Мой идеальный смерч. За руку с ветром - Джейн Анна. Страница 28

– Не обращай внимания, – отмахнулась я. – Просто кое-что вывело меня из себя. А собака у нее давно умерла?

Чуть подумав, Регина назвала тот самый день, когда произошла драка в кафе, и Димка помчался успокаивать свою девушку. Все сходится.

«Она – милая девушка, хорошенькая. Вежливая, спокойная, с женственными движениями. Непохожая на тебя, короче» – так он сказал в тот день. Возможно, он и правда любит Князеву, не подозревая о том, что ей нужен Смерч. Мне стало обидно. За него – я не хотела, чтобы Димка страдал. И за себя – меня Чащин называл ННН – нервной невоспитанной нахалкой, а о ней говорил с такой щемящей нежностью. А ведь Дэн еще утверждал, будто бы я ему нравлюсь! Глупости. Димка влюблен в Ольгу. Именно поэтому он и защищал ее в тот раз, когда я случайно его ударила. Кому понравится, когда о его любимом человеке плохо говорят? Но что Ольге нужно от Смерчинского, если у нее есть Чащин? Что происходит? И почему Дима никому не рассказывает о Князевой? Почему называет ее Викторией? Или из-за Дэна? Из-за Ника? Ник ведь его друг. Как же Димка решился на такой поступок? Дружба – это ведь святое. Друзей нельзя предавать. Это табу.

– Маш, ты чего зависла? – пощелкала перед моим лицом пальцами Регина.

Я вздрогнула и пришла в себя.

– Извини, задумалась. А ты знакома с парнем Оли?

– Что? С каким еще парнем? – удивилась она. – Оля мне ничего не говорила ни про какого парня.

Она нахмурилась – видимо, обиделась.

– Я перепутала, – неискренне, но очень широко улыбнулась я, не желая, чтобы Регина злилась на Князеву. Она хотела мне что-то сказать, однако ее прервал звук нового входящего сообщения, и она включила телефон.

– О, а вот и Оля! Написала, что вчера прилетела с отдыха!

Вот оно что. И Князева, и Дэн в городе со вчерашнего дня, но молчат об этом.

Я сжала кулаки.

– Зовет гулять, – поделилась Регина. – Ой, а хочешь с нами? Втроем куда-нибудь сходим?

– Нет, – ответила я с горькой усмешкой. – Не хочу.

Головоломка сама собой стала складываться в моей голове. Дэн вернулся вместе с отцом и Лерой – поэтому их вчера и видела Василиса Петровна, хотя сам говорит мне, что приедет через несколько дней. Князь вчера тоже прилетела в город. Они действительно вместе отдыхали в Галазе и вместе вернулись. Но почему он лжет мне? Чтобы у него была возможность провести с ней время? Скорее всего. Он ведь иногда раньше так нежно на нее смотрел, что мне становилось противно до щекотки в пятках. Может быть, его слова о том, что он ничего не чувствует к Троллихе, – всего лишь очередная ложь? И на самом деле Лазурная – это сама Князева?

– Почему не хочешь? – не отставала Регина.

– Я сама… улетаю, – соврала я устало. – Потом с ней встречусь. Сделаю ей… сюрприз.

– Теперь летать страшно, – вдруг вздохнула она. – Особенно после того, что с Олей случилось…

– А что с ней случилось? – нахмурилась я.

– А ты что, не знаешь? Вы же общаетесь!

Я скрипнула зубами. Какого черта она считает меня подружкой Князя? Разорвала бы ее на куски. Притворщица.

– Она едва не погибла, Маша!

Чего-чего, а этого я не ожидала.

– В смысле? Что случилось?

– Ох, я думала, ты все знаешь, а то бы стразу рассказала. Оля должна была лететь в Галаз вместе с родителями тем самым рейсом, что недавно упал в море, слышала ведь? – затараторила Регина. Я ошарашенно кивнула. – Они взяли билеты на другой день в последний момент. Представляешь?

Я лишь кивнула. Страшно и жалко – до слез жалко всех, кто безвинно погибает. Не только в авиакатастрофах. Это ужасно. Просто ужасно. Как бы я ни не любила Князеву, я не желала ей подобного. Я никогда не желала людям смерти, потерь и боли. Меня не радовали чужие слезы.

– Билеты покупала ее мама, – продолжала Регина. – А на другой день она их поменяла, потому что у нее были какие-то проблемы на работе. Так страшно жить.

– Страшно, – согласилась я. На душе было тяжело.

Переговариваясь, мы вышли из университета на улицу.

