Пси-ON. Книга III (СИ) - Нетт Евгений. Страница 49

Основной корпус академии остался позади, и я, избежав пристального внимания аж двух десятков псионов, охраняющих цесаревну издалека, через распахнутое окно влез в коридор четвёртого этажа. Ксения, Марина и Лина изволили проводить время в одной из пустующих клубных комнат, которые обычно для таких дел не выделялись. Но — цесаревна, чего уж тут поделать?..

Усыпив слишком уж бдительного, готового получить дверью по спине, но не отойти в сторону охранника, я сбросил чисто визуальную маскировку и вошёл в комнату, сразу ощутив скрестившуюся на мне троицу взглядов. Первый — испуганно-неопределённый, исходящий от Лины, для которой мои действия выглядели возведённым в абсолют актом жестокости по отношению к подданным её рода. Второй — просто испуганный, постоянно срывающийся в стороны и как будто ищущий пути отступления принадлежал Марине. Вот уж кто тут вообще не при чём. Ну а третий…

Осуждение смешанное с болью — вот, как на меня смотрела Ксения. И я бы мог убедить себя в том, что это можно исправить. Объяснить. Добиться понимания. Мог бы, если бы не являлся телепатом. Но эмоции… Такому коктейлю может противопоставить что-то лишь время и привязанность, но первого у нас не было, а второе имело вес лишь для меня, познакомившегося с этой девушкой многие субъективные годы назад. И то — события последних дней, — реальных, а не тех, что слились в единую вспышку в моей голове, — порядком меня перекроили. Нельзя было не измениться, убив стольких людей и пропустив через себя обильно сдобренный кровью поток грязи. Вот и я многое переосмыслил… и практически перестал относить себя к людям. Как, если мои интересы и возможности кардинально отличаются от чьих-либо ещё? Я не превозносил себя над человечеством, но и не отрицал больше того, что я — другой. Существо без собственных эмоций, движимое жаждой познания и уже являющееся в большей мере энергетическим сгустком, чем кем-то из плоти и крови. А потому…

— Я всё понял. — Знать о людях больше, чем они знают о себе сами — не дар. Это проклятье, калёным железом выжигающее в людях человечность. Потому, наверное, телепаты себе на уме, и существуют разве что не в отдельном измерении, получая удовольствие лишь от общения с себе подобными. — Удачи. Вам всем.

Я обвёл девушек взглядом и, не дождавшись ответа, исчез с их глаз, вернув сознание их телохранителю и заперев за собой окно. Естественно, это заметили, но к тому моменту, когда был поднят шум, я уже вылетел из-под купола академии. Для воплощения в жизнь моих планов только за последующие два-три дня я должен был устранить больше четырёх сотен не последних в иерархии власти Российской Империи человек.

Так что медлить и правда не стоило.

Тишина в клубной комнате продлилась недолго, и нарушил её ворвавшийся внутрь охранник, только-только осознавший, где и при каких обстоятельствах он заснул. Всё, что помнил опытнейший псион четвёртого ранга — промелькнувшее в восприятии нечто, непреодолимое желание расслабиться… и темнота, сменившаяся столь же резким пробуждением. За те мгновения, что потребовались ему для устранения препятствия в виде двери, он представил себе самые ужасные картины, какие только мог сейчас увидеть. И каково же было его облегчение, когда все три девушки, которых он должен был охранять, были живы и здоровы.

Но напуганы и ошарашены, так что выпроводили в коридор телохранителя практически моментально.

— Он что-то сделал?..

— Артур — сильный телепат. — Тихо произнесла Ксения, поджав губы и перебив Марину, которая от облегчения села там, где стояла. С нервами у неё всё оказалось очень не очень. — А я… он поступил ужасно, вы же знаете. Столько погибших… — Ксения, пятясь назад, заплакала. Я просто не могу относиться к нему по-другому!..

Лина в ответ на эти слова лишь выдохнула, бочком сдвинувшись к ближайшему диванчику и рухнув в его объятья. Словами было не описать, что за эмоцию она ощутила от Артура, но тот как будто воплотил в себе её собственные переживания. По-другому, но всё-таки воплотил. Боль и решительность — редкие соседи, но сверхпсион позволил себе продемонстрировать именно их. И это явно был момент его слабости, ведь сама девушка отчётливо видела и ярко запечатлела в памяти его взгляд.

