Не ходите, дети, в Австралию гулять (СИ) - Юшкин Вячеслав. Страница 12

Мы были уже далеко от буша и перестали опасаться нападения аборигенов и как оказалось совсем зря мы расслабились. Взяли нас утром на самой заре. Я отдежурил и лег спать и Том остался на посту сторожить и получил бумерангом по затылку и отключился. Как так вышло, что он не слышал напавших. Так не зря часовым запрещено отвлекаться на быт и секс. Наш часовой Том решил пока я сплю в очередной раз позабавиться с нашей пленницей и пока он удовлетворял свои духовные запросы, то к нему подошли и смогли зарядить бумерангом в затылок и теперь мы снова путешествуем обратно в буш на прием в честь победителей белых идиотов. В качестве приглашённых блюд. Почему беле идиоты, ну а как назвать белых людей, которые на посту трахаются. Связали нас качественно и контролируют каждый наш шаг. Веревки из местных растений и перетереть или раскусить зубами не вариант. Очень не хочется идти в пищу местным бушменам и я лихорадочно ищу выход из этой безнадежной ситуации. С каждым переходом наши победители углубляются всё глубже в материковую часть Австралии и выбраться из этого капкана всё более проблематично. Теперь женщина пользуется большим спросом среди бушменов и на каждой стоянке они насилуют её и довольно спокойно обсуждают как её приготовить по вкуснее. Про нас они тоже самое обсуждают. Такой большой добычи у племени не было очень давно, и старший воин из группы, которая нас захватила явно мечтает стать теперь самому военным вождем племени. Но для нас все эти рассуждения пустые, мы просто блюда на большом празднике, который будет в племени по возвращении группы из этого военного похода. Очередной привал в пустыне — жара стала терпимой, но это так кажется ушло солнце и можно немного выдохнуть и забыться тяжелым и неглубоким сном. Я не сплю меня сегодня кинули неподалёку от кучи мусора и теперь я жду, когда на пир соберутся местные насекомые и ящерицы. Насекомые будут пировать на мусоре, а насекомых будут кушать ящерицы, и я жду ящериц. Это последний привал перед переходом в земли племени и теперь или никогда тем более самый удобный момент наступил. Большая часть воинов пошли забавляться с белой женщиной и меня никто не караулит. И вот первые пауки и вот первая ящерица — прокусываю губу и капаю кровью на узлы, которыми меня связали и протягиваю руки вперед. Мой план сработал — на запах крови прибежали местные ящерицы и стали грызть ту часть моих оков, на которых имеются следы крови. То, что я не мог сделать своими зубами перетереть растительные веревки мелкие острые зубы неведомых мне пустынных ящериц, сделали. Они сотворили маленькое чудо, и я смог разорвать те петли на руках, которые мне сегодня намотали мои захватчики. Кровь рванула по венам. Я ткнулся в землю и смог подавить крик боли. Теперь дело за веревками на ногах и вот уже и ноги свободные. Я с трудом встал на четвереньки и пополз к колу, который был вбит в землю, теперь надо снять петлю с шеи. Вот я уже и свободен. Но это даже не пол дела — это самая маленькая часть пути к свободе. Надо теперь убить наших захватчиков и отбить лошадей и наши вещи и наших пленников и потом спасать себя, убегая из пустыни в ту часть континента, где есть белые поселения. Наш охранник не смотрит за нами он смотрит в сторону, где идет эротически-порнографическое представление. Там, где трахают белую женщину. Под руку попала только длинная острая деревянная щепка. Но если эту щепку воткнуть в горло нашему озабоченному часовому и зажать рот, то вполне сойдет за орудие убийства. У меня не осталось уже никаких чувств — ни чувства жалости, ни чувства брезгливости ничего только жажда жизни. Только обморочное желание выжить и вырваться из плена. Действуя как автомат я подошел к аборигену, который нас караулил и воткнул ему в шею сое оружие и провернул несколько раз в его горле эту щепку. Абориген пытался прокусить мне руку, но я не отдернул свою ладонь, и часовой сначала несколько раз попытался вытолкнуть кровь изо рта, но не получилось и затем он умер и обвис у меня на руках. Моими трофеями стали нож и копье. И теперь я мог напасть на моих врагов. Вот только врагов осталось ещё шестеро, и они были гораздо сильнее и более умелые во владении копьями. Надо было освобождать Тома и уже вдвоем атаковать наших врагов. Том был в бессознательном состоянии и не пришел вс ебя как я его не пытался привести в чувство. Но путы с него я снял и теперь у меня не было никакого другого выхода надо было убить ещё шестерых аборигенов и уже после этого продолжать дальше приводить сознание своего товарища. Очередь на участие в секс играх у аборигенов состояла просто — первыми идут самые старшие и затем уже молодые воины.

