Все поставлено на карту (СИ) - Глебов Виктор. Страница 13

Садясь, я поймал несколько очень заинтересованных взглядов.

Следующим представился чернокожий гигант в шёлковом костюме и широком атласном галстуке. Поправив очки, он поднялся и кивнул, ни на кого не глядя.

— Абидеми Чиембекезо. Частная организация.

Второй чернокожий представляться не стал, из чего можно было сделать вывод, что они прибыли вместе.

Дальше своё имя назвал китаец.

— Бохай Чжао. Частная организация.

Ну, этого я знал. Представитель самой крупной триады Поднебесной — «Чёрные драконы». Она входит в Лигу, так что этот парень одновременно и мой коллега, и конкурент. Причём, весьма опасный.

Китаец приехал с женщиной — то ли женой, то ли наложницей. А может, и телохранительницей.

Следующим представился Тони Романо. За американским гангстером — его соотечественник от госдепа, Генри Стэнфорд. Он походил на высушенную мумию, виски с проседью, аккуратная стрижка, как у куклы, золотая булавка на жаккардовом галстуке. На носу сидели дымчатые очки в черепаховой оправе. Он не кланялся. Просто назвался и добавил, что представляет интересы Соединённых Штатов. У них там намечалась очередная гражданская война между севером и югом, так как почти половина штатов пыталась отделиться, так что правительству артефакт Дюрана не помешал бы.

После него встал Лучано Каппони. Правая рука главы итальянской Камарильи особого интереса за столом не вызвал — как и все, кто говорил, что представляет частные организации. Остальные явно не рассматривали нас как серьёзных конкурентов. Меня лично это устраивало: меньше человек постарается избавиться от моей персоны до конца торгов.

Наконец, очередь дошла до моего соотечественника — министра пропаганды Бельгарда Вениамина Сергеевича. Он оказался одним из тех, кто до этого говорил по-французски. Невысокий, худощавый, гладко выбритый, с круглыми очками на носу, министр быстро отрапортовался и сел, не глядя по сторонам. Его как возможного анимансера я не рассматривал. Должен был быть кто-то ещё. Так что я жадно уставился на следующего гостя, которому пришло время представиться.

Поднялся высокий и худой парень чуть старше меня. Смахнул с лица косую чёлку. Лицо у него было покрыто россыпью веснушек, светлые глаза глядели на собравшихся неуверенно. Похоже, прикидывается овечкой. Размазню на торги никто не отправил бы.

— Принц Густав, — сказал он, робко улыбнувшись. — Шведское королевство.

Ого! Прислали одного из младших сыновей. Но тут без шансов: откуда у Шведов большие деньги? Их флот давно потеснили все, кому не лень: Османская империя, Япония, Россия, Британия, Германия, Америка и Пруссия. Нет, этот парень тут для престижа. Мол, участвовали, но не сложилось. Да и зачем королю Бьёрну артефакт? У него и так лояльные подданные. Революции в Швеции не намечается.

С принцем была женщина лет пятидесяти, в строгом костюме мужского покроя и белой блузке. Она не представилась. Видимо, её отправили присматривать за парнем.

— Герцог Карлос Альба! — звучно и как будто даже с вызовом объявил себя смуглый черноволосый мужчина, поднявшийся после шведского принца. — Интересы Её Величества королевы Элеоноры!

Испанец. Вот у этого точно бабла немеряно. Казна морской державы ломится от богатств. Колонии в Южной Америке — предмет зависти Соединённых Штатов и Британии — не устают её пополнять.

Дошла очередь до арабов. Один оказался представителем Объединённого Халифата, другой — некоей частной организации. То есть, я-то понимал, какой именно. Тоже член Лиги. Скорее всего.

Последним представился посол Блистательной Порты Османской империи. Звали его Юсуф Кара, и никаких титулов он называть не стал. Видимо, сотрудник секретной службы Великого Визиря. И, конечно, аристократ. Паша или бей.

В результате я так и не понял, кто мог отправить мне карту. Интрига повисла в воздухе.

— Что ж, — начал, поднимаясь со стула, Дюран. — Теперь, когда мы познакомились, предлагаю выпить за то, чтобы победу в турнире одержал сильнейший и достойнейший.

