Начальник милиции 2 (СИ) - Дамиров Рафаэль. Страница 23

— Что ещё? — скривился Купер и стал перебирать пальцами пуговицу кителя.

Очевидно, так сразу он этого не ожидал. Думал, будет у него время, пока следователи дозреют, как возразить, а он тем временем что-то новое придумает. Аглая же Степановна ровно проговорила:

— Нам для выполнения перспективы по полугодию не хватает три дела в суд подготовить, может…

— Так! Хватит! — оборвал ее Купер. — Это все мелочи, в рабочем порядке такие вопросы решайте. Все… Если вопросов ни у кого нет, то жду вас в 14.00, чтоб как штыки были… А ты, Баночкин, обзвони всех, кто на выходном и после смены, пусть тоже прибудут. Посещение занятий для всех обязательно.

— Товарищ подполковник, так люди после суток отдыхают, — развел руками дежурный.

— Некогда отдыхать, у нас закрытие полугодия!

Рыбий Глаз даже ладонью по столу хлопнул, но как-то без прежнего запала.

— И мне приходить? — растерянно пробормотал Михаил.

— Я на каком языке разговариваю? На индейском?

— Нет такого языка, — кто-то негромко бросил в воздух смелую фразу.

— Вот именно, что нет! — хлопнул теперь уже кулаком Купер. — Не нравится? Рапорт на стол — и на вольные хлеба! Да у нас за забором на ваши места очередь из желающих стоит!

— Простите, Евгений Степанович, — снова вступила в разговор кадровичка. — Но у нас хронический некомплект… а с высшим образованием, так вообще сотрудников только двое. Простакова и Морозов.

Купер снова занес кулак, чтобы стукнуть по столу, но тут кто-то постучал в дверь. Она сразу открылась, и на пороге вырос лейтенант. Форма милицейская, а сам загорелый, непогодой и ветрами тертый, как тракторист или хлебороб, что в колхозе почти одно и то же.

— Разрешите? — спросил удивленно парень лет тридцати с внешностью простой и крепкой, как советский утюг.

Оттопыренные уши, забористый черный чуб, идейный блеск в глазах и мозолистые руки — вот первое, что бросалось в глаза в его внешности. А, еще форма… вроде, чистая, опрятная, но сидит, как на медведе седло. Ему бы робу или ватник да кирзачи. И настоящий советский труженик с плаката получится.

— Почему опаздываешь? — недовольно бросил Купер.

— Виноват, товарищ подполковник, а вы кто?

— Новенький? — вопросительно уставился на кадровичку Рыбий Глаз. — Что-то я его на сдаче физо не видел.

— В отпуске был, — кивнула та. — Инспектор уголовного розыска Иван Силантьевич Гужевой.

— Лейтенант Гужевой, я теперь у тебя начальник, — Рыбий Глаз важно откинулся в кресле.

— Временно… — добавил я.

— Кто сказал «временно»? — завертел головой на короткой, как у поросенка, шее подполковник. Казалось, он как и свинья, не сможет, даже если захочет, посмотреть вверх и увидеть небо.

— Я.

— Следи за языком, Морозов, — пробурчал Купер. — Сам знаешь — нет ничего более постоянного, чем временное. Я еще проверю, как ты там испытательный срок проходишь… Только дай повод — вылетишь по отрицаловке.

Теоретически, как выпускника ведомственного ВУЗа и молодого специалиста, органам меня увольнять совсем не с руки, но это не значит, что такого не могло произойти. За проступки, не совместимые со службой и моральным обликом сотрудника (вроде, так у них это называется), могли запросто турнуть. И не теоретически, а практически, и в этом заинтересованность Купера явно прослеживается. Вот еще одна загадочка: почему он желает от меня избавиться? Ну, допустим, не нравлюсь я ему — и что? Не похоже на личную неприязнь, хотя она тоже присутствует.

— Разрешите сесть? — спросил Гужевой.

— Не разрешаю, почему опоздал?

— Товарищ подполковник, добирался долго… Из отпуска. Только приехал, и сразу на работу.

— Вот, товарищи! — Купер призывно тыкал пальцем в Ивана. — посмотрите на него! Отдых ему дороже службы. Не мог заранее выехать со своих морей? Или где ты там отдыхал? Наверняка на море. Посмотрите, какой загорелый и свежий. Где твоя тетрадь по политической подготовке, лейтенант?

