Рыцарь из ниоткуда. Сборник (СИ) - Бушков Александр Александрович. Страница 163

– Тем более. – Мара гибко прильнула к нему и зашептала на ухо:

– Да не заводи ты себя, дурак, мы ведь везучие, вся банда. Мы притянули друг друга, как магнитики, а это неспроста, великие дела обещает…

И странный образ возник перед ним на мгновение – непонятный зал, где все красное и черное, и высокие стрельчатые окна в золотисто-алых витражах, и странные плоские чаши на круглом столе, и холод, холод, пронизавший все вокруг, даже место, занятое Сварогом в пространстве…

Охнув, как от боли, он прижал Мару к себе, словно заслоняя.

Она удивленно отстранилась:

– Что с тобой? Затрясло всего…

– Ничего, – сказал Сварог, опамятовавшись от наваждения. – Следующая ночь твоя, разрешаю сделать ее сколь угодно бурной. А сейчас поднимай народ. Идиллически поплывем по речке-реченьке…

Он спустился к самой реке, внимательно посмотрел на спокойную воду у берега, определив, что здесь достаточно глубоко, сосредоточился, зашевелил губами, старательно повторяя не столь уж сложные слова, служившие, собственно, чем-то вроде детонатора, запускавшего неведомый сложный механизм. В конце концов, многие ли из тех, что выключают свет в доме, представляют хотя бы чуточку сложность электромагнетизма и двойственную природу электрона? Если вообще слышали о том, что электрон двуличен…

Темное облако возникло над берегом и тут же взорвалось во все стороны невесомыми тучами снежинок, таявших еще в полете. Гулкий, тугой всплеск сотряс воду, взлетели брызги, окатившие Сварога, попавшие за шиворот, в сапоги. Он отпрыгнул, выругав себя за неосторожность.

А на воде уже слегка покачивался колесный пароход с перекинутыми на берег широкими сходнями – синий с двумя красными полосами, высокой черной трубой, увенчанной затейливо вырезанным раструбом из толстой жести, красными кожухами гребных колес, начищенной медью на капитанском мостике и высокой мачтой с тремя зарифленными прямыми парусами. Звался он «Принцесса» (определенно шуточки Брагерта), и под косым бушпритом сияла свежей позолотой фигура девушки в старинном платье и короне, выполненная в старинном же стиле знаменитой мастерской Итилоса Лаваронского. На носу красовалась «чертова флейта» – стандартная военно-морская ракетная установка с пятью направляющими в виде разрезанных вдоль труб, снабженными огромными колесцовыми замками. Две пушки у бортов, пулемет на мостике, корму ограждает высокий фальшборт – как и было задумано на всякий случай, места для лошадей хватит. Флагшток гол – но где-то на мостике есть флаги на все случаи жизни. Чистенький и новенький, как игрушечка, пароходик, похожий и на патрульное судно речной охраны, и на ганзейский гукор [2K36]. Одна беда – прежний план предусматривал наемных кочегаров, а теперь придется управляться собственными силами…

«Принцесса» стояла правым бортом к берегу. Якорь опущен – или, как это говорится, отдан. Пытаясь вспомнить, как по-морскому именуется правый борт, да так и не вспомнив, Сварог взбежал по трапу, поднялся на мостик, уважительно оглядел высокий штурвал со множеством пузатеньких ручек, массивный компас, сверкающую воронку переговорной трубы, ведущей в машинное отделение. Заглянул в высокий шкафчик: в нижнем отделении стояли свернутые в трубочки флаги, в верхнем лежали судовой патент и прочие бумаги. Поразмыслив, он выбрал флаг Ганзы – авось не узнают и не обидятся, а если обидятся, переживем, – поднял его на флагштоке, заполнил соответствующим образом документы. Одежду вновь придется менять – ронерскне синие мушкетеры выглядят столь же нелепо на ганзейском корабле, как ганзейские матросы на страже возле опочивальни Конгера. Значит, снова придется возиться. Сварог, мужской и дамский портной, а учитывая и Делию, еще и поставщик двора…

Он оглянулся. Странная Компания в полном составе – один Шедарис отсутствовал – сгрудилась на берегу, восхищенно разглядывая «Принцессу».

– Ну, соколики, каков пароход? – молодецки подбоченившись, крикнул сверху Сварог. – Ведите лошадей! Адмирал командует отплытие!

