Пятнадцать ножевых 4 (СИ) - Вязовский Алексей. Страница 37

— Как в реанимацию? — удивился я, когда сегодня он сообщил о перемещении пациентки в другое отделение. — Там же просто перелом!

— Просто, — услышал я в ответ. — Жировая эмболия после перелома, плюс застой, в итоге двухсторонняя крупозная пневмония. А сверху еще диабет второго типа, сам понимаешь, здоровья не добавляет.

Это пятнадцатого февраля было. Я тогда после похода в ресторан пребывал в том состоянии, когда, как говорил персонаж одного фильма, хочется съесть какую-нибудь гадость типа беляша. Ну, и разговор этот не то что забыл, но благополучно задвинул на периферию. В конце-концов, я только что пообещал кружке газированой воды, что пора завязывать, а потом зачем-то позвонил. Но семнадцатого прямо с утра мне напомнили. И опять по телефону.

— Слушай, а ты не можешь позвонить в Пензу? — огорошил меня Игорь Витальевич. — А то у нас что-то с линией, и звонить можно только из приемной главврача.

— Могу, — ответил я, — пытаясь помешать Кузьме отгрызть мне мизинец на правой ступне. — Только я там никого не знаю.

— Там твоей Пилипчук племянница живет. Надо сообщить, чтобы приехала. Мы бы телеграмму послали, но эти дебилы в приемном покое записали только телефон, адреса нет.

— Диктуй номер. А что сказать этой даме?

— Чтобы тетю хоронить приехала, а то за казенный счет если в землю зароют, проблемы с наследством могут возникнуть.

Тут то я в осадок и выпал.

— Что, правда умерла?

— Ага, сейчас на вскрытие идем. Записываешь?

— Записываю

Мысли путались, одновременно во мне жило два чувства — облегчение и сожаление. Последнее даже сильнее. Вот жила Пилипчук, проблемы создавала, жить мешала. А как умерла, сразу жалко стало. Несчастная, одинокая женщина.

Тем не менее, ее смерть сняла с меня просто гору проблем. Потому что просто так кооператив на что-то другое поменять нельзя. Надо от квартиры отказаться, да чтобы купил ее тот, кто надо. Геморрой, короче, таких размеров, что ни один проктолог представить себе не сможет. А меняться внутри нашего кооператива — так и вообще смысла не вижу, бегать с топором и лить святую воду на голову можно и в соседнем подъезде.

Да, я ездил в Банный переулок и узнавал у тамошних жучков перспективы переселения. Специалисты чесали репу и глубокомысленно заявляли, что возможно, конечно, почти всё, но вопрос сложный, а потому требует проработки и дополнительных затрат. Короче, я знаю, у кого учились адвокаты двадцать первого века. Один мой приятель затеял гражданское дело. Платил, пока не надоело. Постоянно надо было какие-то заявления куда-то подавать, ходатайства, куда-то ездить и с кем-то обедать. Не заказчику, а юристу, конечно же — высасывание денег.

Вот и я решил пока не торопить событий. Как оказалось — не напрасно. Не пришлось обращаться за помощью ни к кому. И тратить деньги, которых, кстати, тоже не густо. А надо мне только позвонить по межгороду в Пензу, что стоить мне будет сущие копейки.

На том конце провода, несмотря на утро рабочего дня, нашлось кому ответить. К счастью, никаких охов и воплей, уточнили, в какой больнице лежит тело, и закончили разговор. Сейчас без всяких катализаторов родственники зашевелятся: на кону бесхозная квартира в Москве. Ничего, что однушка и последний этаж, зато место престижное — хочешь сдавай, хочешь, сам живи. Да, повозиться придется, в наследство через полгода только, но это же сущая ерунда по сравнению с призом. Так что похороны Оксане Гавриловне обеспечены не за государственный счет.

Казалось бы, невелика потеря, если покойника держава похоронит. Она же богатая, с нее не убудет. Некоторые даже пишут заявления, мол, в связи с тяжелым материальным положением просим зарыть без нас.

