Как переспать с лучшим другом и не разрушить всё (СИ) - Тэя Татьяна. Страница 24

И почему эти двое до сих пор не вместе? Ну, было у них что-то, пережили они это. А дальше? Их взаимная нежность иногда переходила разумные грани.

После этого мои мысли плавно переместились к Честеру и к тем граням, которые нарушили мы.

Толкнув загруженную почти до верха тележку с продуктами, я завернула в отдел с соками, расставленными в алфавитном порядке и сугубо по сортам. Грэг уже несколько дней пропадал на нескончаемых дежурствах, но сегодня вечером, вроде как, должен был, наконец, приехать домой не только для того, чтобы отоспаться. Поэтому мне хотелось порадовать его каким-нибудь вкусным ужином. Наверняка, ему уже до чёртиков надоели пончики с дурно сваренной болотной жижей, которую у них в участке именовали кофе.

Как-то раз придя к отцу на работу, я на собственном опыте оценила возможности их кофе-машины, стоящей в закутке, который они горделиво называли кухней. Помню, потом я долго и упорно полоскала рот над раковиной в туалете, пытаясь избавиться от поистине феерического вкуса. Но, надо признать, эта дрянь действительно бодрила. Правда, иногда кофе-машина отказывалась работать как надобно, и вместо жидкого разведённого напитка выдавала какую-то густую бурду, которую прежде чем проглотить, стоило хотя бы немножко разжевать.

Моя тележка сама по себе остановилась возле бутылок с виноградным соком, а руки так же бессознательно потянулись к полкам. Но я тут же отдёрнула их обратно. К чему покупать любимый сок Честера, если он теперь не приходил ко мне домой? Сама я предпочитала вишневый и апельсиновый, виноградный казался мне слишком сладким. Я толкнула тележку и покатила дальше.

Прошло пять дней с момента нашего последнего рандеву в библиотеке. Больше он не предпринимал попыток приблизиться, дотронуться или даже заговорить со мной. Обычно просто кивал издалека, давая понять, что замечает. Правда, с его лица так и не сходило то всезнающее выражение. Это настораживало. Он словно бы ждал чего-то от меня. А я его ожиданий не оправдывала.

Калеб тоже ждал.

Каждое утро неизменный серебристый джип неизменно стоял на неизменно заснеженной дороге возле моего дома, и каждое утро я, игнорируя его присутствие, выходила и садилась в свою старую хонду, чтобы отправиться на занятия.

Это уже даже начинало как-то раздражать меня.

Калеб не понимал или не хотел понимать. Но и разговоров он больше не заводил, считая себя не менее пострадавшей стороной. Зная его, я могла примерно понять, о чём он думал. После того как ему стало известно о моей "измене", он решил дать мне время опомниться. По его мнению, одним прекрасным утром, когда вся блажь о нашем расставании выветрится из моей головы, я соскользну с крыльца в его объятья, и мы начнём всё сначала, словно бы и не было нашей размолвки. Правда, не знаю, применимо ли к произошедшему слово "размолвка". Скорее, я назвала бы это полным "крахом".

Так что Калеб выжидал. Честер, видимо, тоже выжидал.

А я чувствовала себя отвратительно, как никогда прежде.

Я вздохнула и развернула список, который написала себе со вчерашнего вечера. Грэг избегал магазинов как чумы, так что, как только я подросла до сознательного возраста, подходящего для самостоятельного похода в супермаркет, он без лишних угрызений совести перепоручил мне эту почетную обязанность. Нередко Честер составлял мне компанию. Тогда походы за продуктами превращались в настоящее шоу. С ним всегда было весело. И наши дурачества сводились не только к взаимному катанию на тележках.

А ещё он всегда скрупулезно выбирал продукты, обращая внимание на качество, состав и дату изготовления, тогда как я могла кидать в корзинку всё без разбора.

Я погрузилась в воспоминания до такой степени, что для меня стало полной неожиданность, когда на ручку моей тележки, по обеим сторонам от меня опустились ладони, а спина прижалась к крепкой мужской груди. Ох! Эти руки были мне знакомы.

— Честер… — выдохнула я, пытаясь отстраниться от него, но он не позволял мне сделать этого.

