Лунная дорога. Часть 1 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна. Страница 13

И вот сегодня я в первый раз буду солить их сама.

Надела джинсы, кофту с длинными рукавами: по лесу полуголой ходить глупо. Хотя клещи и должны были перегореть – жара стояла почти месяц, но рисковать не стоит. На ноги – кеды, на голову – ситцевую белую косынку. Обвязала кругом, по-деревенски, да еще и лоб закрыла, чтоб не обгорел. Нос и щеки побрызгала спреем от солнца. Подумав, в карман сунула шокер. У нас прежде всегда было спокойно, но кто вооружен, тот в безопасности. Ну, я так думаю.

Нацепив солнечные очки, день был ярким, взяла корзинку и вышла из дома. Калитку захлопнула и быстро пошла по дороге, надеясь никого из знакомых не встретить. До полянки идти было минут тридцать, быстрее было бы на байке, но никого из парней просить не хотелось. Уж слишком откровенными в последнее время были их взгляды. Отбиваться в лесу от возбужденного ухажера – оно мне надо?

Повезло, до полянки я добралась без ненужных мне встреч. Грибов в самом деле было много. Где-то за полчаса набрала полную корзину с верхом, аккуратно укрыла ее взятой из дома пленкой, чтоб ненароком не рассыпать, и отправилась обратно.

Глава четвертая

Повесив тяжелую корзину на сгиб локтя, я шла по тропке вдоль гравийной дороги, связывающей наше садовое товарищество с ближайшей к нам деревней – Ясини. Было уже часов пять, стоило поторопиться домой к приходу родителей.

Вспомнив о том, что произошло вчера, печально вздохнула и уточнила – к приходу мамы. Вряд ли отец появится так быстро. Он будет злиться где-то неделю, как минимум, прежде чем явится с повинной.

Позади раздался треск мотоцикла. Я вздрогнула. Вот ведь гадость! Ладно, если это кто-то незнакомый, а если нет? Если из наших парней, то могут до дачи подбросить, но какое-то шестое чувство мне говорило, что это чужак.

Я отошла подальше в стерню. Среди деревенских есть такие придурки, что могут на полном ходу по спине шлепнуть, типа в шутку. От такого «приветствия» запросто умереть можно, особенно если удар по сердцу придется.

Байк подъехал поближе, затормозил и раздался удивленный голос Красовского:

– Райка, это ты, что ли? Чего так вынарядилась?

Интересно, и что сейчас будет? Очередное соблазнение? Этот тип, похоже, времени даром не теряет.

Он объехал меня вокруг и вынес:

– Да ты классно выглядишь в джинсах! И чего в них раньше не ходила? Попа такая соблазнительная, аж мороз по коже прошел!

Я молча пошла дальше, упрямо вздернув подбородок.

Он сделал еще круг.

– Что, сердишься, что я к этой садоводке клеюсь? Да не сердись, это я так, шутя! Ты ее куда краше, чес-слово! Вот те крест! Клянусь своим зубом! – и он сверкнул острыми зубами.

Так-так, надо понимать, «садоводка» – это я? И почему я даже не рассердилась? Да потому что сразу поняла, что он собой представляет – балабол и бабник. Но неужто есть девчонки, клюющие на эту лабуду?

Упрямо иду дальше, уже с интересом ожидая продолжения. Он несколько раз объехал меня по какому-то странному эллипсу. Потом заявил:

– В кино сегодня пойдем? В зале темно, на задний ряд сядем. Никто ничего не увидит. Пошли? Вспомним молодость…

Ух-ты, ух-ты! И чем же они там на заднем ряду занимаются? Как-то не верится, что обходятся одними поцелуями…

– Так ты придешь?

Презрительно фыркаю и молча иду дальше.

Это его задело, и он перерезал мне дорогу. Остановился, оперся на одну ногу. Ветер трепал его каштановые волосы, длинные, чуть не до плеч. Шлема он не носил, видно, ГИБДД здесь никого не тревожило. Чуть прищурился, разглядывая меня. Неужто до сих пор не понял, что ошибся?

– Райка, что-то в тебе не так, но никак не могу понять, что именно. Это вообще ты? – тревожно спросил, с опаской.

Молча обошла его по кривой и спокойно пошла дальше. Но тревожно как-то. На всякий случай перевесила корзину на другую руку, освобождая правую для шокера.