Сначала потерянный, но уже мгновением позже…

Артур словно испытал облегчение, сбросил с плеч некий груз…

Хотя — почему «некий»? Вполне конкретный, отвернувшийся от него груз, сейчас рыдающий с Мариной в обнимку. Эмоции Ксении цесаревна тоже уловила, и понимала, что их Артур точно увидел, осознал… и понял, что ему теперь здесь не рады. Это было ожидаемо, ведь то, что он сделал, принять было… сложно, мягко говоря. Уж точно не в тот же день, и тем более не спустя всего лишь час. Это Лина могла себя контролировать, что и делала, оставаясь в «нейтральной зоне». Ксения же фонтанировала страхом, презрением и отвращением. Всем тем, что гарантированно и напрочь могло отвадить любого телепата, в сторону которого были направлены эти чувства.

Но на глазах цесаревны заставить отвернуться от себя человека, ради хоть какого-то влияния на которого дочь павших Алексеевых холили и лелеяли бы, словно саму Лину в детстве… это ошибка. Фатальная для Ксении, которая теперь представляла куда меньшую ценность, а значит и рассчитывать на что-то сверх минимума не могла. Да и показала она себя не с лучшей стороны: вот так упустить контроль над эмоциями, даже не пытаясь сдерживаться…

Сама Лина не знала, как на это смотреть: чудовищная трагедия, но вместе с тем — столкновение со столпом, псионом шестого ранга. Мог ли Артур обойтись без жертв? Чтобы диктовать свои условия в таком бою нужно обладать превосходящей силой. И такие последствия — явное доказательство того, что уж шестой-то ранг способен что-то ему противопоставить даже в одиночку.

«А это само по себе обнадёживает, правда ведь? Но всё равно нужно расспросить отца. Артур не похож ни на сумасшедшего, ни на того, кто хочет нам вреда. Иначе я бы уже не дышала…» — промелькнула мысль в голове девушки перед тем, как началось затянувшееся обсуждение только что произошедшего, сопряжённое с посещениями их компании всё новыми и новыми следователями, псионами и руководителями охранных групп, каждый из которых считал своим святым долгом лично всё проконтролировать.

Они опасались Геслера, и, если честно, делали это не без оснований…

Алексей Второй сидел, поджав губы, и скользил глазами по строкам текста на лёгком, практически невесомом планшете. Его голова полнилась тяжёлыми думами, которые спровоцировали, пожалуй, последствия им же принятого решения. Но мог ли он поступить иначе? Точно нет. План Геслера был хорош. Решителен и жесток, но хорош. Действительно верный способ объединить кого-то — это представить врага, с которым одиночки не сдюжат. И главное тут — это чтобы враг был именно врагом, а не пугалом. Силой, причиняющей настоящие разрушения.

Стихийным бедствием, неконтролируемым и страшным.

Артур Геслер стал таким не далее, как полтора часа назад. Сотни тысяч погибших и пропавших без вести, бесследно исчезнувший псион шестого ранга — и череда массовых убийств, волной прокатившихся по Москве. И ведь список пополнялся до сих пор несмотря на все попытки людей избежать незавидной участи. Куда бы они ни пошли, где бы ни спрятались — Геслер их находил. Все те, кто был представлен в его «списке», сегодня должны были найти свою смерть. И Император, не забывая изучать поступающие отчёты о происходящем в его столице и империи, уже подбирал замену каждому из обречённых, даже если те всё ещё были живы. Процесс был непростой и трудоёмкий даже сам по себе, и в обычное время занял бы недели, если не месяцы, но сейчас приходилось торопиться. Не хотел правитель империи столкнуться с внешним кризисом, покуда в его государстве будет бушевать кризис внутренний.

Но от работы его отвлекла распахнувшаяся дверь и юноша, ворвавшийся в кабинет с совершенно безумными, покрасневшими глазами и искажённым от ярости лицом: