Великокняжеский вояж (СИ) - "shellina". Страница 26

Вот с этой бедой я мог помочь. Тем более, что очухавшийся Беэр — управляющий Тульской оружейной конторой, прискакал на завод и, как доложил мне на ухо вездесущий Румянцев, мчится бегом в эту мастерскую, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Он ворвался в мастерскую в тот самый момент, когда я направлялся к выходу.

— Ваше высочество, — он отдышался и вошел в полутемную мастерскую, только после этого поклонился. — Вы решили посетить завод, даже не предупредив.

— И вам доброго дня, Андреас Бенедиктович, — я смотрел на него, слегка наклонив голову. — Да вот, так уж получилось, ехал я мимо, прогуливаясь, да и решил на завод заехать, посмотреть, что здесь да как. Ну не дергать же вас по такому поводу. Вы человек безусловно занятой, целыми днями аки пчелка в делах, да заботах, — добавил я насмешливо.

В последнее время я стал несколько терпимее относиться к иностранцам, занимающим высокие посты в Российской империи, но все равно, один факт, что они все еще есть и все еще занимают эти самые посты, вызывал во мне стойкое отторжение. Ну, ладно, допустим, в самом начале это было необходимо, выписывать из-за границы специалистов. Но времени-то прошло уже сколько с той надобности? Что мешало сразу заключить временный договор до того момента, как свои отучатся, даже там же за границей. По-моему, Петр так и хотел в свое время, вот только что-то опять пошло не так. Да и сам император был весьма увлеченной натурой, только вот, как оказалось, очень много дел элементарно не довел до конца. Указ издал, да и все на этом. Ну не мог же он на самом деле предположить, что многие из его указов просто проигнорируются, или мог, но ничего, чтобы это положение исправить не сделал? Я не знаю, а Петр уже давно мертв, чтобы можно было у него спросить.

— Вы могли, ваше высочество, оторвать меня от сотни дел, — порывисто сказал Беэр.

— Я знаю, — я все же пошел к выходу из мастерской. — Знаю, что мог бы.

Со мной, кроме охраны, которую возглавлял тот мальчишка, который одно время безотлучно у моих покоев находился, Петр Измайлов, на завод поехали Криббе и Румянцев. Штелина я отправил проверять, что делает местная элита, кроме того, что судорожно пытается привести в порядок дороги в городе. Данилова я оставлял здесь в Туле, о чем тот же Беэр был уведомлен рано утром письмом, которое было отправлено курьером.

Все сопровождающие потянулись за мной, включая Зайцева. Выйдя на улицу из душного, пропахшего металлом, порохом, потом и чем-то еще помещений, я остановился и повернулся теперь уже к управляющему.

— Ну вот, Андреас Бенедиктович, показывайте мне производственные мастерские, что делается, как делается, где порох хранится, где испытание проводятся, — я улыбнулся, а у Беэра дернулась щека. — Как идет финансирование, достаточное ли оно?

— Я писал доклад, где четко указал, что можно содержать и даже увеличить выпуск орудий, которые делают заводы, без увеличения субсидий, — вздернул подбородок Беэр и направился в сторону отдельно стоящего здания, сделанного из камня.

— И я даже прочитал этот доклад, это просто шедевр, а не доклад, — я не переставал улыбаться. У меня уже скулы свело от этих постоянных улыбок. — Вот только я не увидел в этом докладе ни слова о том, что какая-то часть бюджета заложена на лаборатории и эксперименты, а также на изобретение усовершенствований в поставляемом в армию оружие, — Беэр резко остановился и обернулся ко мне. При этом в его глазах я увидел такое удивление, что даже изумился. Но, тем не менее, решил дожать управляющего. — Или, вы настолько великодушны, что все это проводите за свой собственный счет? Тогда почему я не видел ни одной новинки? Англичане, шведы, прусаки, французы землю носом роют, чтобы усовершенствовать то, что является в нашем несовершенном мире единственным аргументом для того, чтобы тебе дали существовать, не оглядываясь на чужое мнение, он совершенствуют оружие, — я перестал улыбаться и теперь говорил, и смотрел жестко. — А что делаем мы? Правильно, мы не делаем ни-че-го. Работаем по старинке. Хорошо еще, что фузеи делаем, а не пищали, а то с нас стало бы, — добавил я презрительно. Беэр молчал, продолжая глядеть на меня круглыми глазами. — Почему вы не ведете работу в этом направление?

— Я никогда не думал... — наконец, начал отвечать управляющий, но я его перебил.

— Вот больше никогда и не думайте. И будьте так любезны, уже завтра начните делать хоть что-то в этом направлении. Ну, а так как дополнительных денег в этом году вы не получите, благодаря вашим же стараниям, уж придумайте, как именно вы все организуете. И да, постарайтесь не саботировать мое пожелание, потому что я в этом случае вполне могу подумать, что вы действуете вопреки интересов Российской империи, и даже хотите сделать одолжение вашей давней родине.

— Да я... — Беэр покраснел, его глаза засверкали праведным гневом, но мне было плевать на то, что я обидел неплохого в общем-то человека, потому что я устал уже от этого постоянного пробивания головой каких-то бесконечных стен, которых по всем канонам быть не могло. Поэтому я его грубо прервал.

— Дорогой мой Андреас Бенедиктович, чтобы у вас не возникало ненужных иллюзий, будьте уверены, что сегодня же изложу свою точку зрения в письме государыне. И у меня есть все основания полагать, что она прочтет это письмо лично. А сейчас, показывайте мне производство. Государыня Елизавета Петровна обязана знать, как действительно происходит обеспечение безопасности Отечества, в плане изготовления оружия.

Войдя в спальню, я разулся, стянул осточертевший камзол, и рухнул на кровать дальше не раздеваясь. Заложив руки за голову, стал рассматривать потолок. Балдахина, или чего-то похожего у этой кровати не было, как не было клопов и других насекомых. Доски пола были выскоблены набело, а сам пол застелен ковром. Вот мыши да, мыши были, я каждую слышал их шуршание в стенах, хотя и они не кишели, три довольно упитанных кошки строго следили за местной популяцией грызунов.

— Как прошел твой день? — я скосил глаза в сторону туалетного столика, за которым сидела Машка и расчесывала еще влажные после купания волосы.

— Это было грубо, порой мерзко, но у меня просто нет выбора, — я снова начал разглядывать потолок. — Что с тобой? — задал я вопрос своей юной жене, даже не поворачиваясь в ее сторону. Когда она спрашивала о том, как прошел мой день, мне почудилось, что ее голос звучит глухо.

— Ничего...

— Ты врешь. Маша, не делай этого, — спокойно проговорил я, поворачиваясь в ее сторону.

— Я себе места не нахожу, когда ты уезжаешь, — она положила щетку на столик и жалобно посмотрела на меня. — Это ужасно, я знаю, но ничего не могу с собой поделать. И я хочу тебе помочь. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Ну, если ты ничего не знаешь о том, как сделать чугун более высокого качества, и не умеешь делать пушки, то вряд ли ты можешь мне чем-то помочь, — я покачал головой. — Хотя, — я внимательно посмотрел на нее. — Маш, а ты не могла бы продумать систему обучения девочек? Я дам тебе просмотреть заметки Ломоносова, так что тебе будет от чего отталкиваться. Те дамы, жены купцов, подали на самом деле замечательную идею. Но ведь можно же сделать женское образование повсеместным. Что думаешь? Если проработаешь общую концепцию, то в Екатеринбурге мы сможем ее начать реализовывать. Это молодой город, да и условия жизни там более суровые. Так что люди, хоть и гораздо консервативнее местных, но все же не настолько закостенели в своих маленьких мирках, и не отнесутся к идее обучения девочек, как к самой жуткой ереси. Нам все равно придется там задержаться, пока дороги как следует морозом не подкует, — я поморщился. Дороги — это проблема под номером один, которую я намерен решать, только пока не знаю, каким образом. Посмотрев на Машку, я ждал ответ. И он не заставил себя долго ждать. Она буквально налетела на меня, принявшись целовать, куда могла дотянуться, приговаривая.

— Спасибо-спасибо-спасибо, — как оказывается просто стать для нее лучшим мужем на свете, нужно просто работу, которая ни черта не легкая, подкинуть. Прижав к себе теплое тело, я перевернулся вместе с ней, прижав к кровати.