Блистательный Двор - Мид Ричел (Райчел). Страница 55

К счастью, Виола не сопровождала своего сына на прогулке, и я немного успокоилась. Похоже, пока мне еще ничего не грозило.

Мне следовало радоваться такому повороту событий. Я должна была использовать передышку для того, чтобы обдумать свои следующие шаги и проложить курс в тех опасных водах, где оказалась по воле Виолы Дойл.

Но в основном я думала о Седрике.

Если говорить начистоту, то Седрик занимал мои мысли с первой минуты нашей встречи. Я просто старалась прятать свои чувства подальше. А теперь, когда я сняла засов с сердца и призналась себе в том, что влюблена… что ж, мне не удавалось выбросить его из головы. Я ловила себя на том, что постоянно перебираю каждое мгновение той ночи под звездами. Тот миг, когда наши губы встретились. То, как его пальцы зарывались в мои волосы. Ту смелость, с которой его ладонь скользила по моей ноге… ни разу не поднявшись выше.

«Порой, в удачное время суток, им все же удается мельком увидеть друг друга с противоположных сторон небосвода. Как печально!»

Я не спала. Я почти ничего не ела. Я ходила в сладком тумане, опьяненная тем, что произошло между нами, пусть даже меня отрезвляла уверенность в том, что такое больше никогда не повторится.

Хорошо хоть, что Седрик вроде бы ни о чем не жалел. Я никогда не забывала историю, которую нам в качестве предостережения поведала Тэмсин. Еще в «Голубом ключе» Тэмсин стращала нас рассказом о своей приятельнице из Осфро – та подарила своему вероломному возлюбленному нечто гораздо большее, чем поцелуи, а позже услышала от него, что все это было лишь «недоразумением».

Седрик никогда не выражал сожалений и не опускался до унизительных оправданий, что только еще больше усложняло ситуацию. Однако я уже не сомневалась в одном: он действительно не считал происшедшее ошибкой (впрочем, как и я сама). Однако мы оба не могли отрицать, что тот случай под звездами окончательно запутал наше положение.

Так что мы инстинктивно решили поменьше разговаривать друг с другом: не из враждебности, а лишь потому, что сами себе не доверяли.

А потом наступил день, когда общение стало неизбежным. Жемчужины Блистательного Двора собирались отправиться на очередной прием – и Седрик отвел меня в сторонку, пока остальные девицы щебетали между собой.

Нас разделяло несколько дюймов, и я каждый из них пересчитала.

– Я нашел для тебя кое-кого, – шепнул мне Седрик, быстро оглядываясь на дверь. – Он – хороший человек. Я почувствовал, насколько он надежный, когда вел с ним переговоры. Позже мне это подтвердили люди, которые знают его слуг. Как ни крути, а от прислуги всегда можно много чего выяснить. И я подумал… что, возможно, он тебе тоже понравится.

В наэлектризованной атмосфере между нами возникла новая неловкость.

Странно, что мужчина, к которому меня просто отчаянно влекло, с такой прытью подыскал мне будущего супруга.

– Спасибо тебе, – выдавила я и замолчала.

– Сейчас его нет в Триумфальном, но я договорился, что вы встретитесь в конце недели. К сожалению, возникла маленькая проблема…

Я невольно улыбнулась:

– Седрик, нам не привыкать к проблемам!

– Точно. Он – адвокат, и пока он только начал карьеру. Дом в Триумфальном у него очень скромный, но славный. И у него всего двое слуг.

– Ясно.

Профессия адвоката не считалась в Новом Свете уважаемым занятием. Я понимала, что этот кандидат не обеспечит мне роскоши, которую мне мог дать, к примеру, владелец плантации, или крупный судовладелец, или пресловутый сын губернатора.

Минимальное количество прислуги означало, что мне, вероятно, придется взять на себя часть домашних обязанностей.

– Но ты всегда будешь обеспечена, – поспешно добавил Седрик. – Ты будешь жить в достатке и получать приглашения. Не на самые эксклюзивные приемы и балы, но все же на некоторые мероприятия. И я уверен, что кандидат очень перспективный. Он с легкостью взлетит по карьерной лестнице и, возможно, со временем получит правительственный пост. Такой брак стал бы в высшей степени удачным для любой из жемчужин.

– Но не обязательно для бриллианта.