Волоски на затылке будто бы встали дыбом. Меня наполнила какая-то странная смесь чувств: нетерпение, ожидание, возбуждение, смущение. Всё это хлынуло разом, быстрый вихрь эмоций подхватил и закружил меня, унося от реальности.

По факту я была зажата между продуктовой тележкой и Честером в этом странном полуобъятии.

Когда я толкнула тележку вперёд, Чест шагнул вслед за мной, не разрывая контакта и ещё теснее прижимаясь ко мне.

— Лилиан…

Я ощутила, как его дыхание щекочет мне шею.

— Что ты тут делаешь? — с трудом пролепетала я.

— Магазин — общественное место, по-твоему, я не могу здесь находиться?

— Такое же общественное, как и библиотека, — кивнула я, неловко переступая с ноги на ногу. — Можешь, вполне.

Я слышала её лёгкий смешок, когда упомянула про библиотеку. Может, я выдала себя? И теперь он считал, что я придаю какое-то особое значение тому, что он трогал меня за коленку под столом?

От этого воспоминания голова закружилась.

Я наблюдала за его ладонями, скользнувшими по ручке тележки ближе к центру так, что теперь они практически касались моих. Втянув в себя воздух, я замерла, чувствуя каждый угол его тела, вжимающегося в моё. Он, видимо, стоял, слегка расставив ноги, словно бы обхватывая мои бёдра своими.

— Ладно, я просто увидел твою машину на стоянке и решил зайти, посмотреть, не нужна ли помощь. Как вижу, ты справляешься…

Он подул на мою шею; выбившиеся из конского хвостика локоны слетели с плеча чуть вперёд. Я скорее почувствовала, чем поняла, что он наклоняется. Через долю секунды его губы прижались к чувствительному местечку за моим ухом.

Я затаила дыхание, приказывая себе не краснеть. Но, конечно, всё было тщетно. Ярко-красный румянец, уже заливающий щёки, и мурашки, пробежавшие по телу, выдавали моё состояние с головой.

— Ммм… продукты для лазаньи, — жаркий шёпот ударил мне прямо в ухо. — Собираешься порадовать Грэга. Никак череда дежурств закончилась?

Проклятье, он говорил о каких-то грёбанных прозаичных вещах. Но почему, чёрт возьми, из его уст это звучало настолько эротично. Уверенна, сейчас бы я растеклась, рассказывай он мне даже о каких-нибудь хвощах и папоротниках из опрометчиво отвергнутой мной Ботаники.

— Да-а-а… — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, но вышло с точностью до наоборот, словно звук исходил от пойманного в силках кролика.

Лёгкий смешок соскользнул с губ Честера.

— Ах, Лили-Лили, — мне показалось, что он покачал головой.

А затем его приоткрытый рот прижался к ямке над ключицей, я почувствовала лёгкое влажное касание его языка.

В голове на миллисекунду промелькнула и исчезла аналогичная картина из той-самой-ночи (как я её про себя называла). Честер и его губы на мне, ласкающие, берущие и одаривающие одновременно.

То, что сейчас я не могла видеть его лица, лишь сильнее возбуждало меня. Находясь в ловушке его рук, я дрожала, как лист на ветру, и уже ничто не могло остановить эту дрожь.

В голове забилась паническая мысль, что нас сейчас застукают другие покупатели в такой вот двусмысленной позе. Я вскинула голову, чтобы оглядеться, и заметила, что каким-то образом мы оказались в отделе с садовыми принадлежностями. Здесь не было ни одной живой души. Действительно, зимой в Абердине ажиотажа на лейки и секаторы не наблюдалось.

К сожалению, моё опрометчивое движение лишь облегчило Честеру доступ к моей шее, которую он принялся деликатно изучать губами и языком, оставляя влажную дорожку на своём пути.

— Честер, пожалуйста…

Я хотела сказать "не надо" или "прекрати", но он, видимо, неверно расценил мою плаксивую интонацию, потому как, обхватив меня рукой за подбородок, слегка развернул моё лицо и прижался к губам в глубоком поцелуе. Его язык раздвинул уже и так безвольно приоткрытые губы. До этого момента я и не представляла, насколько сильно меня может возбудить обыденный поцелуй. Но меня целовал Честер, а это выходило у него особенно хорошо.