"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Джордж Маргарет. Страница 130

— Безусловно…

Вознося хвалы Господу если не за добродетельность монахов, то за удачное местоположение их монастыря, я пришпорил коня. Солнце, тускло просвечивая из-за туч, уже клонилось к закату.

Обитель была неказистой и полуразрушенной. воображение напрасно рисовало мне аккуратные изгороди и размеченные поля. Мы въехали на заброшенный грязный двор.

Кромвель постучал в дверь с видом разгневанного архангела в день Страшного суда. Она со скрипом приоткрылась, и из щели высунулась странная физиономия с ястребиным носом.

— Встречайте короля, — заявил Кромвель.

К чести ястреба, он величественно распахнул дверь и сделал приветственный жест, словно только и ждал нашего прибытия. Толстая монашеская сутана и поблескивающее над тонзурой рыжеватое облачко волос придавали ему поразительное сходство с хищной птицей.

Едва мы вступили в монастырскую прихожую, как в нос ударил гнилостный запах, сразу вызвавший вопрос: чем же они тут питаются?

— Я схожу за приором, — низко поклонившись, произнес носатый монах.

Подавляя отвращение, я воззвал к собственному терпению, чтобы выдержать мерзкий запах. Ведь в обители было тепло. И лишь это сейчас имело значение.

Ястреб вернулся и привел с собой необъятного толстяка. Он переваливался с боку на бок, и при каждом шаге его неимоверно жирные ноги описывали полукруг, то есть его походка представляла собой череду затейливых полуоборотов. Затрачиваемые при этом усилия вызывали у приора сильнейшую одышку. Он с нескрываемой мрачностью смотрел на нас, считая наглостью любой, да же королевский визит, вынуждавший его к столь обременительной экзерциции.

— Настоятель Ричард, — сказал монах, представляя нам взопревшего от натуги борова, имевшего весьма отдаленное сходство с человеческим существом.

Воображение нарисовало мне фантастическую картину: будто мы, заблудившись во времени, попали в странный анклав говорящих животных, знакомых нам по сказкам. Что же ждет нас за дверями прихожей?

— Ваше величество, — пропыхтел, словно старые кузнечные меха, настоятель.

По его одутловатому лицу сбегали ручейки пота.

— Такая честь… великолепие вашего присутствия… ниспосланного Господом… мы безмерно рады, воистину, я недостоин принимать вас в моем скромном приюте… — Он лихо смешивал псалмы с мессой. — Но одно ваше слово, королевское слово… и я готов покорнейше служить вам.

— Мы вынуждены, увы, воспользоваться вашим гостеприимством, — сказал я. — Снежный буран застал нас в дороге, помешав вовремя достичь цели нашего путешествия. Прошлую ночь мы провели в пещере.

Он заметно встревожился.

— А велика ли ваша свита? — спросил он, быстро пересчитывая нас про себя. — Передай брату Уильяму, что надо будет устроить на ночлег еще девятерых, — просипел он, обращаясь к брату Ястребу, и снова повернулся к нам. — Все будет готово к концу торжественной мессы. А пока, о высокие лорды, вы можете отдохнуть в дормитории.

Отдуваясь и переваливаясь с боку на бок, он выплыл в длинную каменную галерею, усеянную грязными пятнами, следами протечек и обломками кирпичей. С дребезжащим звуком вдали хлопнула на разболтанных петлях покоробленная, источенная червями дверь. Настоятель грубым пинком распахнул ее. За ней обнаружилось похожее на тюремную камеру помещение с разбросанными по полу тюфяками. На них похрапывало множество братьев.

— Уж не чума ли тут у вас? — встревожился я.

— Нет, — сказал Кромвель. — Просто греховная леность. Покайтесь, приор Ричард. Ваши монахи полжизни валяются в постелях. Пьяные!

Он подошел к ближайшей подстилке и пнул лежавшего на ней человека. Издав недовольный стон, тот приподнялся.

Я ужаснулся. На нас мутным взглядом уставилась небритая, покрытая болячками физиономия. Пахнуло винным перегаром. Рядом зашевелился еще кто-то. Похоже, женщина.

— Разве я не говорил вам, ваша милость, о подобных безобразиях? — кротко промолвил Кромвель.

Я развернулся и схватил приора за грудки.

— Грязная скотина! Так-то вы почитаете Господа!

— Они больны, — угодливо пролепетал настоятель. — Мне не хотелось тревожить вас…

— Тогда поместите их в лазарет!

