Любовь и страдания принцессы Марицы - Картленд Барбара. Страница 24

– Дай мне револьвер, Фридрих! Если ты не хочешь, чтобы я была с тобой, я покину тебя, но совершить убийство – это просто немыслимо для принца Вильценштейнского!

Марица увидела, что убедила мужа, и он не сопротивлялся, когда она отняла у него револьвер и положила оружие на стол.

– Прости, Фридрих, если я тебя огорчила, но скажу тебе честно, лорд Эркли не тот человек, который будет выдавать государственные секреты женщине, любой женщине, тем более мне.

– Ты и не старалась! Ты сразила меня наповал! Как можно быть такой безмозглой, такой идиоткой, чтобы не разузнать хоть что-нибудь из того, что интересует Вильгельма?

– Ему следовало бы найти для своих грязных дел кого-нибудь более искушенного, – отрезала Марица. – Нам не о чем больше говорить. Спокойной ночи, Фридрих!

Она направилась к себе, но вдруг увидела, что голова ее мужа упала на грудь. Она остановилась.

– Фридрих! Что с тобой?

Он не пошевелился. Голова его лежала неподвижно, а руки свисали с обеих сторон кресла на плед, прикрывающий его колени.

Принцесса подумала, что с ним случился удар, она подошла к нему, чтобы положить руку ему на лоб, а затем приподнять его голову и посмотреть в его глаза. Но только она прикоснулась к нему, он вцепился в нее обеими руками, и она поняла, что он притворился, чтобы заманить ее в ловушку.

– Фридрих, пусти меня! – закричала принцесса.

Но было слишком поздно.

– Теперь я накажу тебя так, как ты этого заслуживаешь! Ты остановила меня, когда я пытался тебя застрелить, но ничто не помешает мне избить тебя до смерти!

Левой рукой Фридрих схватил ее за запястье и опрокинул к себе на колени, правой же достал из-под пледа свой тонкий хлыст. Марица услышала свист в воздухе, затем ее спину обожгла нестерпимая боль. Она боролась, соскользнула на пол, но он не выпустил ее. Распростертая у него под ногами, она была как раз в том положении, которое нужно было Фридриху. Хлыст снова и снова падал ей на спину, и, хотя она боролась и пыталась вырваться, железная хватка Фридриха не ослабевала. Он хлестал ее с яростью, давая выход доселе сдерживаемой ненависти к Марице, с новой силой пробудившейся при известии, что император больше не нуждается в его услугах. Гнев придавал Фридриху нечеловеческую силу, а алкоголь еще больше разжигал его.

Марица почувствовала, как ее тонкая батистовая рубашка порвалась под ударами хлыста. Теперь все ее тело жгло как огнем. Хотя она твердо решила не кричать, крик доносился до нее как будто издалека, и ей показалось, что это не ее голос, а вой какого-то неизвестного животного. Наконец, когда боль стала нестерпимой и свет померк у нее перед глазами, до Марицы донесся голос Джозефа.

– Ваше королевское высочество! Остановитесь, ваше королевское высочество!

– Она умрет! Она умрет смертью, которую заслуживает предатель родины! Она недостойна быть моей женой и носить мое имя!

– Остановитесь, ваше королевское высочество! Вы не можете этого сделать!

– Не мешай мне! Она умрет! Умрет за все зло, что мне причинила. Я убью ее, убью ее, она умрет!

Эти слова звучали, как рычание бешеного зверя, а у его ног кричало и плакало другое животное – маленький зверек, попавший в капкан.

Внезапно раздался выстрел, звук которого еще несколько мгновений был слышен в комнате.

Лорд Эркли обедал с королем Эдуардом в его номере.

Король любил давать такие званые обеды перед посещением казино, после чего особенно приятно было поужинать у одной из очаровательных и гостеприимных обитательниц Мариенбада.

За столом было только шесть самых близких друзей его величества, и каждый чувствовал себя свободно и непринужденно. Душой общества был маркиз да Совераль, развлекавший всех всевозможными забавными историями.

Еда была отменной, выбор вин отличался изысканным вкусом, и когда наконец подали портвейн, король откинулся в кресле и, как всегда, зажег сигару.

– Я вспомнил, ваше величество, – воскликнул лорд Эркли, – что привез вам в подарок коробку свежайших гаванских сигар. Я хотел отдать их вам раньше, но забыл. Они изготовлены из какого-то особого листа, который никогда к нам не завозился.

