарядить в тени магией, то ли прижаться к теплу в поисках поддержки:

— Ильнар, ты их видишь?

— Вижу, — ответил тот, почти не размыкая губ. — Просто не обращайте внимание. Словно их тут и нет.

— Их тут и нет, — донеслось меланхоличное со стороны проводника. — Это лишь отражения тех, кто был раньше и не смог уйти. Они ничего не могут. Ни сделать добра, ни причинить зла. Хоть и пытаются.

Исса глянула по сторонам новым взглядом. Сколько тут теней? Десятки? Сотни? Тысячи? Тех, кто пришел в Рощу Пророков, пригнанных амбициями или большой бедой, сумевших пройти сквозь болота и стаи тварей. Тех, кто пришел, но не вышел.

— Где они сами? — Исса поглядывала под ноги, на тропинку (не хватало еще неуклюже споткнуться), и продолжала ловить краем взгляда бесплотных спутников.

— Кто знает, — с той же меланхоличной то ли покорностью, то ли равнодушием ответил светлый. — Ушли и не дошли.

— Куда ушли? — стараясь полностью убрать из голоса раздражение, поинтересовалась дроу. Когда всю жизнь на каждый твой вопрос с радостью отвечают (а если не отвечают, то только враги, с которыми разговаривают по-иному), фразы, вызывающие новые вопросы, не улучшают настроение.

Пророк поднял лицо к небу, точно испрашивая у богов разрешение на ответ. Так и «плыл», ловко огибая деревья и кусты. То ли расположение каждого кустика знал досконально, то ли легенды не врали даже в мелочах, и проводник «видел», куда ступить, до того, как сделать шаг.

— Ушли, получив отказ. Ушли дальше — искать ответ.

Для погрузившейся в наблюдения Иссы внезапный ответ прозвучал громом среди чистого летнего неба.

— Дальше — куда?

— Дальше — в глубь острова, — любезно пояснил проводник. — Там, где никого нет, где никто не выживает. Но они все верили, что выживут и получат знания.

Он не оценивал глупость или безрассудность поведения просителей, лишь констатировал факты. Да — были. Да — ушли. Оставив за собой лишь неизвестно откуда взявшихся фантомов.

Казалось бы, глупость несусветная — верить в подобные россказни, но все же от услышанного холодели руки и появлялось желание очутиться подальше от глупцов из теней — возможно из-за равнодушной ровности голоса пророка, не желавшего убедить слушателей в своей правде. Ему было все равно, поверят ли они или нет.

Хмарь все больше захватывала все вокруг, становясь плотнее, словно обрадованные призраки спешили присоединиться к пока еще живым, бредущим в сердцевину рощи за своим пророчеством. Или же они всегда толпились вдоль единственной (единственной ли?) тропинки в ожидании новых просителей.

— Они так и будут… — Исса замешкалась, подбирая слова, — идти за нами?

— Кто знает, — философски отозвался альв, вокруг которого оставался кокон пустоты — тени к нему не подбирались близко. Боялись или знали, что бесполезно просить что-либо у каменносердых пророков.

Ильнар, с удивлением прислушивающийся к диалогу, коснулся руки госпожи. Несколько нажатий пальцами, несколько слов секретной речи рода, и Исса сама с любопытством воззрилась в спину Светлого, непонятно по каким причинам расщедрившегося на разговоры. Ильнара во время прошлого посещения рощи никто не просвещал, с ним заговорили лишь единожды — рассказав пророчество. Все остальное посещение происходило в мертвой, давящей со всех сторон тишине.