Глава 8

Том лежал без сознания и у меня не было иного выхода, как убить оставшихся аборигенов в одиночку. Шансов у меня практически не было. Но у меня ещё были дела на этой земле и мне удалось подойти к группе врагов совсем близко. Думаете у меня появились особые способности в плане маскировки и незаметности. Нет, не появились и даже более того передвигался я достаточно шумно. Координация движений пока полностью не восстановилась после недельного нахождения в веревочных путах. Так что мне помогло подойти так близко к врагам. Да самые проницательные из читателей уже догадались — это было отсутствие у врага правил несения караульной службы. Они собрались у тела своей пленницы и изо всех сил мешали своему старшему воину насиловать белую женщину. Именно это в свое время привело к нашему пленению и снова опять привело к гибели уже наших врагов. Они стояли и смотрели за происходящим и полностью утратили связь с окружающим миром каждый из них представлял себя на месте насильника и в меру своих фантазий получали извращенное удовольствие. Меня увидела сама женщина и быстро приняв решение изобразила такую страсть с такими громкими звуковыми эффектами, что аборигены совсем уплыли в мир грёз. Так я их по — одному и отправил в иной мир, ножом по горлу и как сказал один литературный герой — в колодец. Ни один из аборигенов так и не пришел в себя и не почувствовал опасности. Эффект «фильмов для взрослых» оказался очень сильным, и неокрепшая психика бушменов не смогла осознать факт того, что женщины могут имитировать оргазм, у них в племени мужчины о таком даже не помышляли. Снова испорченные европейцы оказались более коварными, чем аборигены и я остался победителем — правда кровью было залито всё пространство вокруг. Очень хотелось блевать, но было нечем это сделать. Отмываться пришлось песком этого добра было вокруг много, с водой было гораздо хуже. Уже закончив отмываться и оттираться от крови мне пришлось снова вступить в схватку.

Краем глаза я увидел движение у себя за спиной и крутанулся влево и удар, нацеленный мне в голову, прошел рядом. Пленница, которая только, что демонстрировала оргазм и полное бессилие стояла с топором в руках и готовилась нанести мне новый удар. Наше совместное союзническое состояние ушло в прошлое. Смотреть на женщину было неприятно — полностью обнаженная и покрытая потеками крови убитых над нею аборигенов она крепко сжимала рукоять топора и искала способ убить меня. Женщина была смертельно опасным врагом — кормили её чаще и сил у неё было гораздо больше, чем у меня. И отпускать меня она не собиралась. Но вот от бумеранга она уклоняться не научилась — бросок она отодвинула голову и бумеранг прошелестел над нею и снова пропустив над собой бумеранг она встала и подняла топор для нового удара, бумеранг возвратился и ударил женщину по затылку и она развернувшись всем корпусом приготовилась встретить нового врага и в этот момент пока она ждала новой схватки я доковылял к ней и ударил ножом в затылок и пробив кость черепа загнал клинок ножа в голову. Эта коварная женщина упала лицом вперед и попыталась встать, но уже не смогла и умерла через пару минут. Снова судьба спасла меня. Теперь надо было собрать вещи и посмотреть, что там с Томом. Главаря душителей я добил и решил — не стоит таскать собой таких опасных людей, хватит для губернатора и его дневника, там всё детально расписано. Полив голову Тома водой я наконец добился осмысленного взгляда и смог довести до сознания Тома, что мы свободны и нам надо очень быстро собирать свои вещи и валить наконец в столицу Нового Южного Уэльса пока на нас не вышли остальные аборигены, которые вышли на новую войну с белыми колонистами. Но опять случилась непредвиденная задержка. Том нашел тело своей возлюбленной пленницы и началось — Стася умерла