Керенский. В шаге от краха (СИ) - Птица Алексей. Страница 45

— Это не обсуждается, — нагло заявил Стеклов и добавил, — у меня всё.

— Да, товарищ Стэклов излишне резок, но, Александр Фёдорович, вами приняты какие-то меры? — спросил Чхеидзе.

— Приняты. Председатель Временного правительства подписал указ о расформировании милиции и создании новой службы «Совета общественного порядка».

— Что-то много разных непонятных Советов развелось, они дискредитируют само это название! — выкрикнул со своего места Шляпников и гордо обвёл зал заседаний: вот, мол, я какой.

«Тебя не спросили, — подумал Керенский. — Развелось вас тут, как дерьма на свиноферме, и каждый считает себя умнее всех».

Тут включился в разговор меньшевик Церетели.

— Да, вопрос серьёзный, и мы этим крайне не удовлетворены. Я согласен с товарищем Стекловым. Временное правительство игнорирует наши распоряжения и поступает наперекор многим нашим решениям, отсюда и получается такой плачевный результат.

«А ты кто вообще, товарищ?… — опять подумал Керенский, — чтобы указывать мне, что делать, а что нет». Вслух же он сказал.

— Я вижу, многие здесь не понимают, какую сложную работу приходится мне выполнять в мире революционного хаоса и свободы. Видимо, большинству из вас требуется залезть в мою шкуру и нести ответственность не только за себя одного, но и за всё министерство, и тех людей, которые находятся в подчинении. Есть ли такие желающие?

— Всему своё время, товарищ Керенский. — Дойдёт дело до руководства, и мы поруководим, не сомневайтесь, — ответил ему Церетели без всякого кавказского акцента.

— А я и не сомневаюсь. Придёт время, поруководите, если сможете.

— Мы сможем, все сможем. Мы здесь не для того собрались, чтобы бороться друг с другом, а для того, чтобы сделать нашу республику лучше.

Керенскому хотелось вскочить и выкрикнуть: «Руководители все блин, вас ткнуть в ваше руководство, чтобы вы посмотрели на то, что наруководили». Корректных слов для выражения обуявших чувств у него не осталось, но вскакивать и орать не имело смысла, и он лишь пожал плечами.

Больше Керенского никто не трогал и все стали давить друг друга лозунгами и демагогией, требуя решений о передаче всей полноты власти Советам рабочих и солдатских депутатов. Так что «Совет общественной безопасности» весьма кстати пришёлся ко двору, и никто не стал этому факту сильно удивляться.

Больше Керенский не вступал ни с кем в полемику, а лишь слушал. Перепалки быстро закончились, и неожиданно для него встал Церетели, вышел к истрёпанной трибуне, за которую вставали немногие. Агитировали, в основном, стоя перед депутатами возле стола председателя.

Разместившись за трибуной, Церетели разложил перед собой принесенные листки бумаги и стал громко читать текст, напечатанный на них. Это оказались знаменитые ленинские апрельские тезисы. Они уже были озвучены Лениным на собрании большевиков, а потом и на общем собрании членов РСДРП, как меньшевиков, так и большевиков.

Керенский не был знаком с их содержанием, а теперь вот имел возможность услышать их лично. Эти апрельские тезисы (каждый может найти их самостоятельно в интернете) состояли из десяти пунктов, главным из которых для Керенского был пункт третий, а именно: «Никакой поддержки Временному правительству».

Все остальные тезисы можно было объединить под одним лозунгом: «Всё разрушить, а затем всё раздать и перераспределить в пользу народа, создав один руководящий орган — Совет рабочих и других депутатов, и прекратить войну» — вот, собственно, их главный смысл.

Керенский только качал головой, в ней не укладывалась возможность взять и всё разрушить без оглядки. Да, старый строй уже не выдерживал моральной и физической нагрузки, его пора было изменить и провести реформы, но не путём его сноса до основания, неся огромные человеческие жертвы.

Что же, главный шаг большевики уже сделали, а потому его руки тоже стали развязаны, а вновь созданные силовые структуры должны были помочь в борьбе за власть, и не только с большевиками, но и с остальными партиями, которые пока выжидали, не зная, на чью сторону встать.

