И опять Пожарский - Шопперт Андрей Готлибович. Страница 52

– А осенью можно будет её на кораблях до Нижнего доставить. – Старичок был боевой, с радостью брался за любое дело, что на благо Руси могло послужить.

Пётр объяснил ему, что хочет затеять ткацкий заводик, чтоб сукно делать не хуже английского.

– Ох, и горяч ты, отрок, за всё берёшься. Осилишь ли? – хлопнул себя по коленям Пушкин.

– Сам – нет, люди помогут. Вот ты Григорий Григорьевич, поможешь с шерстью, другой – со станками, третий – с красками. Это под лежачий камень вода не течёт, а если камни шевелить, столько раков из-под них повылазит, только успевай хватать, – улыбнулся в ответ Пожарский.

Воевода рассмеялся.

– Стало быть, рак я замшелый! – Он опять громко засмеялся. – А и то верно, молодым-то только камни и ворочать. Подсоблю я тебе с шерстью.

Подошёл Иркен-Игорь. Татарин был кряжист, и сила в руках чувствовалась немереная. Узнав о путешествии в верховья Белой, Иркен посмурнел.

– Я через неделю собирался с родичами лес заготавливать, что же теперь?

– Так ты сына старшего за себя оставь, доведёшь царёвых разведчиков, докуда сможете подняться по Белой, и назад возвращайся, как раз к началу сплава леса возвернёшься.

– Я тебе за беспокойство, Иркен, пять рублёв жалованья положу, – попытался заинтересовать проводника Пётр.

– Ну, ежели так, то по рукам, княжич. – Он протянул Пожарскому руку. – Завтра с утра и выходим.

Событие шестьдесят шестое

Иоганн Кеплер метался по комнате, как лев по клетке. За окном этой комнаты, по черепичным крышам Линца, барабанил первый весенний дождь, но Кеплер не слышал этого дождя. Он слышал только голос в своей голове. Он просто маленькая масайская девочка. Вот что твердил этот голос.

Когда Галилей в свой новый хороший телескоп открыл спутники Юпитера, то Иоганн не поверил ему и даже поиздевался: «Зачем нужны спутники Юпитеру, если с Юпитера на них некому любоваться?» Но потом и у него появился более мощный телескоп, и он тоже обнаружил эти спутники. Сейчас издевались над ним.

В то, о чём написал этот маркиз из варварской Московии, нельзя было поверить. Это выходило за рамки мировоззрения королевского астролога. Но он не маленькая масайская девочка, он один из лучших астрономов в Европе, и он понимал, что в письме, которое лежит на столе, написана правда. И что тогда? То, на что он потратил всю жизнь, знал мальчишка из Тартарии. Просто знал, потому что астрономы Московии на столетия опередили Европу.

Невозможно даже представить, какой нужен телескоп, чтобы увидеть спутники этого самого Нептуна. Да черт с ней, с астрономией! Пятый и шестой материки! И ведь они на самом деле находятся там, где написал маркиз Пожарский. На что он потратил жизнь? Можно было приехать в какое-то Вершилово, где-то в снегах Московии, и просто прочитать обо всех достижениях европейских учёных в пыльных и никому не нужных книгах на верхней полке редко посещаемой хозяином библиотеки.

Деньги! Ему вечно не хватало денег. Не хватало на приборы и бумагу, не хватало на хорошую одежду, не хватало на еду, в конце концов. Этот маркиз обещает платить в два раза больше и вперёд. Человек, который передал ему письмо, сказал, что если Иоганн соберётся переехать в Московию, то ему дадут денег на дорогу столько, сколько он попросит. Он может взять всю семью, всех учеников и вообще всех, кого посчитает нужным, хоть служанок и кормилиц с мужьями и детьми. Им безвозмездно предоставят деньги на переезд. И это говорил еврей!

Также посыльный передал Кеплеру волшебную вещь, которая называлась перьевой ручкой, её по договору с этим маркизом Пожарским теперь для отсталой Европы будут делать евреи. Здесь-то придумать эту ручку некому, тут одни маленькие масайские девочки с десятью пальцами на руках. Зачем им перьевые ручки, если есть гуси с их перьями? Но как же хорошо пишет эта ручка!

