Королевский тюльпан. Дилогия (СИ) - Лебедева Ива. Страница 83

— Куда ты рвешься, как коза на капустную грядку? Народ, что позади, боится задохнуться без тебя.

Понимаю, понимаю, понимаю! Только вот как ногам объяснить? Будто я в автомобильной пробке, когда все гудеть устали и рады, если за десять минут продвинулись на сто метров. А мой рейс, на который я купила билет два месяца назад, уже через полтора часа и ради меня никто самолет не задержит. Хоть выскакивай, выхватывай из багажника два чемодана и беги по обочине шоссе. Заранее зная, что никакошенького смысла в этом маразме нет.

Ну, ты и сравнила, Линка! Да лучше на десять самолетов опоздать, чем опоздать сегодня! Да я вообще летать не буду ни на какие курорты, если не спасу Лирэна. Впрочем, кому такие жертвы нужны? Может, мы еще вместе полетаем… А, я же забыла, что в этом мире самолетов нет. И вообще… может, мы через месяц разбежимся. Может. Главное, чтобы было кому разбегаться. А для этого надо, чтобы никаких казней в полдень.

Мы двигались и правда как в пробке. То ползли, то останавливались, когда из задних рядов доносился свист — те, кто нес раненых, утыкались в препятствие, которое я перепрыгнула, почти не заметив — спасибо, ноги не поломала, коза! А вот им приходилось сдвигать ствол дерева или огибать каменный обломок. Такие обломки радовали — значит, мы уже дошли до развалин.

Ладно, хоть со стартом не затянули, видно, все было собрано еще днем. Я спросила Луи:

— А почему вы не ушли в подземелье прошлой ночью?

Он удивился вопросу.

— Уйти, тебя не дождавшись, совсем не по нашим законам было бы. Ты из нашей семьи.

«А еще — ваше дыхание», — хотела добавить я. Но зачем занудствовать.

Самое обидное, что до цели нашей экспедиции было рукой подать. Вчера, когда мы брели к нашему лагерю, Терсан указал издали на далекую руину, напоминавшую берег северного озера, где валун на валуне:

— Вот та самая башня, в которой тиранов короновали.

Бывшая башня рядом. Но близок локоть… Этьен уже объяснил мне, что понадобились бы несколько бочек пороха, сотня крепких рабочих и, главное, две недели, чтобы разбить и вынуть эти глыбы — башню строили не из кирпича, а из гранитных блоков.

Поэтому оставался лишь один путь — подземный.

Наконец-то дошли. Очередная бесконечная задержка, пока несколько мужчин покрепче разбирали завал, чтобы не споткнулись грузоносцы. И я вернулась в черный подвал, который покинула ясным днем.

Опять мучительные минуты, которые казались часами. Наш табор втянулся в подземелье, остановился, пока во главе колонны не зажгут фонари. Почему раньше не подготовили?! Теперь мы шли за огоньками. Для надежности протянули веревки, чтобы устоять на ногах, и мы побрели вереницами. Я вспомнила «Слепых» Брейгеля — спасибо, хоть впереди зрячие и с огнем.

Наверху я сравнивала нашу скорость то с улиткой, то с черепахой. Втянувшись в катакомбы, наша колонна превратилась в животное, которое легко обгонит любая Тортилла. И самое пакостное, там хотя бы можно было задирать голову, созерцать непроглядное небо, утешаться, что до рассвета еще далеко. А тут можно скитаться от темноты до темноты, пропустив световой день.

Две остановки оказались особо длинными. Передали объяснение — Этьен не уверен в пути и ходит на разведку.

— Не заблудится? — спросила я слишком нервно, потому что окружающие заметили.

— Да разве Магали даст ему заблудиться? — усмехнулась Франсю. — Упустила ты, коза, такого мужика справного. Богатый, породный, а что глуп, так по-господски глуп, это к лучшему даже. Выбрала вертихвоста. Ну, да кому что нравится. — Она пожала плечами. — Да не дергайся, еще до утра далеко, не то что до полудня. Успеем.

— Я не…

— Я вижу. Глаза вот-вот из глазниц выпрыгнут да и ускачут по камням в первую попавшуюся дыру. Если суждено твоего оглоеда с плахи выдернуть — так и будет. Вдохни, выдохни и делай что должно. И не забывай: ты наша дышалка.

Она права, конечно. Только легко говорить — успокойся и выдохни. А если сердце вперед глаз вырвется из груди? Очень страшно. Очень. Никогда в жизни я так не боялась. Даже когда симпатичная менеджерка перепродала продукцию на триста тысяч каким-то левым товарищам и повесила кражу на меня. Лирэн за такое отрезает уши, а я без ушей обошлась, но справилась. Вычислила адрес мерзавки, встретилась, поговорила, почти все вернула. Ну, пришлось кое-чем пригрозить…

Тьфу, нашла о чем вспоминать! Почему мы опять стоим?! Время-то не просто идет. Оно бежит, почти летит.

Только я в очередной раз собралась умереть на месте от внутренней трясучки, послышался голос Этьена: тот уверенно командовал, куда нам двинуться дальше. Караван-улитка вокруг меня зашевелился, туго натянутая в душе струна самую малость ослабла. Но тут наш проводник пробрался сквозь толпу и, глянув на его лицо, я снова заледенела.

— Две новости, — произнес он. — Одна…

— Начинай для разнообразия с хорошей, — сказала я.

— А… — Этьен понимающе кивнул. — Хорошо. Во-первых, мы нашли нужный коридор, во-вторых — он завален.

Как я там на месте не упала — отдельный вопрос. Да сколько можно?! У меня нервы не железные!

— Мадам, это слишком скромная задержка, чтобы вам волноваться всерьез. — Этьен разглядел выражение моего лица в тусклом фонарном свете. — Предоставьте мужчинам решить проблему, а пока отдохните. Уверяю, все будет сделано быстро.

— Сейчас же наверху, наверное, рассвет! — не сдержавшись, воскликнула я. — А полдень уже скоро!

— Уверяю вас, — произнес вельможа невозмутимым тоном, — сейчас наверху вряд ли светлее, чем здесь. Не волнуйтесь, отдохните, а впрочем, утешьте себя работой. Пока парни разбирают и раскапывают завал, проследите за состоянием цветов. И пройдите чуточку вперед — я укажу, где вам стоять, чтобы у копателей было лучше с дыханием. Простите, меня ждут впереди.

— Вот как господа говорить умеют! — полушепотом восхитилась Франсю. — Нет бы сказать: «Не кудахчи, как квочка над цыплаком», а он: «Предоставьте мужчинам решить проблему… утешьте себя работой». Ох, Магали с нам намучается и насмеется, — добавила она. — Эх, жаль, мсье министр ушел, я бы попросила, чтобы его кошка научила этого котенка крыс ловить, здесь их много.

Она права, конечно. Так, Лина! Хватит дергаться. Твои друзья делают все возможное, хотя вовсе не обязаны. Вот и ты займись делом!

И я занялась. Это даже помогало. Я видела, как обломки, обвязанные веревками, отходят, освобождая проход. И еще не знала, какие испытания ждут меня и Нико в открывавшемся темном пространстве.

* * * * *

— Мадам, не прошло и двух часов, как завал разобран, — сказал Этьен, причем таким взволнованным голосом, что я даже не стала нервничать или шутить.

Ведь, кроме «поздно» или «рано», не менее важно было, «удастся» или «не удастся».

Путь в коронационную башню был открыт. Точнее, как мне объяснил по дороге Нико, в подземное святилище, вырубленное в скале в какие-то древние времена. В моем мире, о котором в эти страшные и напряженные часы я почти не думала, в таких местах устраивали бомбоубежища.

Башня, которая когда-то возвышалась над тайным храмом, обвалилась очень деликатно — лишь несколько обломков упали на каменный пол. Некоторые были величиной с чемодан, другие — с платяной шкаф. Но они все показались мне мелочью в этом огромном подземном зале.

Конечно, я поняла это, лишь когда лепесточники по приказу Этьена поставили на камни фонари без крышек, укрепили факелы. Я чуть не крикнула «идиоты!», но сообразила, что мы отделены от враждебных глаз гранитной и глиняной толщей.

Зал наполнялся светом, а моя душа — тревогой. Пока пробивались через завал, я совладала с нервами. Теперь же было другое чувство — ощущение присутствия мощной, беспощадной силы. Как будто ты стоишь между оголенными проводами ЛЭП. Так-то стоять безопасно, но только сделай неверный жест — и твой пепел рассыплется, не коснувшись земли.

Когда зал осветился, я поняла, что одна из стен абсолютно черная, до блеска. Когда-то в музее видела кусок каменного угля — вот тут такой же цвет.