— Виноват, товарищ подполковник, — обиженно пробубнил Ваня, — не на морях я был, а в родном колхозе. На посевной помогал, а после трактора чинил, много там работы, не смог в отпуске без дела сидеть. Всю жизнь в колхозе «Заря» работал, а в милицию как передовик по комсомольской путевке попал. Но сердце болит за родные края, вот и помогаю…

— Гляди, какой молодец! — саркастично всплеснул руками Купер. — Мы теперь должны тебе медаль дать? Тебя государство поставило по комсомольской путевке общественный порядок защищать, а не трактора чинить! Неправильные у тебя приоритеты, товарищ Гужевой, не с того службу начинаешь, лейтенант, ой не с того…

— Так и там, и там успеваю… Каждый год колхозу помогаю, в свободное от службы время.

— А в свободное от службы время — нужно собственную политическую безграмотность устранять, книжки правильные изучать, постановления Съезда штудировать, а не вот это все… Садись, Гужевой… На карандаш я тебя взял.

Подполковник удовлетворенно перевел дух и продолжил.

— И последнее… Хорошая новость, товарищи, пришел приказ — назначить инспектора уголовного розыска Зарыбинского горисполкома лейтенанта милиции Трубецкого Антона Львовича на должность старшего инспектора того же отдела. Хоть кто-то у вас работает. Поздравляю, Антон Львович, вы заслужили. Теперь вы официально командуете уголовным розыском.

Раздались вялые аплодисменты, а Мария Антиповна спросила:

— У Антона Львовича же образование не позволяет встать на должность старшего… Вот мы его и придерживали, пока он заочно не отучится.

— Считайте, что уже отучился, — поморщился Купер. — Вы лучше порадуйтесь за коллегу, товарищ Вдовина.

— Я рада, — натянуто улыбнулась кадровичка. — Просто если так можно было, то у нас есть некоторые сотрудники, которые тоже могли бы…

— Так! Все! Нечего рассиживаться! — не дав договорить, постучал ладонью по столу Купер. — По рабочим местам, товарищи, и после обеда жду вас у себя.

После планерки коллеги чувствовали себя выжатыми лимонами. Даже лица такие же — кислые и в пупырышку.

Вот совсем недавно многие ворчали и тихо обижались на Кулебякина. Но сейчас его мысленно вспоминали добрым словом. Все познается в сравнении. Человек такая скотина, которой всегда мало. Быстро привыкает к хорошему и ищет в этом хорошем плохое. Разные там глазки в картошке.

После планерки я направился в кадры, обсудить с Марией нового начальника. Туда же пришел Гужевой, заполнял какие-то кадровские бумажки.

Ни я, ни мое подсознание его не помнили, видимо, Сашок перевелся в Зарыбинск, когда Гужевой был уже в отпуске. Парень, вроде, неплохой. А мне как раз нужны союзники. После ухода Кулебякина из помощников у меня остались только женщины — Аглая и Мария, а они не в счет, не привык я на женщин опираться. А мне нужно найти Интеллигента, вывести на чистую воду Трубецкого, ну и еще дельце сегодня одно к планам приплюсовалось — выкурить к чертям собачьим из Зарыбинска нового начальника.

Тут или он меня, или я его…

— Привет, — протянул я руку парню. — Александр, кинолог.

— Ваня, — пожал он мне ладонь крепко, как кузнечными клещами. — Не знал, что нам кинолога дали. Это хорошо. Вот в деревне у нас дед Ефим всегда с собакой на охоту ходит. Полезная вещь, с ней он больше всех добычи бьет.

Ладно, значит, мы и вправду не знакомы.

— Собака не вещь, а боевой друг, — улыбнулся я. — Пойдешь курить, заходи, покажу. Пёс что надо… Кстати, ты про серийные карманные кражи ничего не можешь рассказать? До твоего отпуска они совершались? Они нам раскрываемость по отделу портят…

Только мы разговорились с оперативником, как в кабинет заскочил взмыленный дежурный. Не Баночкин, а его сменщик. Уже в возрасте и в звании капитана. Видимо, в прошлых службах получил звездочки, явно не в зарыбинской дежурной части.

Снова откуда-то выскочили данные — нынче в дежурку дорабатывать отправляли тех, кто уже не может топтать улицы в патруле, бегать за жульем. Или просто не хочет работать в силу возраста. В дежурной части, считалось, работать попроще. Вот и этого старика, похоже, когда-то уважили, не на пенсию турнули, а разрешили сесть в кресло дежурного. А вообще-то выглядит так, будто еще Великую Отечественную прошел. Возможно, так оно и есть.