Проклятьем заклейменный (СИ) - Батаев Владимир Петрович. Страница 9

— Меч — это мой крест, — шепнул я.

И попытался приладить клинок за спину. Вышло! Он будто прилип к кителю. Только пришлось сдвинуть рукоять пониже, чтоб не упиралась в шею. Так выхватывать не очень удобно, но дотянуться можно. Ростом и длиной рук моё новое тело не обижено.

Надеюсь, подобное не сочтут за богохульство… Впрочем, если не услышат моих напевов, то вообще вряд ли возникнут ассоциации с распятием.

Дверь с букой «М» вместо номера нашлась примерно посередине коридора. Напротив была дверь с буквой «Д» — видимо, «Девушки» или «Девочки». Я даже вздохнул с облегчением. Учитывая совместное проживание, тут и туалеты могли оказаться общими! Небольшой предбанник внутри с дверями по обе стороны. За одной — душевая, разделённая перегородками, но без дверей. Подобные встречал в общественных бассейнах. Не, мне сейчас не туда, обойдусь без душа, раздевалки-то я тут что-то не наблюдаю. За второй дверью общественный туалет, к счастью, всё-таки с кабинками, даже без писсуаров снаружи. Ну и хорошо, не люблю я справлять нужду в компании!

Ранней пташкой сегодня оказался не только я. Когда я вышел, в коридоре обнаружился какой-то парень в майке-безрукавке, такие у нас раньше называли «алкоголичками», шортах и резиновых шлёпках на босу ногу.

— Отвали, Одоевский, — негромко огрызалась рыжая девушка, которую он зажал у стены.

Судя по всему, из одежды на ней было только обёрнутое вокруг тела полотенца. Ну, может бельё под ним, но это вряд ли, она же, скорее всего, в душ шла.

— Да ладно, чего ты ломаешься, Светка, — вальяжно протянул парень. — Пошли к нам. У нас персональные душевые и уборные. И на троих места под душем хватит. Воронцова не будет возражать.

Интересная у него логика. Привлекать персональной душевой, в которой придётся тесниться втроём…

— Вот и вали в свой персональный душ на третьем этаже, — прошипела Светка. — К своей Воронцовой. Чего сюда-то спустился.

О, Воронцова! А про эту барышню я уже вчера слышал от Варвары — любительница «сдвигать кровати». И что, этому Одоевскому одной доступной дамы мало? Вторую подавай? Тут гаремы в моде, что ли? Или он просто раскатал губу?

— Слышь, Соколова…

Ого, Светка Соколова? Ну, теперь я точно не могу пройти мимо. И вообще, люди с птичьими фамилиями должны помогать друг другу!

— Кх-м, — кашлянул я.

— Чего? — обернулся Одоевский. — Соловей, сдрисни отсюда.

Эх, вот вам и аристократы. Где воспитание, манеры? Борзая школота обыкновенная. Слишком борзый для человека в сланцах и шортах против парня в берцах и с мечом за спиной. Хотя меч-то ему как раз не видно.

Кажется, он был свято уверен, что я послушаюсь и «сдрисну». Эх, Демьян, Демьян, неужто ты себя вот таким человеком показал прежде? Да что-то сомневаюсь. Может, просто следовал принципу «моё дело — сторона»?

Одоевский продолжил нагло домогаться до Соколовой, выбросив из головы моё присутствие. И даже сорвал с неё полотенце. Под которым действительно не оказалось белья, зато присутствовала неплохая фигурка. Пусть и менее выпуклая, чем у Изольды.

Я тут же рванул парня за плечо, заставляя развернуться. Ухватился за полотенце, потянув к себе. Он рефлекторно потянул в обратную сторону. Балбес. Я мигом перестал играть в перетягивание и наоборот толкнул, набросив полотенце ему на голову. Ещё и обернул, ухватившись за края и зажав их одной рукой. А второй влепил Одоевскому прямой удар в рожу — через полотенце, так что и костяшки не расшибу, и кровью не заляпаюсь. И ещё один удар. И ещё. Коленом под дых. Локтем в затылок.

— Прости, полотенце не верну, — обернулся я к Свете, прихватывая своего бесчувственного противника за шкирку. — Кровь отстирывать замучаешься.

Первыми ударами я разбил Одоевскому нос.

— Что ты собираешься с ним…

Девушка кое-как прикрывалась руками, но хотя бы не визжала и не истерила. Впрочем, похоже, просто не хотела привлекать внимание.

Я не стал дослушивать или отвечать, молча поволок Одоевского в мужской туалет. Возможно, в женском вышло бы смешнее и унизительней, но вдруг там иная планировка. Или кто-то есть внутри.

