Королевская кровь-12. Часть 2 (СИ) - Котова Ирина Владимировна. Страница 78

Королева села, пачкая светлую одежду в золе. Прислушалась — выл на улице ветер, и за визгом охонгов и грохотом канонады слышались далекие удары оружия богов.

— Если бы я понимала, как это происходит со мной, — сказала она со вздохом. Мариан подал ей руку, и она поднялась, поглядела на себя, качая головой. — Последнее, что я помню — как почувствовала, что мерзну и сунула руки в огонь. И вот. Снаружи конец света, на дворец нападают враги, нас в любой момент могут раздавить, дети скучают внизу, а что делает королева и мать? Спит сладким сном.

— Ничего, — он стер с ее лица пятнышко золы, и оно предсказуемо размазалось темной полосой. — Главное, что ты смогла отдохнуть. Как ты себя чувствуешь?

— Сонно, — Василина зевнула, деликатно прикрыв лицо рукой и измазавшись еще больше. Нахмурилась, прислушиваясь к пространству, и радостно улыбнулась.

— Ангелина вышла, Мариан! Я чувствую ее, она здесь! Значит, портал в Тафии не закрыт, и она смогла и войти, и выйти!

— А Алина?

Она покачала головой.

— Нет, все еще нет. Но стихии еще просели, как тогда, когда пленили Нории. Значит, Демьян спустился с отрядом Свидерского в Нижний мир. Значит, надежда еще есть!

Грохот взрывов на улице стал еще громче, и улыбка ее померкла.

— Какая обстановка в городе? — спросила она. Взглянула на стол в поисках сводки, которые ей приносили каждый час.

— Армия справится, — повторил Мариан уже многократно сказанное за эту ночь. — А если нет, то тебя и детей в любом случае эвакуируют. Зеркала сейчас не работают, но подготовлено несколько путей отступления. Один из них — через подземный ход и кладбище, листолетом на Север. Если лететь будет возможно. Если нет — либо в бронемобиле, либо будете под землей ждать исхода боя богов. Если выиграют враги, то ты и дети должны оказаться в безопасном месте. Вас уведут в горы, там, где вас не смогут обнаружить.

— А ты? — спросила Василина, хотя они уже обсуждали это.

— А я буду с гвардейцами обеспечивать вашу эвакуацию, василек, — ответил он серьезно. — Как и полагается начальнику дворцовой охраны.

В кабинет постучали, заглянула секретарь.

— Ваше высочество, — обратилась она к Байдеку, — к вам сержант Мельник со срочным докладом.

— Пусть заходит, — кивнул принц-консорт.

— Враги пошли в наступление, командир, — доложил молодой сержант, стараясь не глазеть на измазанную золой королеву, которая стояла рядом с капитаном. — Выходят на площадь и на дороги, прилегающие к дворцу, бьют по щиту из гранатометов.

— Хорошо, — проговорил Байдек. — Я сейчас буду, сержант.

И, когда дверь закрылась, он легко поцеловал Василину в висок, сжал ее горячую руку и ушел.

Всадники на тха-охонгах преодолели заграждения, выставленные перед площадью Победоносца на перекрестках и входах на площадь с улиц, прошли сквозь огонь снайперов и гранатометчиков, оставив по пути немало трупов наемников и туш тха-охонгов, а также бесхозных инсектоидов, потерявших всадников. А на площади затормозили — много здесь было возведено баррикад из противотанковых «ежей», бетонных блоков и железных бочек.

Площадь была мокрой и маслянисто сверкала на пробивающемся солнце. Пока иномиряне это не заметили, на нее вышло несколько сотен тха-охонгов. К облегчению Байдека, заложников у врага обнаружено не было. Потому что иначе пришлось бы сначала с риском для жизни освобождать их.

— Поджигай, — скомандовал он тихо, и гвардейцы по всей длине ограды метнули на площадь зажигательные гранаты. Пополз огонек по залитой бензином брусчатке, и не успели иномиряне послать тха-охонгов назад, как на значительном расстоянии от дворцового щита, чтобы не повредить его, стали взрываться бочки, в которых была спрятана взрывчатка.