– Я буду просто в восторге их попробовать, – обрадовался король. – Пошлите кого-нибудь из слуг за коробкой.

– Я их сам принесу, – ответил лорд Эркли. – По-моему, ящик, в котором они хранятся, заперт.

– Что вы еще держите в нем, Эркли? – спросил кто-то. – Государственные тайны или любовные послания?

– Не то и не другое, – сказал лорд Эркли. – Но вы мне вряд ли поверите!

Все рассмеялись, а Эркли отправился к себе в номер.

Идя по коридору, он услышал раскаты грома и с грустью подумал, что сегодня Марица не будет дожидаться его под ивами. Эркли отдавал себе отчет в том, что время, оставшееся до свидания с Марицей, покажется ему столетием. Ни к одной другой женщине он не испытывал подобного чувства. Ему хотелось говорить с Марицей, смотреть на нее, но больше всего – почувствовать тот прилив одухотворенной любви, о которой раньше он не мог и мечтать. В мыслях его царила Марица, когда он вошел в свой номер и зажег свет. Хоукинс, должно быть, ужинал внизу. Эркли запер сигары в ящик только потому, что хотел подарить их королю, а оставь он их на видном месте, любой посетитель мог бы ими воспользоваться. Он нашел в кармане ключ от ящика и только вставил его в замок, как вдруг до него донесся звук, похожий на человеческий крик.

Лорд вспомнил, что ведь в первую ночь он тоже услышал крик Марицы, и понял, что принц Фридрих опять поднял на нее руку. Он почти бессознательно выбежал на балкон.

Крик раздался вновь. Голос был довольно слабый, и Эркли до последнего надеялся, что слух подводит его. Он увидел, что света в соседней гостиной не было, но одна из следующих комнат была озарена каким-то золотистым сиянием. Неужели, мелькнуло в голове у Эркли, этот мерзавец опять бьет Марицу? А если это так, необходимо срочно вмешаться.

Он стоял в растерянности, глядя на цветы и виноградные лозы, отделяющие один балкон от другого, и вдруг раздался звук, напоминающий раскат грома. "Я, конечно, ошибся", – сказал себе лорд Эркли.

И вновь он услышал крик, который невозможно было не узнать, а мгновением позже – голос Джозефа.

Принц Фридрих кричал, и лорд Эркли затаил дыхание.

– Я убью ее, убью ее! – кричал принц по-немецки. – Она умрет!

Потом раздался выстрел, который почти заглушился раскатом грома. В тот момент, когда молния осветила небо, лорд Эркли, забыв обо всем, перепрыгнул через перегородку, разделяющую балконы. Он ворвался в комнату через открытое окно и увидел, что Марица, полуобнаженная, лежит на полу, а спина ее вся в шрамах от хлыста.

Принц медленно оседал в своем кресле, держа в одной руке хлыст, вторая же его рука постепенно разжималась, освобождая руку Марицы.

Джозеф стоял неподвижно, в комнате еще не развеялся запах пороха. Он смотрел на хозяина и сам не верил в то, что сделал.

Лорд Эркли, будучи человеком решительным и привыкшим к опасности, сразу оценил ситуацию. Джозеф посмотрел на него и сказал очень просто:

– Его королевское высочество убил бы ее! Он хотел это сделать!

– Я понимаю, – мрачно произнес лорд Эркли.

Он поднял Марицу с пола. Она застонала и прижалась к его плечу.

– Все в порядке, – мягко успокаивал ее Эркли. – Он больше не причинит вам никакого вреда. – Он крепко прижал принцессу к себе. Потом сказал: – Джозеф?

– Да, милорд?

– Почему вы оставили его одного?

– Он приказал мне принести кофе, милорд.

Джозеф показал на чашку кофе и блюдо с персиками. Подумав минуту, лорд Эркли сказал:

– Спуститесь снова вниз, Джозеф, отнесите назад кофе и скажите, что вашему хозяину он показался недостаточно горячим. Попробуйте пошутить. Затем замените кофе и возвращайтесь назад.

– Милорд… – заговорил, запинаясь, Джозеф.

– Делайте так, как я вам говорю, не исключено, что выстрел слышал не только я, – скомандовал лорд Эркли.