Фаворит смерти 3 (СИ) - Волков Тим. Страница 17

— Трошка! — вновь рявкнул Бартынов.

Но слуга не отвечал.

Тогда хозяин комнаты двинул к бару и принялся копошиться там, звеня стеклотарой.

— Да прекратите вы! — рявкнул я.

И Бартынов внезапно остановился.

— Да, я отпустил его, — севшим голосом произнес он. — Так получилось. Не по своей воле. Но отпустил.

— Что? Как это — не по своей? Он же был у вас в руках!

— Да, был. Но за него замолвили слово высокие люди. Очень высокие люди.

— Надворный советник? — спросил я.

Бартынов аж вздрогнул. Плечи его опустились вниз — теперь это был вновь старик.

— И вы… — подтолкнул для дальнейшего разговора я.

— Да, я отдал им его, — кивнул тот.

И вдруг тихо заплакал.

— Я дал слабину. Не надо было отдавать. Надо было убить. Но что бы это решило? Ничего! Никита по прежнему мертв. Еще одна смерть не воскресит его. А эти… Они поставили условие. Такое, что я… у меня фактически не было выбора. Да к черту все! К черту! Трошка! Где тебя носит?!

— Герцен-младший изнасиловал мою сестру, — ответил я. — А теперь открыто выступил против меня. Объявил войну.

Бартынов удивленно глянул на меня. Прошептал:

— Совсем никого не боятся. Их же Император за это…

— Они уже и в самом деле никого не боятся. Что-то зреет. Что-то очень не хорошее. И мы все — пешки в этой большой игре. Пора определяться, за кого мы будем играть.

— Я тебя не понимаю.

— Вы новости видели?

— Нет.

— По всей стране начинаются массовые волнения. Некие люди поднимают народные массы — умело, отточено, словно по учебникам. Я думаю, готовится государственный переворот.

— Ты несешь чушь! — рассмеялся Бартынов. — какой еще переворот?

— У меня есть основание так полагать.

— Чего тебе надо от меня? — устало спросил Бартынов.

В одной из бутылок он нашел немного водки. выпив ее прямо с горла, он сморщился, крякнул.

— Герцены объявили мне войну. Я хочу чтобы вы меня подержали в этом конфликте.

— Нет. — Отрезал хозяин комнаты.

— Но почему?

— Потому что мне это не интересно. Мне уже ничего не интересно. Моя жизнь окончилась.

— Нет, это не так!

— Так! Именно так!

Бартынов швырнул пустую бутылку в стену — та со звоном разбилась.

— Жизнь моя закончилась, когда умер Никита. Вот и весь разговор. Ты зря сюда приехал.

— Но ведь вы же держались. Помогали мне, помните? Когда мы ловили Кондора, когда искали истинного убийцу. Вы вытащили меня из тюрьмы, помогли с расследованием. Что же с вами стало сейчас?

— Да, держался, — кивнул тот. — Это просто яд еще не успел глубоко в душу проникнуть. А когда проник — тогда и все пропало. Нет меня — вышел весь.

Бартынов подошел ко мне в плотную, положил руки на плечи. Глаза хищно блеснули.

— Я — срубленная фигура. Ты на этой доске один. Вот и играй, раз тебе так хочется. Хотя, думаю, тебе уже не долго осталось. Они тебя окружили. Со всех сторон окружили. Сначала шах, а потом — мат. На меня не надейся. Я — все.

Бартынов вновь сел на пол. В белом исподнем он и в самом деле походил на шахматную фигуру, которую бросили на пол.

Глава 7

Слова Бартынова ранили в самую душу, но я сдержался, ничего ему не ответил. Он выбрал свой путь. По нему и идти. Правда на сколько он будет длинным — это уже другой вопрос.

Сухо попрощавшись, я вышел прочь.

Кажется, у меня больше не оставалось вариантов. Только обратиться к наемникам, телефон которых Щедрин любезно скинул мне.

Но для начала нужно было решить проблему с Александром и вышвырнуть его из дома. Жить в той маленькой комнатушке втроем выше моих сил.

Словно прочитав мои мысли, позвонил Щедрин. Испуганным голосом затараторил:

— Максим! Что там у тебя с домом происходит? Ты как, в порядке? Или ты не дома? Опять новости не смотришь? Так ты хотя бы SMS-ки читай и настрой полосу на местные информашки.