— И самый богатый! — громко добавил испанец.

Дюран послал ему одобрительную улыбку.

— Точнее и не скажешь.

Зазвенели бокалы.

А затем начался ужин. Блюда были изысканными, и их было много. Слуги не переставали сновать туда-сюда, обнося гостей. То и дело хлопали пробки открываемых бутылок с дорогими винами. Надо отдать Дюрану должное, он не поскупился. Впрочем, кто бы ни выиграл торги, он неимоверно разбогатеет, так что все расходы будут покрыты. Я бы даже сказал, они потонут в той куче денег, которую получит Дюран.

Разговоры велись, вроде бы, нейтральные, но чувствовалось, что гости пытаются прощупать друг друга.

Когда ужин подошёл к концу, слово снова взял хозяин виллы.

— Господа, полагаю, вам захочется скоротать день до завтра, когда начнётся турнир, — сказал он. — Раз уж здесь собрались заядлые картёжники, предлагаю желающим приглядеться к манере игры друг друга отправиться на террасу, где я распорядился установить ломберные столы. Однако, — он поднял палец и улыбнулся, — мне бы не хотелось, чтобы кто-то из вас продул всё ещё до начала соревнования. Так что ставки будут ограничены. Максимальная сумма — десять тысяч франков. Мои люди будут следить, чтобы правило не нарушалось. Все игры должны быть завершены к ужину — то есть, не позднее семи часов.

Новость вызвала воодушевление. Народ повалил из столовой на террасу. Столы быстро оказались заняты, но остались и пустые места: оба африканца, представитель триады, шведский принц и немец остались зрителями. Я подумал, что, возможно, они присоединятся к игре позже, когда посмотрят на соперников.

— Ты не станешь играть? — спросила меня София.

Я покачал головой.

— У меня не такой большой лимит. Не хочу рисковать. А понять манеру игры соперника можно и с помощью наблюдения.

— Но большинство так не считает.

— Думаю, некоторые хотят увеличить свои суммы и уменьшить их у конкурентов. Но всё это неважно.

— Почему?

— Потому что многое решится этой ночью.

— О чем это ты?

— Потом поймёшь. Давай пока посмотрим за игроками.

Я повёл девушку к столу, где устроились турок, британец, француженка и японец от микадо.

Банкомётом выступал англичанин.

Около часы я наблюдал за ними. Но ничего интересного не было: каждый держал покер-фэйс, вёл себя спокойно, блефовал разумно. Никто не проявил нервозности или эмоциональности. Ровная игра профессионалов. Мы взяли напитки и перешли к соседнему столу. Но и там было примерно то же самое. Игроки хотели прощупать других, но не дать прощупать себя.

К концу третьего часа некоторые оставили столы и удалились к себе — вздремнуть перед ужином, наверное. Немец подсел вместо англичанина. Швед так и остался наблюдателем. А потом и вовсе завёл беседу с француженкой, чем, кажется, вызвал недовольство итальянца. Его спутница в мужском костюме не отходила от него ни на шаг.

Наконец, пришло время заканчивать игру. Гости отправились переодеваться, а затем — собрались на ужин. После все разбрелись, кто куда. Кто-то отправился в сад, кто-то пил на террасе, кто-то заперся у себя в комнатах. Мы с Софией поболтали с теми, кто проявил общительность, а затем ушли. Девушка уже некоторое время недвусмысленно намекала на то, что в таком месте недурно бы продолжить наше тесное знакомство. В общем, прихватив из железного ведёрка бутылку «Шато Лагранж», мы скрылись в комнате и занялись делом.

И развлекались до самой ночи, когда София, наконец, объявила, что больше не может, и почти тут же вырубилась. Я же отправился в душ, где постоял под горячими струями, а затем накинул шёлковый халат и занялся приготовлениями к следующим нескольким часам. Первым делом наложил на дверь охранное заклинание. С сигнализацией. Не звуковой, а тактильной: если кто-то попытается пробраться в комнату, я это почувствую как лёгкое покалывание в области позвоночника. Такую же Печать я наложил на окно. Оружия у меня не было, но я приглядел в одном из залов дома коллекцию шпаг и сабель, развешанных на ковре. Так что, одевшись, выскользнул в коридор и двинулся туда.