Операция "Берег" (СИ) - Валин Юрий Павлович. Страница 6

Штабной офицер хмыкнул:

— Это же не тот год. И потом, я не уверен, что горжетка достойно переживет Прыжок. Наверное, на шкурку чумной крысы будет похоже.

— Жалкие, ничтожные оправдания.

— Это не оправдания, а строго научная правдоподобная версия. А трофеи есть, как без них…

Иришка с изумлением посмотрела на появившуюся из рюкзака бутылку «Блютгерихта № 7».

— Вот ты даешь… Лучше бы за организмом смотрел, чем фрицевское бухло таскать.

— Инстинкт. И потом, это не «бухло», а немецкая легенда. Давай продегустируем.

— Отличная идея. Утро, служба, сержант Землякова является с дивным немецко-фашистским амбрэ. Начальство будет в восторге.

Женька показал пачку жевательной резинки:

— По глотку.

— Что-то наш разврат и распущенность свернули на очень странные рельсы, — справедливо отметила жена, наблюдая за извлечением красивой пробки.

— Да уж, не жизнь, а откровенная жопа. Ладно, отвлечемся на минуту. Ну, за Победу!

Сделали по глотку, потом еще по одному «не чокаясь».

— Верю, что знаменитое вино, но так… бэ! — констатировала Иришка. — Возможно, на вкусовой букет Прыжок повлиял.

— Может. Но, скорее, настроение не то, — старший лейтенант поставил бутылку с густым, кроваво-насыщенным и душистым дерьмом на доски настила. — Пошли. У тебя время только-только доскакать.

— Муж, ты нас не только вконец изнервируешь, но и разоришь! — рассердилась Иришка. — Коллекционная же бутылка. Закупоривай, твоя мама приедет, она на «Авито» такую редкость живо скинет. У них там в волонтерстве каждый рубль в дело идет, а ты ценностями разбрасываешься.

— Туплю, — признал Евгений, закупоривая антиквариат. — Может, в бутылку воды долить и как подлинник сбагрить?

— Ну, разве что если аутентичной германской воды в следующий раз приволочешь. Вау, ну и мысли же у нас….

Старший лейтенант довел жену до места ее службы. Полноценно поцеловал на глазах завистливого КПП — что самого хорошо взбодрило.

— Маньяк! — не без одобрения прошептала супруга. — Колись, что у вас там еще было? Я по глазам вижу.

— Да ничего особенного. Мимолетный элемент рукопашной. А я эту составляющую не очень люблю.

— Ты там без колебаний. Или мы их, или они нас. А уж ракетой, ножами или лопатками — без разницы. Эту истину даже столь нежное создание как я, осознала. Поскольку война.

Иришка убежала — опаздывать она жутко ненавидела. Собственно, у сержанта Земляковой — создания, безусловно, нежного, изящного и прекрасного — стальной стержень имелся. Боевую награду супруга штабника получила за огневой бой на самой плотной городской дистанции.

Размышляя о жене, недостатке времени, войне и загадках немецкой энергетики, старший лейтенант похромал в Отдел. Мысли были невнятные, что и естественно — требовалось часа три, а лучше четыре, поспать. Война и энергетика, конечно, никуда не денутся. Собственно, а что война? В определенном смысле, для кадрового военнослужащего, война никогда не кончается. Таков порядок мироздания. Единственный способ заставить войну тлеть почти безвредно, не унося многие жизни — однозначная и безоговорочная победа в самых важных, ключевых местах. Беда в том, что определить эти самые ключевые места весьма сложно. А может, и нет разницы? Возможно, Кёнигсберг, Клещевка, Зеленый Гай, Пальмира и Мазурские болота — одинаково важны для общей Победы?

Война была здесь. В голове старшего лейтенанта Землякова, в оперотделах штабов по обе стороны проспекта, на юге и западе, на очень дальнем востоке и бесконечном севере. Где рвалась уханьем гаубичных снарядов, шелестела крыльями беспилотников, а где дожидалась, чтобы коварно рвануть в нежданный час. И лучше, чтобы этот час был все-таки жданным и пусть частично, но подготовленным.