— Что случилось? — растеряно спросил я.

Поток внезапных вопросов застал меня врасплох.

— Народ бунтует, вот что случилось! — ответил Щедрин. — Люди, простые люди, не аристократы, собрали целую армию и пошли по домам аристократов громить их. Представляешь?! А начальник военной полиции команду не дает на жесткое подавление. Да вообще будто пропал — ни его самого, ни зама нигде нету. Никто не знает где они. Полный бардак творится! В прочем, как всегда!

Щедрин тяжело вздохнул, продолжил:

— В общем, пока наши там наверху мыслями собираются и запрягают, эти уже жилища наши крушат. И ведь как знают — идут только к тем, у кого мало охраны. На крупных начальников рот не раскрывают, только по мелким и слабым шерстят. Но, думаю, это до времени. Сейчас окрепнут, в себя поверят, и по всем нам пойдут. Максимка, твой дом подожгли.

— Что?!

— Представляешь! Там сейчас на подходе пожарные машины, но их не пускает толпа. Крушит все. А еще охрана тупит. Прыгнула на толпу, а кто-то с запала рванул. Ранили кого-то. В общем, не захотели остальные за так пропадать, не лезут в конфликт. Анархия, ей-богй! Дом Ползунова тоже подожгли, но там отпор хороший дали. А у тебя охрана не смогла справится — слишком много народу ломануло на штурм. Ты бы ехал к себе в дом, разобрался бы. Может быть, атрибутом их своим припугнул. Ну или взял кого из людей, чтобы защитить жилище.

— А Александр что? Он же там сейчас живет!

— А что Александр? Он вроде как тоже в сторонке стоит и ухмыляется — я по телевизору видел его довольную рожу.

— Понял. Спасибо за информацию.

Я положил трубку, некоторое время стоял неподвижно, пребывая в смятении. Потом все же решился и двинул в сторону особняка Вяземских. Дом нужно было спасать, иначе мы останемся без жилища — и Александр будет этому только рад.

Таксист высадил меня за квартал до названного адреса.

— Там такое… неспокойно… не поеду дальше… — заикаясь, произнес водитель.

Я и сам видел, что элитный район ныне превратился в заволоченный дымом локальный филиал ада.

Ничего не оставалось делать, как выходить.

Впрочем, так даже лучше. Удастся подобраться не замеченным.

Уже на подходе стало понятно, что по району прошлись мародеры и бандиты. Мусор, бутылки, вырванные с корнем цветы и измятые кусты — след от беснующейся толпы был виден невооруженным взглядом.

Многие особняки толпа не тронула — слишком высокие заборы, а главное вооруженная охрана, знающее свое дело.

Но попадались и те, в которые удалось прорваться. Кованные красивые ограды из последних модных коллекций оказались пригодны лишь только для того, чтобы показывать статус хозяина. А вот главную свою функцию выполняли из ряда вон плохо. Выломанные словно тараном, они беззащитно валялись теперь на земле.

Там же лежали и охранники пропускных пунктов. Мертвые.

В самих особняках, в которые удалось пробраться, творился беспредел. Люди выносили мебель, технику, вазы и ковры, поджигая сами жилища. Некоторые мародеры делали упор на алкоголь, вытаскивая из погребов бутылки. Но не для питья. Под чутким надзором людей в сером, они мастерили самодельные бомбы, привязывая к горлышкам запальные элементы.

Но самое интересное я увидел, а точнее почувствовал, чуть позже.

У одного из домов магический фон был повышен — верная примета быстрого сотворения охранных заклятий. Хозяин дома применил верные отталкивающие конструкты. Но вот на толпу они не подействовали. Сновавшие туда и сюда люди были защищены каким-то интересным и необычным блокирующим заклятием.

Простым людям такого сотворить было невозможно. Еще одно подтверждение того, что все это — не просто так, а спланированная, точно выверенная операция.

Толпа, защищенная магическими заклятиями — это очень плохо. У таких никаких тормозов нет, а они веруют, что непобедимы и становятся все злее и злее.

Я подошел к одному из бунтующих. Он лежал на траве и едва мычал языком — добрался до винного погреба одного из аристократов и надрался до беспамятства. Скинув свою одежду, я поменялся с ним куртками и стал более-менее походить за своего, что не привлекало бы ко мне лишних взглядов.