Обитель отверженных магов (СИ) - Кели Яна. Страница 104

Она уже устала удивляться, как все причудливо скрещивалось в этом мире. Совместное участие Левина и Ивана в известном шоу тоже должно было бы поражать, но сил на реакцию не хватало. Ая просто принимала данность.

И все-таки морион не нравился чтецу, точно не нравился. Ая видела это и сейчас по столь же напряженному лицу Ивана, как на стадионе. Он что-то сдерживал, подавлял неприятные чувства, ничего не изменилось. Но он же приходил к Левину, выступал с ним, и вместе они спасли Мишу. Озорнов передавал морионам все о ее положении в центре.

После разговора с Левиным опекуны девочки захотели отменить ее передачу специалистам УКЭ. Но это было невозможно из-за подписанного соглашения. В итоге началась бумажная волокита, которая неизвестно бы сколько тянулась.

Мишу могли вскрыть.

Этого не произошло, потому что Левин вырвал девочку из когтей управления раньше. Он мог взять под свою юрисдикцию эспера в двух случаях: если тот осужден или если его жизни что-то угрожало.

– Как может государство вредить ребенку? УКЭ, конечно же, не в счет, – не без иронии заметил Левин, когда Ая возразила по поводу опасности процедур с куколками.

Не менее ироничной показалась и новость, что этой самой угрозой, которая позволила девочку забрать, послужила сама Ая. Непреднамеренный мощный всплеск энергии в центре управления… Морионы дежурили неподалеку от здания и готовились действовать, если начнут операцию или куколке внезапно станет плохо. Вадим все время проводил в форме пантеры, чтобы уловить малейшие изменения энергетического фона. И, конечно же, в спокойствии ночи шоу, которое устроила Ая с однокурсниками, не могло остаться незамеченным. Тогда-то морионы и ворвались, чтобы забрать девочку.

Теперь велись переговоры, как поступить с Мишей. Ая была рада, что Мари все же переживала. Чтобы передумать, женщине хватило одного взгляда на Микка в больнице. Левин надеялся, что история мальчика, рассказанная в СМИ и на шоу, повлияет и на других. Родителей, опекунов, УКЭ. Теперь на управление возлагались надежды общества по урегулированию вопроса, а не скрытому использованию куколок.

На экране снова мелькнули сине-зеленые глаза чтеца, теперь внимание камер было сосредоточено на нем. Иван рассказывал о работе, по каким признакам можно определить, что ребенок страдает от скрытой «магической болезни», как ее назвал кто-то из журналистов, и как обратиться за помощью.

– Они все равно пойдут к экстрасенсам… – пробормотала Ая.

– Но кто-то придет и ко мне, – улыбнулся реальный Иван, стоящий в пролете коридорчика.

Тот вел на улицу, Иван уже уходил.

Было неловко, но Ая поднялась. Казалось, все обратят внимание, уставятся, но заметил только Левин. Он проводил ее взглядом, в глазах снова читалось сочувствие.

«Откуда ты знаешь… Ты ничего не знаешь!» – думала Ая. Хотелось ударить что-нибудь. Или хотя бы убежать, поджав хвост. Или все вместе.

В коридоре она оперлась о голую деревянную стену. Полки с одеждой немного прикрывали их с учителем от общего зала, но все равно терзала неловкость. Нужно было сделать передачу громче.

– Сегодня выглядишь лучше, – сказал добродушно Иван, его лицо ожило после привычного для чтеца момента отчуждения.

Ая вздохнула, чувствовала себя пациентом. Но как она могла выглядеть лучше, если недавно устроила такую мощную вспышку? Пусть даже и задействовала энергию однокурсников, все равно отчаянно боролась и была так обессилена, что несколько дней могла только спать. Иван последний раз наблюдал Аю еще в центре, в лучшем виде. Или…

Вспомнилось ощущение теплого озера. Ая стояла на мели, вода ласкала ноги, из-за колючих еловых лап густого леса пробивались лучи. Солнце поднималось все выше и волны плескались… Осознание кольнуло. Так Иван приходил? Работал с энергией, поэтому стало лучше? А Ая даже не проснулась, не заметила, как чтец, должно быть, брал ее за руку.

– Рад, что ты вырвалась, – сказал тот, накидывая куртку.

