Очерки времен и событий из истории российских евреев (Уничтожение еврейского населения, 1941 – 1945) - Кандель Феликс Соломонович. Страница 47

Одни шли в полицию, чтобы обеспечить дополнительным пайком свою семью и спасти ее от очередной облавы, другие надеялись поживиться имуществом увезенных на расстрел, третьи упивались властью и старались выслужиться перед немцами, исполняя любой приказ. В полицию попадали и бывшие уголовники, которые грабили обитателей гетто и помогали их убивать, но даже те из них, что добросовестно выполняли обязанности и оставались в живых дольше других, погибали при ликвидации гетто.

Среди евреев-полицейских было немало таких, что тайком выводили людей из гетто, доставали оружие и передавали его партизанам. В гетто Тернополя полицейские входили в состав подпольной группы, а затем ушли в леса. В Мире с помощью евреев-полицейских около 200 человек вырвались из гетто перед окончательным уничтожением. Руководители еврейской полиции в городах Ивье и Барановичах участвовали в сопротивлении и погибли; в гетто Минска казнили Зиновия Серебрянского, начальника еврейской полиции, за помощь подпольщикам и партизанам. В Девятом форте расстреляли более тридцати евреев-полицейских из Каунаса и их начальника Моше Левина – за отказ раскрыть убежища евреев, которые прятались во время облав.

Рига: "В еврейскую полицию… пошли лучшие парни… Они надеялись, что смогут помогать евреям в эти страшные дни. И они действительно помогали, чем только могли…"

Минск: "Многие евреи-полицейские… были связаны с подпольем и оказывали ему всяческую помощь… Частенько предупреждали нас на идиш: "Убегайте…" Когда опасность миновала, они сообщали: "Евреи, выходите. Погром закончился…" Но были и предатели… Они работали на немцев, полагая, что этим спасут свою жизнь. Но они получили лишь некоторую отсрочку…"

Из рижского гетто пыталась убежать группа молодежи, и во время перестрелки они убили трех немецких солдат; за это казнили 150 жителей гетто, среди них сорок двух евреев-полицейских, "заподозренных в оказании помощи бежавшим".

Судьба евреев-полицейских и сотрудников юденратов не отличалась от судеб прочих узников гетто. В июле 1941 года расстреляли членов еврейского совета города Бельцы в Бессарабии. В августе казнили Давида Альпера, председателя юденрата Пинска: во время первой карательной акции он отказался от должности и разделил судьбу уничтоженных. В сентябре среди расстрелянных оказался Вейлер, председатель еврейского совета во Владимире-Волынском; его убили за попытку нелегально доставить продовольствие жителям гетто.

В Минске председатель еврейского совета Илья Мушкин и сотрудники юденрата были связаны с партизанами, посылали в леса одежду, лекарства, оружие; врачи из гетто лечили раненых партизан, – за это Мушкина расстреляли, и руководителем юденрата стал Моше Яффе. Перед очередной акцией уничтожения немцы под каким-то невинным предлогом собрали обитателей гетто, однако Яффе сообщил им об истинной цели сбора, и его тут же застрелили.

В Калуге старосту гетто избили за то, что в списке узников он применил слова "еврей", "еврейский" взамен – "жид", "жидовский". В Великих Луках "ответственный за евреев" должен был ежедневно рапортовать коменданту по установленной форме: "Я, жид Лабас, докладываю вам… что все жиды на месте".

"Какой-то генерал заказал пару галош, но община не успела предоставить к сроку галоши нужного размера. За это престарелый председатель юденрата получил пощечину…"

3

Перед очередной акцией немцы требовали от юденрата предоставить нужное количество людей, и тогда перед его руководителем вставала неразрешимая проблема – кого отправить на уничтожение. В Барановичах председатель еврейского совета Б. Исаксон сказал: "Я не Бог, чтобы решать, кому жить, а кому умирать", – на следующий день Исаксона расстреляли. В Самборе Львовской области немцы распорядились составить списки людей для массовой ликвидации, и глава юденрата ответил на это: "Четверо у меня уже есть: я, моя жена и двое детей. Остальных я не в состоянии вам предоставить".

