Настоящая фантастика – 2011 - Громов Александр Николаевич. Страница 76

А ведь куда приятнее иметь дело с животными, которых не надо учить, используя рефлексы и инстинкты, а просто разговаривать с ними и объяснять на человеческом языке, что и как делать.

Так что, вполне возможно, в конце двадцать первого века мы получим не только обладающих зачатками разума котов, крыс, собак и прочую живность, но еще и умеющих говорить, общаться и осмысленно выполнять заданные человеком команды. А кстати, как там наш крысобой Фугас?

Непрошеная слеза вылезла из уголка глаза, прокатилась по закопченному носу и затерялась в морщине. Старшина плакал молча. Он сидел на развороченной взрывом плите перекрытия и гладил мертвого кота. Еще теплый Фугас раскинул лапы, словно пытался в предсмертных муках вцепиться выпущенными когтями в ускользающую жизнь.

Вдруг веко у кота задрожало, несколько раз дернулось, и желто-зеленый глаз нагло уставился на старшину.

– Слушай, Мяухалыч, ты бы это, подвинулся чуть в сторонку. Там такая киса на чердаке сидит, а ты весь мой героический вид закрываешь!

Константин Ситников

«Достоверно и правдоподобно…»

Жанр научно-фантастического очерка – из тех немногих жанров, чью дату возникновения можно установить едва ли не с точностью до месяца. Лето 1835 года, именно тогда в американской периодике появились две весьма примечательные литературные мистификации с научным уклоном. Сначала в июньском номере журнала «Southern Literary Messenger» был напечатан рассказ Эдгара По «Ганс Пфааль», считающийся одним из первых произведений научной фантастики; позднее, в августе, газета «New York Sun» начала публикацию с продолжениями статьи «Великие астрономические открытия, недавно сделанные сэром Джоном Гершелем на мысе Доброй Надежды». И если «Ганс Пфааль», повествующий в иронической [3] манере о путешествии на Луну на воздушном шаре, хорошо знаком русскому читателю (под названием «Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля»), то «Великие открытия» нуждаются в представлении. Это нарочито «серьезная» статья, в которой рассказывается о невероятных «научных» открытиях, якобы совершенных астрономом Джоном Гершелем при помощи новейшего телескопа. А «открыл» этот знаменитый (и вполне реальный) астроном ни много ни мало – жизнь и даже разум на Луне! Стоит ли удивляться, что статья наделала немало шума, а тиражи газеты взлетели вверх не хуже ракеты.

В полудюжине выпусков (а публикация для подогрева читательского интереса была разбита на шесть частей) подробнейшим образом описывалось устройство гигантского «гидро-кислородного» телескопа, с помощью которого можно было разглядеть мельчайшие подробности лунной поверхности, – и обнаруженные на ней природные амфитеатры и рукотворные храмы, построенные обитателями Луны – «невинными и счастливыми» Vespertilio-homo – людьми – летучими мышами.

Автором материала значился некий доктор Эндрю Грант, «спутник и личный секретарь сэра Джона Гершеля», – персонаж столь же вымышленный, как и все те лунные бизоны, козлы, единороги и двуногие бобры, которых он описывал. Подлинный автор публикации – Ричард Адамс Локк, репортер с кембриджским образованием, работавший в то время в «Sun». И хотя его опус явно не блистал ни особой художественностью, ни тем более научностью, почтенная публика безоговорочно поверила в его правдивость.

Вот как позднее описывал это Эдгар По: «…„Sun“ обращалась в сравнительно узких кругах, пока в один прекрасный день в редакционной колонке не появилась вступительная заметка, объявляющая о весьма примечательных астрономических открытиях… Информация, как заявлялось далее, была взята… из „Эдинбургского журнала науки“, в котором якобы появилось сообщение самого сэра Джона. Это предварительное объявление было очень хорошо принято (в те дни еще не существовало газетных уток [4]), за ним последовал детальный рассказ об известных открытиях, касающихся в основном Луны и сделанных при помощи телескопа, по сравнению с которым тот, что недавно сооружен графом Россе, сущая игрушка. По мере того как эти открытия разворачивались перед читающей публикой, изумление этой самой публики перерастало все пределы; тех же, кто ставил правдивость „Sun“ под вопрос, были единицы; и это, на мой взгляд, куда как более удивительно, чем все эти „люди – летучие мыши“…» [5]