– Я с папой на машине. Может быть, тебя подвезти? – спросила я.

– Ты такая хорошая… Спасибо, Маш! Но меня друг ждет – тоже на машине. Меня, кстати, с ним Оля познакомила.

Я не слишком удивилась, когда увидела Ивана – того самого, из кафе, которому ни за что, ни про что вмазали рокеры. Мы поздоровались, и я подумала, что Инга осталась без парня, хотя тотчас вспомнила про Рафаэля. Кажется, он не оставит ее в покое.

– Как ты долго учебники сдавала, – покачал головой папа, когда я села в машину.

– Очередь была…

– Да не очередь была, а с подружкой ты там болтала. Так, сейчас я тебя домой отвезу. И не ходи сегодня никуда, – добавил папа, – видишь, дождь собирается?

– Угу.

– Что это у тебя за вид смурной? С подружкой поссорилась?

– Нет, просто голова болит.

Я прислонилась лбом к прохладному стеклу и молчала всю дорогу, порядком удивив папу. Все вспоминала и вспоминала проклятого Смерча. Его голос, улыбку, прикосновения…

– Пап, – нарушила я молчание лишь однажды, – а вы с мамой ведь были в Галазе?

– Были. Еше до Федькиного рождения. Наш первый совместный отдых.

– Расскажи, там красиво? Хорошо?

– Хорошо. На Черном море почти везде хорошо, – улыбнулся далеким воспоминаниям папа. – Галаз – место прекрасное, Маша. С отличным климатом. И море там синее-синее. А уж воздух какой! Красота! Когда-то давно Галаз был древнегреческой колонией Причерноморья. Местные рассказывали, что название города произошло от древнегреческого слова «галазио», что значит лазурный.

– Как интересно, – мрачно сказала я, всеми фибрами души проклиная этот ни в чем не повинный в общем-то цвет.

А папа продолжал:

– В легенде говорится, что в шестом, по-моему, веке до нашей эры, когда колония, собственно, была основана греческими выходцами, ойкист – то есть предводитель колонистов, а затем и правитель – назвал так город по просьбе любимой жены. У них там вообще была интересная история. – Видя мое лицо, папа пытался меня хоть как-то развлечь. – Ойкист был без ума от своей молодой и красивой жены Дионисии, а она влюбилась в другого. В парня из черни. Он, как водится, тоже ее полюбил. Эти двое стали тайно встречаться. Сестра Дионисии помогала парочке, и какое-то время они были счастливы. Правитель вскоре прознал про то, что жена ему изменяет. И послал своего брата-близнеца убить соперника. Тот нашел. Однако видя, как они любят друг друга, пожалел и не стал трогать юношу, но обо всем рассказал брату. Ойкист рассвирепел, поймал этого парня и лично убил его на ее глазах. А на следующий день нашел супругу мертвой. Потом и сам умер. Одни говорят, не вынес разлуки с женой и бросился со скалы. Другие – что его убила мать Дионисии, отомстив за смерть дочери. Хотя историки утверждают, что ойкиста просто-напросто устранила недовольная знать. Но кто знает? После его смерти править городом стал его брат-близнец, взяв в жены сестру Дионисии, ту, которая помогала влюбленным. Но и он недолго оставался на свете. Погиб вместе с молодой супругой во время набега каких-то то ли кочевников, то ли еще кого… Не помню. В общем, эта душещипательная история – достояние Галаза. Дионисия и Филимон стали местными Ромео и Джульеттой. Символом настоящей любви. В городе и скульптуры с ними есть, и фрески. Даже площадь в честь них названа. А уж какие деньги делают на сувенирах, я вообще молчу. С их изображением чего только там не продают. И картины, и талисманы, и брелоки, и одежду даже… Так сказать, местный бренд.

– Что еще за Филимон? – еще более мрачно спросила я, понимая, что даже у бедняг в сказочной Древней Греции настоящей любви не было. На душе стало совсем пасмурно, словно я услышала любимую сказку, в которой вместо привычного счастливого конца главные герои умерли в жутких муках. – Почему у героя такое имя?

– Ты вся в мать, – весело отозвался папа. – Когда она впервые услышала эту историю, спросила, что за имя такое дурацкое и на греческое непохожее, а потом полдня ходила по Галазу печальная. Ей, видите ли, легенда в душу запала. Жалко стало их. В результате я оказался виноватым. Потому что не понял всей трагичности их истории, э-эх. – Он вдруг тепло улыбнулся, словно вспомнив что-то хорошее.