Паладин из прошлого тысячелетия (СИ) - Еслер Андрей. Страница 44

Приятный холл с пианино и большой хрустальной люстрой, в пол можно смотреть перед выходом, такой он чистый, до зеркального блеска. Следующий за мной чопорный мужчина забирает пиджак, указывая на столовую, дверь в которую открыта.

Захожу в огромное помещение, где за столом сидят четверо, Марго, старик, видимо Павел Матвеевич, Валерий и Анна.

Мать этого тела поднимается и подходит, порывисто обнимает меня. Вручаю ей цветы, заработав одобрительный взгляд мужчин.

— Какие красивые, не думала, что ты помнишь, что мне нравятся лилии, — она зарывается в цветы лицом, но ненадолго, после чего они уходят дворецкому. — Феликс, поставь в вазу, в моей комнате.

Мы вместе с матерью идём к столу.

Отец кивает и протягивает руку, жму крепкую ладонь, смотря в серые льдистые глаза.

Анна представляет собой хрупкую женщину за тридцать, но ещё не сорок лет. Живая мимика, русые волосы, средний рост и лицо без единой морщины с карими глазами.

— Я так соскучилась, ты бы знал, — она ещё раз меня обнимает, немного подержав на вытянутых руках, осматривает и садится на место.

Валерий под стать супруге, выше, но не пахнет атлетизмом, волосы светлые, ближе к белому, лицо мягкое и спокойное, глаза серые.

А вот Павел Матвеевич наоборот, коренастый, невысокий с широкими плечами и кустистыми бровями. Глаза как и у сына, серые, широкий лоб и зачёсанные назад белые волосы. На лице борода, густая и чуть вьющаяся, как и волосы на голове — белая.

На вид ему не дашь и шестидесяти, но я знаю, что в этом году деду исполнилось семьдесят пять.

Прохожу до его места и протягиваю руку. Его брови удивлённо поднимаются, он жмёт ладонь с запозданием. Сажусь слева от него, родители сидят справа, прямо напротив. Марго машет мне ладошкой, улыбаясь, она присела поближе к матери.

— Пахнет чудесно, — легонько хлопаю в ладоши, осматривая поздний обед, ибо время уже за полдень.

На тарелке томлёная говядина и тушёные овощи, аппетит тут же начинает поднимать голову.

— Как добрался? — спрашивает мама, да, пожалуй, буду называть её так.

— Отлично, — кивнул я. — Почти всё время спал.

— Поезд, это ужасное место, — кивает она.

— Да нет, вполне себе удобный вид транспорта, — не соглашаюсь. — Могло быть хуже.

— Слишком старая традиция, — замечает отец. — А потом ещё и вытянули вас на практику, сразу же. Забыли, что в число студентов входят и аристократы, обращаются как с простолюдинами.

Опа, а вот это звоночек. Папанька у нас старой закалки видимо, не хватало ещё, чтобы он попросил выпороть надзорщиков на конюшне.

— Было весело, — отмахиваюсь я.

Дед внимательно меня изучает, всё больше хмурясь, на его лице будто бы туча собирается. Вот вот грянет гром и хлынет ливень, надеюсь, он не станет плакать.

— Как там Маша? — наконец-то спрашивает он, начиная с нейтральной темы.

— Хорошо, — киваю я.

— Вы потрудились, — замечает патриарх семейства. — Слышал, что сделали ремонт в её сибирской усадьбе, сад привели в порядок.

— Потрудились рабочие, я лишь смотрел, — скромно подмечаю я.

— Много потратил? Наследство не резиновое, думается мне, деньги нужны? — плавно переходит к теме дед.

— Совсем немного, — на ходу сочиняю я. — Нет, денег хватает. Наследство, это интересная вещь, я попробовал провести ритуал, без всякой задней мысли, а получилось лучше чем ожидал.

Отец и дед переглядываются.

— Не удивительно, ячейка, что тебе открылась, принадлежит не простому человеку, — кивает он. — Это наш предок.

Мясо встаёт в горле, я начинаю кашлять, быстро запиваю еду водой.

— Что? — удивление в моём голосе неподдельно.

— Он стоял у истоков нашей семьи, — поясняет глава рода, как само собой разумеющееся. — А ты не знал? Много документов потеряно после смуты, да и не стали мы ворошить прошлого, мало кто сейчас помнит, но когда-то он имел скверную репутацию. Поэтому мы не стали вносить тёмного в генеалогическое древо.