После доклада Церетели и последовавшей волны возмущённых криков, Керенский незаметно удалился из зала заседаний. Ему было некогда слушать вопли и бессмысленную риторику. Всё это он узнает завтра-послезавтра из газет и разговоров министров. Сейчас же нужно готовиться к следующему шагу.

Глава 19. Подготовка к покушению

"Революционер, который не хочет лицемерить, не может отказаться от смертной казни <…> Ссылаются на декреты, отменяющие смертную казнь. Но плох тот революционер, который в момент острой борьбы останавливается перед незыблемостью закона. Законы в переходное время имеют временное значение. И если закон препятствует развитию революции, он отменяется или исправляется" В. И. Ленин

На следующий день Керенский встретился с Юскевичем.

— Как прошла операция, потерь и задержанных милицией нет?

— Задержанных нет. А потери есть. Трое убитых и двое легко ранены. Деньги всем выдал, сейчас залечивают раны.

— Прекрасно! Я ожидал гораздо худшего результата. Значит, пока пусть лечатся. И для вас теперь есть следующее задание, оно будет посерьёзнее предыдущего. Вам надо «убрать» вот этих двух людей, — и Керенский выложил перед Юскевичем две фотографии, которые нашёл и вырезал лично из разных газет.

Красковский взял со стола вырезки и стал их внимательно рассматривать.

— Это Абрам Гоц, что является правой рукой Бориса Савинкова?

— Именно так.

Юскевич нахмурился.

— Вы на что меня подбиваете, на противостояние с боевой группой эсеров? Да они вычислят меня на раз и сразу ликвидируют.

— Не надо так волноваться, Николай Максимович, этот вопрос можно решить спокойно, если вы готовы идти до конца. Да, собственно, куда уж теперь вам деться. Вы это знали, когда согласились, потому и нет никакого смысла вставать в «позу». Я иду на риск, вы идёте на риск. Ставка у всех одна — наша собственная жизнь. Поэтому, давайте продолжим.

Юскевич-Красковский неохотно взял в руки следующее фото.

— А этого я не знаю, — он провёл рукой по густым пшеничным усам. — Не знаю такого, — повторил он и положил фото обратно на стол.

— Ничего страшного, я вам скажу его фамилию, это большевик Стеклов, он же Нахамкис. Его надо устранить через два дня после того, как вы «уберёте» Гоца. И учтите, послезавтра я уеду на фронт, и вам предстоит все эти вопросы решать самому. Вот деньги! — и Керенский, расстегнув пальто, достал из внутреннего кармана толстую пачку купюр.

— Этого с лихвой хватит, чтобы дать исполнителям, и вы не окажетесь в накладе, здесь очень приличная сумма.

Юскевич взял пачку, пролистал её и положил в ящик стола.

— Хорошо, я согласен. А вы бежите, да?

— Нет, но моё участие во всём этом было бы нежелательно. Кроме того, искать убийц будет достаточно проблематично, и вот почему. У вас будет мало времени на подготовку операции, всего три дня. На четвёртый вы должны устранить Гоца, а через два дня Стеклова.

Конечно, эсеры будут копать землю, искать кто это сделал и зачем. Советую вам в этом случае оставить некие намёки на то, что это сделали большевики и их Красная гвардия. В общем, как получится, подумайте. Полагаю, это несложно.

Исполнитель должен быть один, но весьма решителен и мотивирован к убийству. Поиск и сопровождение Гоца лучше проводить вам лично или привлечь кого-нибудь из бывших филеров, но следить, чтобы это было сделано аккуратно. Убийца должен быть выведен в то место, где Гоц будет однозначно, осечки быть не должно. Вооружите его двумя пистолетами. А лучше сделайте обрез охотничьего ружья, и пусть это будет двустволка, чтобы наверняка.

После совершения акции спрячьте этого человека и выпустите уже на Стеклова. Его надо убить из револьвера и напоследок кинуть бомбу. Но сначала гарантированно застрелить, а потом уже кинуть бомбу, а никак не наоборот. Если и здесь всё пройдёт гладко, убийцу нужно убрать. Наймите любого другого уголовника, можно женщину. Лучший способ — это отравить или задушить во сне.