— Лазарет полон, ваша милость.

Он словно подначивал меня: «Попробуйте доказать иное».

— А кто пустил сюда женщину? — грозно спросил я.

Мои спутники расхохотались.

— Это моя племянница, — пояснил приор, покровительственно, прямо-таки по-родственному приобнимая ее.

— Тогда, пожалуй, она совратила дядюшку с пути истинного.

Я взглянул на нее. Она была почти ребенком. Подумать только, и ей приходилось ублажать этих похотливых скотов!

«Больные» начали шевелиться. Из них добрая половина страдали ожирением. Я видел вокруг обрюзгшие лица со свиными, ничего не выражающими глазками. Стояла отвратительная вонь. Один монах, вывернув на пол содержимое своего желудка, повернулся на другой бок и опять спокойно уснул.

К нему метнулся пронырливый, крысиного вида мальчонка и принялся суетливо убирать блевотину.

— Человек не может жить в подобных условиях, — брезгливо произнес я. — Мы устроимся на ночлег в другом месте.

— У нас нет других помещений, — заявил настоятель.

— А как же ваши покои?

— Сомневаюсь, ваша милость, что вам они понравятся, — сказал Кромвель, — если они хоть в какой-то мере отражают пристрастия владельца.

— Сам он проведет ночь в подвластном ему дормитории, — распорядился я, — среди его же монахов. Интересно, давно ли вы, мошенник, заглядывали сюда?

Не дожидаясь ответа, я вышел из этой клоаки и направился в юго-восточный угол монастырского двора, где, по моим предположениям, должно было находиться настоятельское жилье.

Толстяк с потрясающей скоростью понесся в ту же сторону, стараясь опередить меня.

— Не спешите! — повелительно осадил я торопыгу. — Я запрещаю вам входить туда первым. Мне хочется посмотреть на ваши апартаменты в их обычном виде. Оставайтесь пока с моими людьми!

Услышав последнее распоряжение, мои сподвижники, и юные, и видавшие виды, мгновенно окружили приора, взяв его в заложники. Я решительно подошел к двери и распахнул ее.

Моему взору предстало подобие восточного чертога удовольствий — такое можно было сотворить только в полном бреду. Пол, устланный подушками, стены и потолок, задрапированные дешевыми, ярко раскрашенными полотнищами, перины и кушетки вместо кресел и кроватей, разноцветные корзины… Даже сильный запах ладана не заглушал зловоние разврата.

Я разразился хохотом. Что за жалкое и смехотворное зрелище!

В одном углу темнели кованые сундуки. Открывая их, я ожидал увидеть поддельные украшения, такие же несуразные, как эти султанские палаты. Но камни оказались настоящими. С изумлением я извлек огромный кроваво-красный рубин, который словно кичился своей неоспоримой ценностью. Рядом маслянисто поблескивал черный жемчуг характерного темно-серого оттенка.

— Где вы раздобыли сокровища? — спросил я настоятеля, с мрачным видом стоявшего в дверях под охраной Невилла и Болейна.

— Их… подарили нашему монастырю.

— Очевидно, с неподдельной верой в ваше благочестие? А вы, в свою очередь, дали обет неустанно и истово молиться о спасении душ дарителей?

— Да.

— Ну и как вы исполнили данное обещание? — Не дожидаясь, пока он придумает очередную увертку, я грозно продолжил: — Не трудитесь лжесвидетельствовать. Мы видим, как вы тут молитесь!

Интересно, что за трофеи хранятся в больших корзинах? Я откинул плетеную крышку.

— Не открывайте! — вскричал настоятель, пытаясь вырваться на свободу. — Не надо!

Гибкая темная лента стремительно вылетела из корзины. Я тут же опустил крышку, но тварь мгновенно исчезла между подушками.

— Это мои питомцы. Они… они… — он помедлил, подыскивая убедительную причину, — отпугивают крыс.

— Болван! Об отсутствии крыс должны заботиться ваши монахи! — взревел я. — Уж не схожу ли я с ума? Или грежу? Неужели мы находимся в монастыре? Дормиторий полон похотливых пьяниц, в монастырских строениях и угодьях царит полный хаос, поскольку о благочестивых трудах и молитвах тут давно позабыли, а глава сего заведения осуществил школярскую мечту о любовном гнездышке и завел в нем домашних питомцев, которые шипят и ползают!