Мраморное надгробие (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна. Страница 57

Гранд-мастера положили рядом с его старшим братом, Франсуа, а на плите указали только дату смерти. Вряд ли обыватели оценили бы продолжительность жизни практически в три века. Хватило хлопот и с тем, чтобы похоронить человека, которого как будто и не существовало вовсе. До сих пор не представляю, как бабушке удалось устроить похороны, причем официальные, с прощальными речами и прочими обязательными атрибутами.

«Эжен Дюпон. Наша скорбь светла, ибо ты всегда с нами», - было выбито на плите.

Третья годовщина его смерти. Третья годовщина освобождения «Белой розы» от зла.

На могилу предка я неизменно приходила в одиночестве, обычно неотступно следующий за мной по пятам Крис всегда ждал в машине у кладбищенских ворот, приближаться к мертвым Дюпонам пес категорически не желал. Сперва пыталась добиться у него ответа, почему, но потом, после череды безуспешных попыток просто сдалась. Если Кройц хотел о чем-то умолчал,из него не получалось выдавить ни слова никому, даже мне.

– Вот я и опять пришла. Иногда мне кажется, я тебе совсем уже надоела… Хотя ты всегда был готов выслушать меня и до того, как покинул нас.

Все эти три года меня не оставляло необъяснимое чувство присутствия Эжена, я словно постоянно ощущала его взгляд, слышала его шаги, порой казалось, что он стоит прямо за спиной: только обернись попроворней – и непременнo увидишь. Тетя Виpджини пыталась убеждать, что это всего лишь последствия пережитого горя и мне только xочeтся вeрить, будто Эжен все ещё присмaтривает за нами, нo я продолжaла стоять на своем, а тетя Жаннет пpидерживалась той же точки зрения. Тете Жаннет я во все вопросах доверяла больше, чем тете Вирджини.

– В самом деле, Вирджини, дорогая, мы ведем речь об Эжене Дюпоне. Если тебе так проще, считай, что он стал ангелом нашей семьи, - приговаривала то и дело Мадемуазель и подмигивала мне, словно мы делили общую на двоих тайну.

Вполне возможно, Жаннет Дюпон действительно знала правду, открытую только ей. В конце концов, пусть Эжен всегда и оставался той силой, которая была превыше ее воли, но Мадемуазель, по крайней мере, могла знать правду о нем.

– Я продолжаю учиться у миссис Смит. В тридцать получу свой собственный ассон и стану настоящей мамбо. Белой мамбо. От одной мысли об этом трясет добрую половину Ковена, да и среди жрецов вуду прорва тех, кто не в восторге от такого поворота событий.

Стоило только вспомнить выражение их физиономий, когда миссис Смит представляла меня как свою ученицу, - на смех пробивало. Вот только против воли Барона Самди не пойдешь, а он ясно выразил свое желание относительно меня.

– Сперва я боялась, что Ди все-таки попытается заставить меня уничтожить верхние этажи «Белой розы», но, кажется, он смирился с тем, что далеко не все в мире идет по правилам,и решил оставить Дюпонов в покое. Не волнуйся, нашей семье никто не угрожает, даже лоа. Да и чужие призраки, похоже, ушли окончательно. По крайней мере, Джоя я никогда больше не видела.

Голос задрожал, а на глаза навернулись слезы. Сколько ни пыталась себя убеждать, что там, куда попал Эжен, ему сейчас лучше, но все равно у его могилы неизменно начинала плакать, не столько от жалости к нему, сколько от жалости к себе.

И каждые раз, когда по моим щекам текли слезы, появлялось странно ощущение, будто меня гладят по голове, а боковым зрением я видела, что кто-то стоит позади. Вот и сейчас словно тонкие пальцы скользнули по моим волосам. Оборачиваться не стала, уже на опыте убедившись, что никого там не окажется.

И все-таки Эжен был рядом со мной.

Любящие и любимые никогда не покидают нас.

Конец.