– Отход, – громко поправила тетка Чари.

– Разговорчики, боцман! – крикнул Сварог весело.

Ему не пришлось встревать с фамильными заклинаниями Гэйров – строевые кони повиновались без особых капризов. Их тщательно привязали к ввинченным в планшир кольцам, и Сварог распорядился:

– Мара – к машине. Паколет шурует уголек. Вам тоже придется поработать лопатой, любезный граф, потому что Шедариса я поставлю к «флейте», а Бони к пулемету…

– Впервые сожалею об отсутствии военного опыта, – хмыкнул Леверлин.

– Поэтам полезно изучить изнанку морской романтики, – безжалостно сказал Сварог. – Насколько я помню, во дворце у Грайне ты как-то растапливал камин, так что справишься. Общие принципы те же. Тетка Чари – к штурвалу. Я, как вы понимаете, командую, то есть с решительным видом стою на мостике.

– А я? – спросила Делия.

Сварог подумал и заключил:

– Вы тоже стоите на мостике, но вид у вас не столь решительный, потому что у вас нет офицерского чина, а я, как-никак, лейтенант лейб-гвардии… По местам. А я пока что займусь портняжным ремеслом.

Когда он закончил и поднялся на палубу, из трубы уже поднимался дымок, на глазах густевший, ветерок сносил его на берег – поэт с прохвостом шуровали на совесть, да и уголек был отборный. Сварог склонился к надраенной медной воронке и, надсаживаясь с непривычки, заорал с нее:

– Как дела?

В ответ раздался почти неузнаваемый голос Мары:

– Еще квадранс – и можем ехать.

Наверху, на берегу, раздался пронзительный свист, сделавший бы честь Соловью-разбойнику. Кони вскинулись, прядая ушами. Сварог показал Бони на пулемет, бросил тетке Чари: «Поторопите кочегаров, кто его знает…», сбежал по сходням, поднялся вверх по пологому откосу, пробежал уардов пятьдесят меж редкими соснами и, жадно хватая ртом воздух, кинулся бегом на вершину довольно высокого и крутого холма, где стоял Шедарис.

Капрал застыл статуей, прижимая к глазу подзорную трубу. Сварог привез ее с собой из-за облаков, и она, ничем не отличаясь с виду от изделий земных мастеров, была раз в десять сильнее любой харумской.

– Что там? – тронул Сварог за плечо напрягшегося капрала.

Тот протянул трубу:

– Левее солнца, левее тех двух горушек, правее распадка, у самого горизонта…

Сварог довольно долго водил трубой, пытаясь привязаться к перечисленным Шедарисом ориентирам. Поймал место. У самого горизонта четко выделялись на зеленой равнине синие крапинки. Они двигались, они порой отбрасывали мгновенные, ослепительные солнечные зайчики – так сверкает солнце на стволах мушкетов и отполированных рокантонах, так сияет только амуниция отборных гвардейских полков, начищенная с особым рвением и шиком…

Сварог прикинул расстояние и махнул рукой, опустив трубу:

– Даже галопом до берега – не менее получаса. До них лиг пятнадцать, и галопом они не смогут, кони наверняка устали…

– Не в том дело.

– А что тебе не нравится?

– Тебе не кажется, что они идут очень уж целеустремленно? – спросил Шедарис, наедине всегда называвший Сварога на «ты». – Прямо по нашему следу, сдается…

– Собаки? – предположил Сварог без всякой уверенности.

– Хотелось бы думать… Только не похоже, командир. Что-то не слышал я про собак, натасканных на следы подков. Которых к тому же и понюхать не довелось.

– Действительно…

– Знал я на Сильване одного лейтенанта. У него для таких случаев была дощечка, а на дощечке на гвоздике вертелся деревянный барашек. И эта бяшка всегда показывала лбом на беглецов, в ту сторону, откуда крадутся неприятельские разведчики, на близлежащее жилье… Ну, без заклинаний в таком деле не обойтись, конечно, что-то лейтенант знал…

– Он не с ними, случайно? – хмыкнул Сварог.

– Да нет, – серьезно сказал Шедарис. – Случилось одно жаркое во всех смыслах дельце, сгорели вместе с домом и лейтенант, и барашек. Один там рылся потом, да где уж, все – в головешки… Может, таких барашков или иной пакости по свету много разбросано?