Проверил пульс у него на шее — живой. Всё же бил не настолько сильно, да и через полотенце. Но мало ли, я же не какой-то профессиональный боец или мастер боевых искусств. Даже с тем, что он вырубился от удара, скорее повезло.

Я макнул Одоевского головой в унитаз и нажал на смыв. Чтоб и волосы стали мокрыми и все поняли, что его основательно искупали. Повторять не стал, а то очухается… Или захлебнётся. Мне такого не надо. Вышел, оставив дверь в кабинку открытой.

Вот зачем я вообще полез в эти школьные разборки? Ну, не сделал бы он чего-то этакого со Светкой Соколовой прямо в коридоре! В конце концов, ей достаточно было заорать, чтоб привлечь внимание народа в комнатах.

А теперь я нажил себе врага, причём достаточно привилегированного — с третьего этажа, где у них личные душевые, а не общая. Так-то серьёзный показатель общественного положения, особенно для общаги!

Да ладно, кого я обманываю. Не в девушке вообще дело. Вот сказал бы Одоевский: «Господин Соловьёв, будьте любезны идти по своим делам и не мешать нам с прекрасной дамой вести приватную беседу!» Я бы, пожалуй, и пошёл — ну, если бы Соколова о помощи не попросила. А то — «сдрисни»… Фи, как грубо и не аристократично — на те кулаком в табло за это и мордой в унитаз! А чё он?

Выглянув в коридор, я обнаружил, что Соколовой там уже нет. Наверняка смылась к себе, одеться. Даже спасибо не сказала. Подумав, я вернулся в уборную и забрал у Одоевского из кармана шорт ключ с биркой. Всё-таки стоит мне принять душ, но в индивидуальном порядке!

Комната тридцать три нашлась легко, ключ подошёл.

— Одоевский, я же просила!.. — начала было девушка, но обернулась, увидела меня и запнулась.

Я тем временем вошёл и запер за собой дверь. Осмотрелся. М-да, тут комнаты попросторнее, чем у нас. И обставлены получше. Вон девица сидит перед трюмо-трельяжем с тремя зеркалами, красоту наводит. А у нас зеркала только с внутренней стороны двери шкафа.

— Ты что тут делаешь, Соловьёв?

Ну, хотя бы уважительно обращается, по фамилии, а не Соловьём кличет. Хотя я не то, чтоб сильно против. Но всё зависит от тона.

А кровати-то вовсе не сдвинуты! Вон стоят по разные стороны комнаты. Хотя и пошире, чем у нас.

— Да в душ решил сходить, — сообщил я. — Вот, Одоевский дал мне ключ. А сам он принимает водные процедуры у нас, на втором этаже.

— Одоевский. Дал. Тебе. Ключ, — раздельно произнесла девушка, пристально воззрившись на меня. — Убью гада!

— Меня или его? — уточнил я, разглядывая собеседницу.

Одетая только в крохотный чёрный топ, скорее смахивающий на спортивный лифчик, и короткую юбчонку, едва ли до середины бедра. Такое одеяние не скрывало прелестей и объёмов фигуры, весьма внушительных, побольше, чем у Изольды. Волосы что называется цвета воронова крыла, наверняка крашенные, не бывает настолько тёмного естественного оттенка. Да и макияж она себе накладывает в этаком готичном стиле, даже помада чёрная.

— Его. Но сначала тебя. Если не уберёшься к бесам немедля!

— А я-то думал, ты мне спинку потрёшь, — вздохнул я. — Но ладно, обойдусь. Убираюсь. За какой дверью у вас тут ванная?

Воронцова аж подавилась воздухом от такой наглости. А я не стал дожидаться ответа — вряд ли я его получу. Сам решил проверить. Внутренних дверей тут больше, не только в комнату прислуги, но и ещё две — в ванную и уборную, очевидно. Угадал я со второй попытки.

— Да я быстренько ополоснусь, — заверил я, пока Воронцова ещё не собралась для ответа. — Ты-то явно успела помыться, раз вон уже лицо красишь. Так что не задержу и не помешаю.

Я захлопнул дверь и заперся на щеколду, открыл воду и принялся раздеваться. Ну, надеюсь, у девчонки-аристократки хватит чувства приличия не выламывать дверь в ванную, где моется парень. А если нет — сама виновата. Главное чтоб одежду мою в окно не выкинула, пока я из душа выйти не успел, а всё остальное пустяки. Пускай хоть смотрит, хоть спинку мне потрёт.