Приятель мой работал в бюро судебной медицины и очень любил развлекаться с такими кадрами. Приходят, спрашивают: можно ли? Он им — да, никаких проблем, вот образец заявления, вот ручка вам, бумага, там можете присесть, чтобы удобнее. Родственники, обрадовавшись образовавшейся халявой, рисуют ходатайство и отдают. И уже на выходе из кабинета начинался спектакль. Вдогонку любителям дармовщинки летел вопрос, в курсе ли они, что только что отказались от всяких наследственных прав? Квартирка со всем содержимым отойдет нашей горячо любимой родине, чтобы у той были денежки на погребение бесхозных покойников.

Естественно, просители возвращались и вспоминали, что под подушкой немного денег на сосновый гроб всё же найдется. Приятель возражал: всё зарегистрировано, вот журнал с прошитыми и пронумерованными страницами, печать, неприятности будут. Его пытались подкупить, причем способы были очень разнообразные. Ему угрожали, и даже пару раз избили. Но он говорил как-то, что главное в этом деле всё-таки не деньги, а выражение лиц хитрованов. Впрочем, от вознаграждения он не отказывался никогда.

В институт я поехал ко второй паре. Надо же хоть раз в неделю там показываться, чтобы не забыли. А новости быстро доходят: на кафедре общей гигиены уже и объявление висит.

Посидел на парах, пообщался с народом. И двинулся в Институт Питания. Там как раз было чем заняться. Втык, полученный от Морозова, был не единственным. Видать, он сам от кого-то люлей получил, вот мне согласно эффекту домино и прилетело. Жаль, конечно, что я — конечная станция, передавать некому. Прям как у голубей. У них есть такая фишка — порядок клевания. Альфа-доминант клюет субдоминанта, тот субсуб и далее по лесенки до самой последней омеги. А той тоже хочется кого-то клюнуть, а некого. Приходится стучать клювом по земле. Не Кузьме же мстить, в самом деле. Тяжело вздохнул: придется терпеть.

Тему диссертации полуофициально согласовали. Понятно, что на бумаге всё начнется после диплома, но в жизни разрешили разрабатывать проблематику, кое-какой материальчик готовить.

— Так, вот тебе письмо, отвезешь в НИИ гастроэнтерологии, — дал мне бумаги Морозов. — Знаешь, где это?

— На Энтузиастов, почти на кольцевой.

— Ага, до Владимира совсем недалеко останется ехать, — улыбнулся Игорь Александрович. — Не знаю, удастся ли к Логинову попасть, надо бы насчет проведения исследования удочку закинуть. Тебе много не надо, сотню основной группы, сотню контрольной...

— Совсем немного получается, — добавил я сарказма. — В критерий Стьюдента уложимся?

— А кто обещал, что будет легко? Зато у Анатолия Сергеевича и база отличная, и пациентов искать не надо. Они там и сами будут для себя материал собирать, обрабатывать.

— А кто этот Логинов? — спросил я. — А то еду, неизвестно к кому.

— Директор института, главный терапевт Минздрава. Членкор, кстати, так что ты там анекдоты не рассказывай. Земных поклонов тоже не надо, но аккуратно себя веди. Всё, позвонишь потом, доложишь о результатах.

Человек с таким количеством постов на месте точно сидеть не будет, так что я попал к заму по науке. Тоже неплохо. Потому что письмо прочитали, одобрили, и пообещали режим наибольшего благоприятствования — благо про наши с Морозовым исследования все уже знали. Так что при желании месяца за полтора можно всё и провести.

А хорошо быть соавтором революционного метода под эгидой Четвертого управления! Везде тебе рады, никто не прогоняет. Желаете провести исследование на нашей базе? Да мы только рады! Нам тоже упадет звездочка на фюзеляж нашего медицинского истребителя.

Даже чаем напоили!

А на обратном пути случилось оно самое. Которое имеет отношение к математической постоянной, равной отношению длины окружности к её диаметру. Числу пи, короче. Машина встала. Холостые, собака, держит, а пытаешься двинуться — глохнет. Я уже и капот поднимал, и по колесу стучал. Ноль эффекта. Не иначе, привет с последней заправки.

На экзотический автомобиль, испытывающий трудности в эксплуатации, остановился посмотреть таксер. Подошел, посочувствовал. Двигатели у нас одинаковые, так что диагноз он выдал сразу — засрало карбюратор. И помощь предложил, в восьмом таксопарке, здесь почти рядом, возьмут недорого — всего чирик, сделают быстро.