Далее, анализируя столь поразительную легковерность читателей, По признавался: «Сразу по окончании „Лунной истории“… я написал критический обзор фактов, которые предлагалось принять на веру, показав их явно вымышленный характер, но с изумлением обнаружил, как мало у меня слушателей, настолько все прямо-таки жаждали быть обманутыми…»

Писатель точно подметил: люди жаждали быть обманутыми. XIX век продемонстрировал столько удивительных открытий и изобретений, что хотелось верить даже в самое невозможное. Научно-технический прогресс набирал обороты, и то, что вчера казалось сказкой, теперь входило в сферу прикладной науки. Обыденная жизнь не успевала за наукой, и иным горячим головам хотелось поторопить ее, приблизить к сладкому, но такому правдоподобному вымыслу!

Но как могло получиться, что два произведения столь схожей тематики и направленности появились в печати практически одновременно? Что это, плагиат? Или, возможно, сходство объясняется тем, что толчком для написания обеих мистификаций послужила одна и та же книга, несомненно знакомая обоим авторам, а именно «Трактат по астрономии» того самого Джона Гершеля, выпущенный в Америке шестью месяцами раньше? Как бы то ни было, Локк категорически отрицал всякую зависимость «Великих открытий» от «Ганса Пфааля», утверждая, что на момент написания статьи не был знаком с рассказом своего коллеги. Сам Эдгар По допускал это, более того, он публично заявил, что верит Локку. И все же его очень волновал вопрос первенства, так что даже много лет спустя он не мог «простить» Локку той популярности, которой (по мнению По, не вполне заслуженно) снискали его «Великие открытия».

Видимо, это одна из причин, заставивших писателя вновь обратиться к жанру литературной мистификации с научным уклоном. На этот раз он учел прежние ошибки. Во-первых, никакой самоиронии, а во-вторых, правильно выбранная печатная площадка – не литературный журнал, а дешевая (во всех отношениях) популярная газета – все та же «Sun»! Как видно, Эдгар По решил переиграть соперника на его же поле.

…13 апреля 1844 года утренний выпуск газеты «New York Sun» вышел с крупным подзаголовком:

«УДИВИТЕЛЬНОЕ ИЗВЕСТИЕ, ПЕРЕДАННОЕ ЧАСТНОЙ ЭКСПРЕСС-ПОЧТОЙ ИЗ ЧАРЛСТОНА ЧЕРЕЗ НОРФОЛК! – АТЛАНТИЧЕСКИЙ ОКЕАН ПЕРЕСЕЧЕН ЗА ТРИ ДНЯ!! – ПРИБЫТИЕ НА ОСТРОВ СЭЛЛИВАН УПРАВЛЯЕМОГО ВОЗДУШНОГО ШАРА, ИЗОБРЕТЕННОГО М-РОМ МОНКОМ МЭЙСОНОМ!!»

Далее редакция сообщала, что приостанавливает печать в столь поздний час, чтобы объявить, что только что, благодаря частной экспресс-почте из Чарлстона, Южная Каролина, они стали обладателями подробностей самого экстраординарного путешествия, когда-либо предпринятого человеком. Восемь человек пересекли Атлантический океан на воздушном шаре за невероятно короткий срок в три дня.

В тот же день, как и было обещано, вышел экстренный выпуск в один разворот, который мгновенно стал бестселлером.

«Великая проблема наконец решена, – с таких слов начиналась статья. – Воздух, подобно земле и океану, подчинен науке и станет отныне общедоступным и удобным путем сообщения для человечества. Атлантика действительно пересечена на воздушном шаре; и все это без особых трудностей – без какой-либо явной опасности – при полном контроле над аппаратом – и за непостижимо короткий срок в семьдесят пять часов от берега до берега!»

Подробное описание «аппарата», с приложением гравюры, точное указание даты и времени начала и окончания путешествия, выдержки из бортового журнала, упоминание в качестве участников вояжа реальных лиц, таких, как новеллист Уильям Харрисон Эйнсворт и воздухоплаватель Томас Монк Мэйсон, – все это не оставляло места для сомнений: давняя мечта аэронавтов свершилась!