– Да, – понурился Седрик. – Он боялся, что ты не захочешь с ним встречаться, и вдобавок он сетовал на то, что вряд ли он посмеет сделать тебе предложение. Он может набрать только минимум денег для твоего выкупа, если возьмет заем в банке, но гарантийная сумма, предназначающаяся тебе, уже не будет обеспечена. Я убедил его в том, что ты будешь того стоить.

У меня заныло сердце.

– Еще бы ты его не убедил! Ты способен продать отпущение грехов священнику.

Седрик поморщился.

– Аделаида, я понимаю, что кандидат тебя не очень устраивает.

– Нет, – прервала я его, – это идеальный вариант. Я предпочту скромную жизнь с человеком, которого я смогу уважать. Думаю, он будет мне симпатичен. Зачем мне продавать себя якобы заботливому богачу, который будет держать у моего горла нож?

– Верно. А он, адвокат… он тебе понравится, – произнес Седрик дрогнувшим голосом.

Я потянулась к нему, но тотчас отступила: не хватало еще, чтобы мой порыв привел нас обоих к катастрофическим последствиям! «Я должна все выдержать», – подумала я и стиснула опущенную руку в кулак. Из соседней комнаты меня окликнули. Мы с Седриком еще мгновение стояли рядом, понимая друг друга без слов, и вернулись к жемчужинам.

Осмотрев меня, мистрис Калпеппер недовольно цокнула языком.

– Аделаида, где твои украшения? Ты какая-то рассеянная, что в высшей степени неуместно для барышни твоего ранга.

– Извините, мистрис Калпеппер.

Мои мысли были настолько заняты подробностями запретной ночи, что, наверное, уже ни для чего другого у меня в голове места не оставалось.

Мистрис Калпеппер выхватила у служанки бриллиантовое колье и протянула его Седрику.

– Мистер Торн, пожалуйста, помогите Аделаиде! Право, если нам удастся выехать вовремя, то это будет чудом! Изволь не шевелиться! То парики пропадают, то наряды рвутся… что еще сегодня может пойти не так?

Последняя реплика была адресована Розамунде, которая порвала шнурок корсета. Мистрис Калпеппер быстро удалилась, чтобы его заменить.

Седрик ненадолго застыл на месте, сжимая колье с бриллиантами в форме слезок, что я сочла весьма символичным. Не желая привлекать излишнего внимания, он медленно прошел мне за спину и надел цепочку на мою шею. Я затаила дыхание, удивляясь, что никто из присутствующих не замечает, как близость Седрика будоражит мою кровь. Он находился совсем рядом и дрожащими руками старался застегнуть колье. Когда Седрик, наконец, справился с замочком, он расправил бриллианты и отвел в сторону несколько непокорных прядей моих волос.

Он едва прикасался ко мне кончиками пальцев, но у меня по коже побежали мурашки. Перевела дыхание я только после того, как он отступил назад.

А в конце недели у меня действительно появилась возможность познакомиться с адвокатом. Его пригласили на прием, который в честь жемчужин устраивали сами Торны. К этому моменту предложение получили еще несколько девушек, и хотя Джаспер не очень-то и беспокоился по поводу остальных, он решил собрать кое-каких потенциальных женихов вместе, дабы им посодействовать.

Приглашение получили представители элиты Триумфального: предполагалось, что мы произведем на них впечатление, что еще больше раздует интерес к жемчужинам Блистательного Двора.

Гости начали прибывать в «Глициниевую лощину» задолго до обеда, но мы уже были наготове. По крайней мере, все девушки… кроме меня.

Разумеется, во время последних мероприятий я вела себя исключительно благопристойно и вежливо, но не более того. Почему-то услышанная от Седрика новость сразу усилила мое равнодушие по отношению к остальным адорийским ухажерам. Я ни на йоту не отступала от того, что от меня требовалось, – и случайно услышала, как один господин сокрушался: «А бриллиантовая девушка совсем не такая интересная, как я ожидал».

В день приема я оказалась столь рассеянна, что забыла нанести румяна. Это был пустяк, да и вообще я использовала их очень умеренно, но взвинченная мистрис Калпеппер сорвалась на мне. Она заявила, что это – преступная, совершенно непозволительная оплошность. Казалось, что отсутствие должного макияжа ставит всю цивилизацию на грань полного краха. Домоправительница отправила меня в спальню, приказав пройти по черной лестнице, чтобы никто не смог увидеть меня в столь непритязательном виде.