Чёрный меч (СИ) - Булавин Иван. Страница 57

— Кажись, пришли, — сказал Женя, улыбнувшись и указав вперёд.

Ради такого стоило напрячься, я зашагал быстрее, при этом буквально тащил за собой вконец ослабевшего рыцаря. Ещё немного, и отдохнём в сухом месте. Может быть, там даже дома какие-то попадутся, а в домах будет еда.

При воспоминаниях о еде, желудок жалобно заурчал. При долгой голодовке он отключается, но голодовка пока таковой не стала, последние сухари мы съели только вчера, а теперь он намекал, что было бы неплохо снова закинуть в организм что-то питательное.

Очередной поворот тропы вывел нас на открытое пространство. Так и есть, болота остались позади, а теперь нам нужно найти дорогу. По дороге той будут ходить караваны, с одним из которых мы пробьёмся в оазис Чёрное Солнце. Или не пробьёмся, если караванщики окажутся настроены недобро.

Я, кстати, даже не узнал у немца, в какой стороне находится оазис. На тот случай, если мы, вообще отправимся своим ходом. Но это будет позже, как ни посмотри, а мы справились, позади остался один из самых опасных участков пути, впереди много нового. Подозреваю, что предстоят схватки с людьми.

Пока же мы шагали по бескрайней степи с редкими островками деревьев. Впереди были какие-то строения, которые хотелось обследовать. А за ними, глядишь, и дорога появится. Немец говорил, что она идёт по кромке, но пока я ничего подобного не вижу.

— Как думаешь, что там? — спросил я у фармацевта, который в последнее время постоянно погружался в свои думы, раньше это можно было объяснить приёмом препаратов, но теперь выглядело странно.

— Думаю, кусок какого-то города, — он вгляделся в приближающиеся здания. — Не современный, а века девятнадцатого. Можно надеяться, что не разграблен дочиста и домик с печкой мы там найдём.

— Ещё с водой проблема, — напомнил я. С водой, в самом деле, была проблема и немалая, поначалу болотную мы пить избегали, но потом фляги опустели, пришлось набирать из луж, фильтровать и кипятить. Процесс этот был очень долгим и трудным, а потому в пути мы страдали от жажды, о том, чтобы помыться и постирать одежду речи вообще не шло.

— Город обычно как-то снабжают, колодцы, скважины, правда, колодец мог обвалиться, а скважины могли засыпать, но, будем надеяться, что-то найдётся.

Надежды наши оправдались ещё до того, как мы поравнялись с крайними домами. Поперёк дороги протекал ручей, извилистый поток, назвать это рекой не поворачивался язык, ширина была всего метра полтора, а перейти можно было по камням, даже не замочив ног. Зато вода была чистой и холодной. Мы немедленно остановились и принялись набирать фляги. Потом, невзирая на сильный ветер, принялись стаскивать с себя одежду и стирать. Мыла не было, просто подолгу полоскали ткань в воде. Руки моментально замёрзли, но это никого не останавливало. В итоге, запасшись водой, мы отправились вперёд в исподнем, волоча на себе тюки мокрой одежды.

Город производил впечатление мегаполиса двухсотлетней давности. Булыжная мостовая, которая за его пределами превращалась просто в широкую тропу. Вдоль дороги тянулся дощатый тротуар, при этом доски были относительно новые, из чего следовал вывод, что город опустел совсем недавно. Дома были большей частью из камня, кое-где кирпичные, в два-три этажа. Окна стеклянные, следов грабежа нет. Последнее выглядело странно, поскольку, если город этот стоит недалеко от дороги, то каждый проезжающий считал бы своим долгом остановиться и поискать ценности. Или его с дороги не видно? Или он тут недавно? Или караваны ходят настолько редко, что у них просто не дошли руки?

— Морд, — спросил я у рыцаря, — ты бы в каком доме хотел жить?

Он придирчиво оглядел строения, потом, потратив пару секунд на размышления, указал пальцем на особняк, стоявший в стороне от дороги. Дом в два этажа, довольно большой по площади, вокруг стоит ограда из красивых кованых прутьев. Сами прутья были квадратного сечения, но скрученные по спирали, а наконечники были в форме копий. Вокруг дома разбит парк с редкими старыми деревьями и красиво подстриженными кустами. Вот ещё одно доказательство того, что город оставлен недавно, ветви не успели разрастись.