Некоторое время площадь полыхала стеной, развеваемой ветром — занялись деревья и деревянные ставни старых домов, один за другим бухали взрывы — а дворцовые огнедухи, из тех, что не ушли бить невидши, а остались на охране дворца, с удовольствием купались в ревущем, грохочущем пламени, набираясь сил и прошивая ближайших инсектоидов.

Когда пламя стало спадать, на площади то тут, то там, как странные обугленные пеньки, торчали остовы почти трех сотен тха-охонгов.

— Хорошо! — крикнул Байдек своим бойцам.Сейчас остынут камни, и на брусчатке появятся новые ловушки — для тех тха-охонгов, которых не остановят гранатометчики на узких улочках, подходящих к центру. Только бы ветер продержался подольше… а уж гвардия не подведет.

И в этот момент раздался то ли визг, то ли крик, тоскливый и яростный, затряслась земля, а через несколько минут облака на небе пошли дугами.

Василина, когда Мариан ушел, кое-как умылась в кабинете, переоделась в принесенную слугами одежду, и в сопровождении охраны и Ясницы отправилась к детям. Она шагала по дворцу к лестнице в подвал, слушая то, что происходит за стенами дворца, и убеждала себя, что Мариан справится, что нужно спокойно ждать. Им всем оставалось ждать и надеяться на армию и своих богов.

Но дойти до лестницы она не успела. Сначала раздался далекий и пронзительный чаячий крик, а затем, через несколько минут, Василина ощутила, как ее земля, земля Рудлога пошла волной, будто кто-то встряхнул ее как одеяло.

Она задохнулась от прошедшего сквозь нее слома стихий, развернулась и побежала на улицу, глотая слезы — потому что поняла, осознала, отчего этот слом пошел, — чувствуя, как начинают гореть кончики пальцев, как жар распространяется по всей коже. Она уже знала, что это означает и вновь ощущала землю Рудлога от вулканов в Медвежьих горах до Милокардер, от запада до востока, ощущала и то, как начинает земля эта раскалываться, следуя за посмертной волной царицы Иппоталии.

Перед ней распахивали двери, охрана гулко стучала ботинками, забегая вперед, спеша следом, а Василина бежала и плакала по царице, и боялась за сестер, и задыхалась от ужаса, понимая, сколько жертв будет, когда трещины, что несутся сейчас от моря, Дармоншира, Инляндии, дойдут до Иоаннесбурга! Прошьют они Адигель — и воды реки хлынут в подземные тоннели метро, затопят станции, уничтожив сотни тысяч горожан, укрывающихся там. И большой дух Рудлога, ослабленный недавней помощью ей, снижением стихийного потока, не в состоянии сейчас защитить всю страну.

Василина выбежала с крыльца — ей в лицо ударил ветер, — метнулась к парку, внутренним взором наблюдая катящиеся к столице разломы… охрана отставала: такой жар шел от королевы, окутанной белым пламенным ореолом, что невозможно было находиться рядом. Василина, выжигая траву вокруг себя, упала на землю, прильнула к ней, делясь своей силой, мысленно удерживая почву по границам Иоаннесбурга и, сколько могла — окружающих городков. На весь Рудлог сил у нее не было.

От нее волнами шла во все стороны стихия Красного, а Василина лежала, вцепившись в траву, и ощущала, как сотней километров ниже под твердой породой прильнул к материковой плите гигантский огнедух, помогая ей удерживать столицу из последних сил.

Трещины добежали до Иоаннесбурга… и семьюдесятью километрами западнее свернули в стороны, рассекая леса и поля, прошив Адигель по обе стороны от столицы, заставив реку тут же замедлиться и обмелеть, и понеслись дальше, к Пескам и Йеллоувиню.

Землю продолжало трясти, по небесам бежали дуги облаков, выл ветер — когда все вдруг смолкло, а снизу плеснуло тяжелой, земной стихией, тут же сковавшей земную твердь. То вмешалась сила неизмеримо мощнее, чем была у королевы.

Василина выдохнула и перевернулась на спину, глядя в небо, которое стремительно успокаивалось. Засияло солнце. Во всемирной буре над Иоаннесбургом образовалось окно затишья — там, где королева Рудлога стабилизировала стихии.

К ней долго не могли приблизиться, таким жаром она пылала. И она, слабая до дрожи, сидела на земле, остывая, чтобы никого не обжечь. Рядом потягивался, довольно урча, Ясница.