– Не-а, это точно ты! – с облегчением постановил Красовский. – Но я так и не пойму, чего ты злишься? В первый раз, что ли? Мы же с тобой старые друзья… – это прозвучало как-то на редкость похабненько, и мне захотелось посмотреть на эту самую Райку. Странная она какая-то. Ее откровенно используют, можно сказать, ноги об нее вытирают, а ей это нравится?

Красовский снова обогнал меня и встал на дороге, преграждая путь. А у меня, между прочим, корзина тяжелая! Вот предложить корзину донести до него не доходит, а приставать – всегда пожалуйста!

– Я бы тебя до дому подбросил, но ведь откажешься, – помолчав, он добавил: – Как-то не нравится мне все это, на душе что-то противно стало. Это ты обо мне так плохо думаешь, или тут что-то другое?

Вот ведь какой телепат выискался! Мысли мои он чувствует, это ж надо!

Вдалеке послышался шум мощного мотора, и я с надеждой посмотрела назад. Может, кто-то из соседей едет? Прихватили бы меня, а то и тяжело, и неприятно.

На мое счастье, это впрямь оказались соседи из пятого участка. И не одни. На заднем сидении сидела мама. Увидев меня, она что-то сказала дяде Саше, управлявшему Тойотой, и он притормозил как раз рядом со мной. Мама открыла дверцу и скомандовала:

– Маша, садись скорей! Устала, наверное, до чертиков!

Я с облегчением подала ей корзину, села рядом и радостно вздохнула. Повезло. И корзину одной не тащить, и с этим ловеласом не объясняться.

Когда мы повернули на дорогу к товариществу, я увидела Красовского. Он сидел на байке, сложив руки на руле и безнадежно уронив на них буйную голову. И что это с ним? Расстроился, что я не Райка и теперь ему в кино делать нечего? Так пошел бы к ней, поговорил, глядишь, и проблема бы утряслась.

Приехали к даче, нас высадили возле нашего участка и на прощание пожелали мне расти большой и здоровенькой. Ох уж эта тетя Клава! Она меня все малышкой считает. У нее пожелания вот уже семнадцать лет не меняются. Стабильность, однако.

На часах было ровно четыре. Я вопросительно посмотрела на маму. Она кривовато улыбнулась.

– Вот и первый плюс от отсутствия Антона. Теперь я смогу приезжать пораньше, я же в три часа работу заканчиваю. Раньше приходилось его ждать, а теперь никого ждать не надо. Три часа личной жизни. По-моему, неплохо.

Слегка перекусив, мы сели перебирать грибы. Мама лучше меня в грибах разбиралась, и пару сомнительных она выбросила. Потом мы грибы промыли, часть поставили варить, часть замочили в рассоле.

Мама была несколько рассеянна, но крепилась. Молодец она. Стойкая. Зря папашка это все затеял, ох, зря. Потом я кое-что вспомнила и задала не очень приятный вопрос:

– Ты отцу сказала, что точно знаешь, что дядя Вася жене изменял. Это тебе тетя Тоня сказала?

– Нет, Тоня о таких вещах никогда не говорила, мы с ней не настолько близки.

Она замолчала, а до меня враз все дошло:

– Это он тебе интим предлагал, да?

Мама рассмеялась.

– Как у вас все просто, молодежь! – и нехотя подтвердила: – Да. Но он не мне одной предлагал этот самый интим. Я знаю пару дам, которые ответили согласием.

Я вспомнила неприличную поговорку: «женщины делятся на «дам» и на тех, кого просто плохо попросили». Похоже, мама это слово именно в таком контексте и использовала.

С улицы раздался громкий условный посвист. Мы одновременно повернули головы к окну.

– Иди, это наверняка тебя. Я все сама доделаю, – я колебалась, не желая оставлять ее одну. Мама погрозила мне пальцем: – Иди давай! Наслаждайся молодостью, пока никому ничего не обязана. А то, не дай Бог, выскочишь по глупости замуж за ревнивца и будешь ходить с вечно опущенной головушкой, камешки на дороге пересчитывать.

Пораженная ее словами, а особенно тоном, каким они были сказаны, я вышла за порог и увидела Вадьку. Он был без байка и одет прямо как в городе – джинсы и белая рубашка в мелкую серую полоску.

Я удивилась:

– Это что такое с тобой?

Он нахмурился, но потом широко улыбнулся.

– А это я тебя на свидание хочу пригласить. В кино сходим?