— Ищем ворота, — скомандовал я.

Ворота отыскались быстро, широкая железная калитка была распахнута настежь, в другое время она запиралась цепью с замком, которая сейчас валялась на земле, а звено в одном месте было перекушено. Нагнувшись, я поднял цепь и осмотрел. Срез металла был свежим, словно его откусили пару часов назад.

— О чём это говорит? — спросил я у своих спутников.

— О том, что тут кто-то есть, — с готовностью ответил Женя. — А потому держи ствол под рукой, поскольку в дружелюбности этого кого-то у меня большие сомнения.

Я вынул револьвер, барабан полный, если врагов будет не больше шести, сможем справиться. Женя взвёл тетиву арбалета, а Морд положил руку на рукоять меча. Бегать он не может, но, даже стоя на месте, сумеет поразить противника в рукопашной. Правда, у него рука правая повреждена, но, думаю, мастерство своё возьмёт.

Мы вошли в ворота и подошли к дому. Неизвестные мародёры не заставили себя ждать, внутри послышалась возня, а через полминуты на пороге появился немолодой мужик, явно из пролетариев, лицо нездоровое, небрит, волосы сальные, торчат во все стороны. Он нёс охапку дорогой одежды, фраки, женские платья, а пальцами правой руки удерживал пару лакированных туфель.

— Мародёрствуешь? — спросил я строго.

Мужик слегка опешил, видимо, это был местный житель, кто-то, кто остался в городе после его попадания в бурю, некоторое время выждал, потом, поняв, что законов и полиции больше нет, отправился устанавливать социальную справедливость. В пользу этого говорил ассортимент награбленного, эти тряпки тут точно не пригодятся, их даже продать будет некому, это именно новичок, только попавший сюда и пока не сообразивший, куда попал.

— А вы кто? — спросил он, приходя в себя, на полицию мы не тянули, просто трое оборванцев в нижнем белье, вот только револьвер в моей руке настораживал.

— Считай, что полиция, — сказал я. — Кто вы такие, и что здесь делаете?

Что этот мародёр не один, я понял давно, в доме продолжалась активная возня.

— Мы… — и тут он взорвался, — Да подите вы к дьяволу! Это наш дом и наше добро, а вы — оборванцы, валите отсюда. Полиции нет, никого нет вообще, только мы, валите отсюда! — повторил он, а следом позвал подмогу: — Уолли! Гейнц! Все сюда! — тут же снова повернулся к нам, — я вам покажу, как разевать рот на чужое добро!

Если рассудить рационально, дело совсем не обязательно было доводить до драки, добро, которое они награбили, нас не интересовало совершенно, да и домов тут ещё сотни три, среди которых немало зажиточных, встретились, разошлись и продолжили заниматься каждый своим делом. Заниматься смертоубийством точно повода нет. Но мужика уже понесло, он явно не в себе, а сейчас, когда подойдут его подельники, станет ещё агрессивнее.

Из центрального входа вырвались двое с дубинками в руках, явно готовые к драке за добычу. Ещё один, помоложе, проявив чудеса ловкости, спрыгнул с балкона на втором этаже. Этот был одет в хороший костюм, явно с чужого плеча, поскольку был больше на пару размеров. В коридоре раздавался топот, бежал кто-то ещё. Итого пятеро.

Оказалось, что их шестеро, как и патронов у меня. Но это неважно. Я ждал, что появится повод к схватке, например, они, вдохновлённые мнимым численным превосходством, кинутся на нас, или начнут хамить, а мы не потерпим, ну, или просто мы сочтём их опасными.

Выпал последний вариант. До того они боялись револьвера в моей руке, а теперь из двери вывалился мужик лет сорока с ружьём в руках. Длинная двустволка с курками снаружи, явно хозяйская, возможно, она и не заряжена, но проверять это я не хочу.

Мои коллеги разделяли моё мнение, а потому, стоило на пороге появиться человеку с ружьём, Женя моментально отреагировал, всадив ему стрелу в шею. Снова взвести арбалет он не успевал, а потому отбросил его в сторону и выхватил мачете.