я никуда не пойду отсюда, я хочу умереть здесь, такой женщины больше нет на белом свете. И прочие сопли. Мешать Тому оплакивать свою Джульетту я не стал и просто стал собирать вещи и седлать лошадей. Рассказывать влюбленному мужчине — что за женщину он полюбил, самое глупое и бесперспективное занятие. Мозг у такого мужчины отключается и остается только вот такие розовые сопли. Критическое восприятие действительности пропадает. Наконец я нашёл и свои револьверы. Заряды пороха и свинец для пуль имелся тоже. Аборигены понимали, как пользоваться огнестрельным оружием и использовали и мушкеты, и пистолеты. Им мешало только отсутствие пороха и свинца, устройство огнестрельного оружия и способ его применения они понимали и разобрались как заряжать и как стрелять. Мешало только полное отсутствие пороха. Пулелейка нашлась в вещах старшего воина этой группы аборигенов — изготовить пару дюжин пуль для револьвера не заняло много времени и теперь у меня на поясе висело два револьвера и наконец я был вооружен и мог оказать сопротивление любому врагу. В рукопашную схватку я не потяну и против одного противника. Сил не было и двигался я с большим трудом — длительное голодание давало свои результаты. В мешках я нашел четыре гранаты и теперь совсем воспрял духом — аборигены очень боялись пушек и когда начиналась артиллерийская пальба они отступали. У меня теперь была карманная артиллерия и можно было разогнать небольшую банду аборигенов. В этих хлопотах и трудах по приведению оружия в порядок и сборах поклажи для наших вьюков я совсем выпустил из-под присмотра своего товарища и это стало моей очередной ошибкой. Бесшумно передвигаться не мог ни я ни Том и когда за своей спиной я услышал тяжелые шаги то оглянулся и оторопел, Том с топором наперевес шел ко мне и его намерения мне совсем не понравились. Он явно хотел меня ударить топором и при этом мне совсем не хотелось умирать. Сразу Том не захотел меня убивать, ему захотелось поговорить — любовь отшибает не только критической восприятие окружающей действительности, она полностью отбивает мозги. Том хотел меня убить за то, что я убил святую женщину. Убедить Тома опустить оружие было невозможно, разум покинул его. Том уже не понимал — кто он, где он и что происходит вокруг. Пришлось стрелять — вопрос стоял просто. Либо меня убьет мой друг потерявший разум, либо Тома убью я. Мне совсем не хотелось погибать, и я убил Тома. Вариантов не было — совсем не было. Аборигенов я закапывать не стал. Могила у меня получилась на двоих — Том и его коварная любовь обрели вечный покой в бескрайнем буше Австралии. Или, возможно, как и я отправились в вечное скитание по мирам и времени. Этого я не знаю, но могила у них была. У меня получилось собрать трех лошадей — одна под седлом и две вьючные. Оружие я держал под рукой в полной готовности. Аборигены очень скоро найдут трупы своих воинов и отправятся за мной. У меня не было ни малейших сомнений — аборигены найдут тела воинов из своего племени и по следам разберутся, что именно произошло и сколько человек отправилось дальше. Аборигены прекрасно читали следы и совсем скоро меня они смогут догнать и вот тут надо сразу применить гранаты и отбить желание меня преследовать. Идти мне до гор примерно десять дней. Воды у меня не хватит и на три дня. Если я ошибся с направлением на источник пресной воды, то я умру в буше и без схваток с бушменами. Умру от жажды. Но надеюсь, направление я выбрал правильно и запомнил ориентиры. Бушмены могут найти воду в любом месте пустыни и так же прокормиться могут легко. Они века здесь живут. Я же к пустыне не приспособлен и лошади тоже хотят пить воду и без воды будут жить ещё меньше, чем я. Верблюдов в Австралии нет. Если немного отвлечься от окружающей действительности, то можно вспомнить из будущего.