В гетто Шяуляя немцы потребовали от еврейского совета 50 заложников. "О восстании думать не приходилось. Оружия не было. Вместо пятидесяти человек погибло бы всё гетто… Члены юденрата единодушно приняли решение самим явиться к тюрьме".

В октябре 1941 года Йосефа Парнеса, председателя юденрата львовского гетто, обязали составить список 500 мужчин для отправки в трудовые лагеря, где их ожидала гибель от истощения и непосильной работы. Парнес заявил в ответ, что еврейский совет создан не для того, чтобы посылать евреев на смерть; "Людей не отдам", – сказал он, и после жестоких избиений его казнили. Парнеса сменил Адольф Ротфельд, который вскоре умер, не выдержав психологической нагрузки, и взамен него председателем назначили Хенрика Ландсберга.

Весной 1942 года стало известно, что немцы собираются ликвидировать в гетто Львова больных, стариков и нетрудоспособных. Кое-кто соглашался пожертвовать малым количеством узников для спасения остальных, но собрались виднейшие раввины города и решили, что даже ради этого нельзя приносить кого-либо в жертву. Рав Давид Кахане вспоминал: они пошли к Ландсбергу и заявили ему, что "по еврейскому обычаю и по велению своей совести он обязан изыскивать иные пути. Когда придут к нам наши ненавистники и скажут: "Выведите одного из вас и убьем его, а иначе убьем всех – лучше всем умереть, но не предать одну душу из числа сынов Израиля в руки врагов". Так требует еврейский Закон… Но у Ландсберга не было ни малейшего намерения вступать в пререкания с гестапо и рисковать своей жизнью. Перед нами был человек сломленный и раздавленный…"

Карательные акции во Львове продолжались, и вскоре Ландсберга повесили вместе с двенадцатью еврейскими полицейскими. "В тот день стояла чудесная погода. День золотой польской осени, пронизанный солнцем. Тела качались под легким ветерком. Жители Львова вышли поглядеть на чудовищное зрелище…" – "Ян Каминский прибыл в сопровождении жены и двухлетнего сына. Он объяснил, что привел ребенка для того, чтобы тот смог похвастаться, когда вырастет: он видел последних евреев, болтающихся на виселице".

После казни немцы прислали в юденрат счет на веревки, приобретенные для повешения, и потребовали его оплатить. Преемника Ландсберга, последнего председателя юденрата Эдуарда Эберзона, убили при ликвидации львовского гетто вместе с остальными сотрудниками еврейского совета.

В многовековой истории еврейского народа известно немало трагических периодов, однако никогда прежде не было попыток полного уничтожения народа. Законы прошлого не рассматривали подобную ситуацию, а потому духовные авторитеты городов и местечек расходились во мнении. Раввины Вильнюса – подобно львовским раввинам – считали, что нельзя "выдавать сынов Израиля в руки врагов". В Каунасе рав Авраам Кахане-Шапира постановил: "Если еврейскую общину ожидает… физическое уничтожение и существует возможность спасти некоторую ее часть, руководители общины должны набраться мужества и взять на себя ответственность, чтобы спасти тех, кого можно спасти".

Споры возникали во многих гетто: одни из раввинов считали, что следует выдать часть узников ради спасения остальных, другие полагали, что лишь каратели должны решать – кого убивать, а кого оставлять в живых.

4

В гетто и рабочих лагерях возникали такие проблемы, которых не знали прежде, и верующие евреи обращались к раввинам за разъяснениями – как поступать в тех или иных обстоятельствах, чтобы не нарушить законы Торы. В гетто Каунаса ответы на их вопросы давал раввин Э. Ошри: разрешается ли пользоваться одеждой убитых; могут ли оставшиеся в живых после массового уничтожения благодарить Всевышнего за свое спасение; позволено ли по требованию "проклятых убийц" разъяснять им содержание страниц Торы и Талмуда; можно ли покончить жизнь самоубийством перед карательной акцией, чтобы не видеть, как на глазах родителей станут убивать их детей, – и многое другое.