Ая ковыряла носком пол. Запоздало поняла, как нелепо выглядели ее тапки-кальмары, и попыталась спрятать – тщетно, слишком большие. Но это не важно, Иван все равно не замечал.

– Вы не сказали мне… про форму.

– Я думал, ты знаешь.

Ая помотала головой, и Иван вздохнул.

– Прости. Я должен был сказать тебе. Не только про это. Обо всем.

Сердце Аи сжалось.

– Нужно было поделиться с тобой. Про Мишу, куколок… Сразу, еще когда ты увидела ее. Я думал, ты не поймешь, расскажешь… Не из вредности, не думай, просто потому что это все очень сложно. Жизни людей не игрушка, я не мог так рисковать.

– Но вы же все равно не спасли бы ее? Она умирает. И что теперь?

– Теперь я доверяю Андрею. Это наш уговор.

– Уговор?

– Он помог мне ее вызволить, а я позволяю ему… попробовать.

– Что?

– Избавить ее от этого.

– А вы сами? Почему не попытаетесь?

– Я?.. Ая, я не могу и не хочу, – лицо Ивана утратило мягкость, в голосе появился какой-то надрыв, такого Ая за учителем еще не замечала. – Я не имею права решать за других, не обладаю такой же уверенностью, чтобы так просто… Не могу. Я только помогаю исцелиться энергии самой, но не вмешиваюсь в ее работу. Система каждого уникальна и не рассчитана на то, чтобы в нее лезть.

– То есть вы просто пускаете все на самотек? Пускай сама себя спасает?

– Нет, но это… рискованно.

– Но ведь так у нее стопроцентный шанс умереть! Почему не попробовать?

Иван никогда еще не выглядел таким подавленным, но постарался сделать лицо приветливым:

– Я же говорил: тебе с ним будет лучше. Спасибо, что вмешалась. Это было опасно, полностью безрассудно, но… Я не ждал.

Осколки сердца Аи тихо хрустели друг о дружку, пока Иван мягко улыбался. Он ей не доверял. Видел лишь безрассудного ребенка, все это время. Все, что могло быть между ними, Ая полностью придумала. Иван считал ее настолько ненадежной, что не смог попросить о помощи. Не смог даже объяснить, что происходит, потому что думал, что она… все сломает. Нет, не по злому умыслу, просто свернет все своими неуклюжими монстрячьими лапами. Прямо как на ней были надеты.

Ая обняла себя, чтобы унять дрожь.

– Прохладно, иди под плед, – сказал Иван.

На Ае снова были шорты, короткие, но он даже не взглянул. Даже разочек. Джей уже несколько раз пялился, хоть и абсолютно безвредно. Но Ая была вообще не интересна тому, от кого больше всего хотела получить это внимание. Может быть, только сейчас в этом потерянном состоянии Иван начал постепенно осознавать, что она вообще-то взрослая. Но это был рост лишь на толику, в его глазах Ае стало, может, на пару лет больше.

Она могла бы сделать что-то глупое, дернуться к Ивану, обнять или дотронуться, но знала, какая будет реакция. И Ае не хотелось. Ничего не хотелось. Только стоять и мерзнуть вот так глупо. Даже когда чтец ушел, она стояла.

Никто ее не трогал, даже Вадим, посмотревший искоса, когда проходил мимо на кухню. Но потом выбежал Микк в очередном приступе общительности. Он то внезапно заваливался спать, то вел себя шумно, абсолютно без какой-либо логики.

Мальчишка пронесся, глянув с любопытством на одиночество в коридорчике. Вернулся, медленно подошел и повис на полках с одеждой, наблюдая за Аей своими разными глазами. А потом спросил, улыбаясь:

– Вешалку из себя строишь?

Микк не хотел задеть Аю, да и ее это не обижало. Но она резко сорвалась к лестнице и пошла наверх. Только услышала сзади крики «Дылда!», а с кухни – тяжкий вздох Вадима, обращенный к Левину:

– Ты в курсе, что у пацана пубертат на носу? Что ты нам устроил, «папаша»?

Ая натянула на себя нормальную одежду, спустилась и вышла на улицу. На молчаливый уход обратили внимание, но ничего не сказали.

Бредя вдоль полупустынной улицы, Ая думала, что может пойти куда угодно. Ничего не держало. Но под морским ветром в холодный день гулять было не очень-то весело, так что Ая просто присела на выступе тротуара.