Бл…ть! В горле пересохло… Что он только что сказал? Слова ещё эхом проносились в голове, где стояла звенящая пустота.

— Как так получилось? — спрашиваю, возвращая себе каплю спокойствия.

— Я уже всего не упомню… — Павел задумался.

— У него была всего одна дочь, но она погибла, — мой голос становится тихим.

— Это хорошо, что ты знаешь историю, — кивает патриарх, сияя глазами, будто он влил в них мир. — Но это не так, Екатерина выжила, а затем родила на свет Глеба, у Глеба было два сына. Но мы появились позже, через несколько поколений родилась Варвара, мать Матвея, потеряла мужа и снова обрела спутника, Александра Романова, Матвей стал основоположником рода Митрофановых и моим отцом. А Маша, как ты знаешь, дочь Александра. Мы единоутробные брат и сестра. Мария в свою очередь вышла замуж за Арсения, а после его смерти снова приняла фамилию Митрофанова.

Если бы я знал.

Но я уже не слушал, витал в прострации, медленно пережевывая пищу.

В голове вертелся только один вопрос. Это моя семья? Не просто аристо в чьём теле я переродился, а настоящая семья, кровь и плоть от моей.

— Поэтому мы с твоим отцом не удивились, когда хранилище признало тебя. Да и никто не удивился, должна была в ком-то из Митрофановых проснуться кровь предков. Видимо поэтому инициация затянулась, ты не сразу принял дар. Слышал, что тёмный тоже столкнулся с проблемой, у него дар появился слишком рано… — продолжал патриарх.

— Мне нужно в уборную, извините, — поднявшись, отправился куда глаза глядят, сначала вышел в холл, а уже потом нашёл санузел.

Смотря на себя в зеркало, видел, как катятся слёзы.

Я считал, что Катя погибла, всё это время считал свою дочь мёртвой. Господи, за что ты так со мной?

А может, ты послал меня не просто так, а в награду. Показал мне, что моё наследие живо и процветает.

Процветает ли? В голову тут же влетели все разговоры о Митрофановых, их утерянном положении и куче недругов. Губы сами собой растянулись в улыбке, если Митрофановы моя семья, никому в этом мире не познать столько страданий и отчаяния, какое познают виновные. Есть старая поговорка, кто придёт ко мне домой с мечом, от меча и погибнет. А если кто-то решит испытать моё терпение, смерть от меча ему покажется райским наслаждением.

Но, сначала надо всё проверить, перебрать архивы и вытащить фото Кати. Её лица я не спутаю, после этого и стану действовать. Да и есть один способ проверить, моя ли это семья.

Тщательно умывшись, вернулся назад. Все присутствующие так или иначе мазнули по мне взглядом, кто-то задумчивым, кто-то любящим, а кто-то Марго.

Но теперь, я будто бы в полной мере переродился, эти люди, что сидели в столовой, не были мне чужими. По крайней мере, я в это верил.

— Твою комнату приготовили, — произнесла мама. — Можешь отдохнуть.

— Спасибо, я остановился в гостинице, пожалуй, отменю, — поблагодарил я и написал Софье, чтобы занялась вопросом.

— Побудешь дома перед академией, — тепло сказала мама и снова обняла меня.

Ночью я не сомкнул глаз, всё думая о прошлом. Образы выплывали из тумана, вставали перед глазами и снова терялись.

Встал ранним утром, разбитый до предела. Дворецкий по имени Феликс распорядился о завтраке, а я прошёл в столовую, где встретил незнакомых мне ранее людей, но слава богу известных по фотографиям на стене бабушкиного дома.

Андрей, Ксения и их сын с дочерью, Елисей и Влада. Почти все русые, видимо передалось от матери, а вот глава их семейства темноволосый, что не укладывалось. Сидят так, будто что-то упирается им в зад, совсем не та атмосфера, что была вчера, более официальная, что ли.

— Доброе утро, — поприветствовал всех я и сел.

Только когда поднял глаза на родственников, понял, что сейчас что-то будет.

— Младший в династии не может позволить себе садится, пока ему не разрешили, — холодно произнёс Андрей. — Совсем запамятовал, прозябая у старой клячи.

— Что? — я был в такой стадии ошеломл…охреневания, что не сразу нашёлся с ответом.