А бумага, на которой написано письмо? Она была белоснежной и гладкой. Еврей предложил посмотреть её на свет. И там проступила надпись на неизвестном языке. Колдовство. Если эту бумагу найдут у него, его сожгут на костре. Никому не объяснить, что это наука, а не волшба. Дикая, отсталая Европа со своими дикими инквизиторами. Как сейчас он ненавидел её!

Поедет ли он в Московию? Нет. Не поедет. Он полетит туда. Он позовёт с собой всех: и Галилея, и Майра, и ещё с десяток человек, возьмёт с собой семью, и мать, и, как сказал еврей, детей и мужа кормилицы.

Еврей обещал зайти через неделю за ответом. Когда же кончится эта неделя?

Интересно, а где живёт в Африке эта самая масайская девочка с десятью пальцами на руках? Иоганн был уверен, что ему никто из путешественников этого не скажет. Это племя европейцы ещё не нашли в Африке. Оно где-то в самом центре африканских джунглей. Про это варварское племя могут знать только «варвары» из Московии.

Событие шестьдесят седьмое

Пять корабликов продолжали подниматься вверх по Белой. Местные башкиры называли эту реку Агидель, что в переводе и означает «белая река». Петлять, как в низовьях, река перестала, она выровнялась и оделась довольно крутыми берегами.

После Уфы князь Разгильдеев сказал, что поплывёт с Пожарским на Урал-камень. На каждом привале княжич отправлял Баюша с его служилыми татарами на разведку. Искали местных, дабы узнать, что творится вокруг, и разведать про вонючее земляное масло. Попадающиеся довольно редко летние стоянки башкир тоже не пропускали, останавливались и расспрашивали. Пока без особого успеха, правда.

На третий день разведчики донесли, что через пять вёрст с правого берега будет приток, вода в котором солёная, и что вверх по этому притоку, верстах в десяти, есть Вознесенская пустынь, и монахи там соль варят. Про земляное масло же ничего башкиры не слышали.

Повезло на следующей стоянке. Справа впадала река, как оказалось, Тайрук, и на месте впадения находилось большое летнее кочевье башкир. Купили у местных немного баранины, и под конец торговли один из башкир рассказал, что выше по течению реки Тайрук есть болото, которое плохо пахнет, и на нём есть цветные круги.

Вот и нашли нефть! Пётр потирал руки. Два месторождения нефти, которую можно добывать открытым способом. Можно будет построить нефтеперегонный заводик и выпускать керосин и асфальт. Бензин и солярка тут никому пока не нужны. Как-то из нефти ещё и парафины получают, но как, Пётр не знал. Ничего, построим перегонный аппарат, разберёмся. Хотя если будут керосиновые лампы, то зачем нужен парафин?

Тревожные новости стали поступать, когда, по словам их проводника Иркена, они почти доплыли до поворота Агидели на северо-восток. Прибежавшие с князем Разгильдеевым разведчики сообщили, что все башкирские кочевья сворачиваются и уходят на другой берег реки и дальше на запад. Башкиры говорят, что с северо-востока и с востока идут неисчислимые орды каких-то торгутов и что эти неисчислимые орды – только разведка, которую послал великий хан Хо-Урлюк.

Пётр задумался, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из истории про неведомых торгутов. Ничего. Так, краешком сознания, что русским легко удалось разделаться с ногайской ордой, потому что ту в клочья порвали перед этим переселявшиеся откуда-то из Монголии калмыки. Может, эти торгуты и есть калмыки? Попасть под раздачу вместо ногайцев и принять на себя удар целой орды с сорока стрельцами не хотелось. Что же теперь? Поворачивать назад? Ждать ещё год, пока перекочуют на новые земли калмыки?

Он собрал маленькое совещание. Позвал князя Разгильдеева, сотника Ивана Малинина и Иркена. Как ни странно, все решительно высказывались за продолжение экспедиции. Самую здравую мысль высказал Малинин:

– Мы же на ладьях, княжич. Если что, пристанем к левому берегу, чай в воду не сунутся.

– Хорошо, – решил Пожарский, – авось успеем проскочить.

Не успели. Как раз на повороте они и встретились. Калмыков, если это были они, было много. По прикидкам князя Разгильдеева, высланного на разведку, несколько тысяч. И что самое плохое, степняки корабли заметили.