Да, стратегом товарищ Земляков себя не считал, философией тоже не очень увлекался. Посему: диван, а потом уйма неотложных дел. И хари сдохших полицаев и гестаповцев сниться старшему лейтенанту не будут. Может, потом когда-нибудь, а сейчас — фиг им. Побеждать нужно, отвлекаться мы не имеем права.

Кстати, портфель нужно выбросить. Провоняет жженой кожей кабинет. А ведь атмосферная и моральная стойкость — немаловажная слагаемая оперативной работы.

[1] Münzplatz — Монетная площадь. Находилась между северными стенами замка и Замковым прудом.

[2] Это река Преголя, но в повествовании именуется старинным и сумрачным тевтонским названием Прегель.

[3] В послевоенное время и ныне это ТЭЦ-1.

[4] Ныне город Правдинск.

[5] Ныне поселки Комсомольский и Светлый. Объект называется ГРЭС-2. Весьма совершенное сооружение, до ВМВ электростанция считалась второй по мощности в Европе и Германии. Была заминирована немцами, но не взорвана — отдельная таинственная история, к сожалению, не вошедшая в данное повествование.

[6] «Blutgericht» — «Кровавый суд» — знаменитый ресторан в историческом антураже, располагавшийся в подвальных помещениях северного крыла замка.

[7] Альфред Франц Фердинанд Роде — известнейший немецкий искусствовед, специалист по янтарю, автор многих научных исследований. На данный момент доктор Роде директор музейных собраний, расположенных в Королевском замке.

[8] Данная улица не сохранилась. Возможно, ее и не было.

[9] Одно из званий младшего рядового состава охранной, пожарной, водной и прочих полиций Германии 40-х годов.

[10] На улице Генерал-Литцманнштрассе 3–7(ныне Советский проспект, 3–5) располагался Главный отдел гестапо «Кёнигсберг» — основной орган полиции и контрразведки на востоке Германии. Хотя в одном здании гестаповцы уже не помещались… Еще один крупный отдел сидел по адресу: Штайндамм 176/а (сейчас район пересечения Ленинского проспекта и улицы Театральной), имелись и иные нехорошие адреса.

[11] 7,63-мм семизарядный пистолет системы Шварцлозе образца 1898 года. Оружие вполне прогрессивной конструкции на момент выпуска, но распространения не получившее. Было изготовлено около 1000 экземпляров.[12] Национал-социалистическая немецкая рабочая партия, она же нацистская-гитлеровская.

[13] А-683 «Ланкастер» — четырехмоторный британский бомбардировщик. Дальность полета с 3178 кг бомбовой нагрузки — 4050 км. 7 человек экипажа, 8 пулеметов.

[14] Нет уверенности, что налет начался именно в 1:00 27 августа. Документальные источники дают разное время. Но результаты авиаудара, безусловно, были очень серьезны, хотя точных сведений по районам и кварталам немного. Дальнейшие события смешали детали налетов.

Глава 1

1. Мы ехали шагом,

Мы мчались в боях[1]

19 января 1945 года

6 км южнее городка Ауловёнен[2]. 16:45

В перископе[3] раскачивалось, взлетая и падая, светло-серое и пятнисто-серо-белое — небо и земля. Подробности небес и тверди рассмотреть невозможно — обычное дело, когда танк идет на скорости. Лейтенант Терсков знал, что взвод обходит усадьбу слева, имея поставленной задачей выйти северо-западнее и перерезать дорогу. Но сейчас какие-то отдельные строения почему-то угадывались и с другой стороны, а от взвода, собственно, одна командирская «тридцатьчетверка» и оставалась.

Вспышка! У амбара или конюшни, хрен их там поймет…

— Мех, короткая!

Танк дернулся, остановился — опытен мехвод, живо реагирует.

В прицел вплыл провал в тени строений. Там снова блеснуло, задергалось огнем. Пулемет.… По кому бьет — не понять, машина с бортовым «154» попаданий не получала. Но раз бьет, значит, пехота не отстала. А хрен их там разберет… Хорош палить, фрицы…

Выстрел орудия, удар по ушам, откат… тусклого блеска вылетевшей гильзы лейтенант не видит, пытается рассмотреть-разгадать обстановку снаружи. Не-не, не получается: темнеет с каждой секундой, кроме горящего в усадьбе большого дома, ничего особо не разберешь — еще и клочья дыма мешают. Но стоять машине уж точно нельзя.