Ключи и калитки (СИ) - Демченко Антон. Страница 19

— С возвращением, муж мой, — пропела женщина, качнув украшенным жемчугом и бисерной вышивкой высоким убрусом, из-под которого выбился непослушный локон, и протянула полусотнику тяжёлый ковш. Тот в ответ улыбнулся, принял из руки жены корец и, выхлебав едва ли не половину его содержимого, передал серебряную посудину… точнее, практически впихнул мне её в руки. Сам же закусил выпитое поцелуем жены.

Напиток оказался… ну, не водкой, что уже хорошо. Хотя некоторая доля алкоголя в нём всё же была, но её вполне удачно скрадывал кисло-сладкий ягодный вкус. Впрочем, крепость напитка была невелика, так что, пригубив из корца, я без сомнений передал его Свете. И вновь по загривку словно мягкой лапой провели, и информационное поле коротко взбурлило сразу после моего поклона, адресованного супруге полусотника, которой тот меня как раз и представлял.

— Неонила, жена моя, хозяйка дома моего, — приобняв женщину за плечи, проговорил он, а едва Света уронила последние капли из опустошённого ею корца наземь, выжидательно уставился на меня. Дошло.

— Светлана Багалей, моя невеста и спутница в путешествии, — произнёс я.

— Светлые люди, наши гости, Нилушка, — проворковал, обращаясь к жене, Стоян. — Ты уж прими их по чести, напои да накорми с дороги. Да и баньку вели топить. Я же покамест… — полусотник нахмурился и, окинув взглядом молчаливо взирающую на наше представление толпу, вздохнул: — сообщу новости, что мы принесли сегодня.

— Сделаю, — коротко кивнула Неонила и, поманив нас за собой, двинулась к лестнице. А следом за нами двинулся и хозяин дома. Правда, сразу в терем он не пошёл. Остановился на середине подъёма так, чтобы нависающий над лестницей скат крытой серебристой осиной крыши не мешал ему видеть заполняющих двор стрельцов и вольных жителей острога, да и они чтоб его видели без помех, и заговорил…

О чём, я не слышал. Захлопнувшаяся за моей спиной дверь отрезала звуки со двора, да и выскочившие непонятно откуда слуги тут же закружили нас со Светой. А за их гвалтом и суетой расслышать происходящее за тяжёлыми дубовыми плахами толстенной входной двери было просто невозможно.

Впрочем, хозяйка дома легко разбиралась в царящем вокруг сумбуре и с чёткостью генерала командовала мельтешащими помощниками и помощницами, пока те, наконец, не рассосались по комнатам и клетям, исполняя её приказы, а мы не вошли трапезную… Ну, у меня язык не повернётся назвать обычной столовой этот отделанный деревянными резными панелями зал с расписными сводчатыми потолками и окнами, забранными в тяжёлые переплёты с мелкой расстекловкой. Трапезная, и никак иначе. И длинный массивный стол, протянувшийся на добрый десяток метров через весь этот немаленький зал, был здесь как нельзя более в тему. Стол, кстати говоря, не пустовал… а ведь мы и двадцати шагов от входа в дом не прошли! Шустрые слуги у полусотника… да и хозяйка хороша, да.

— Вот не надо так на неё смотреть, — прошипела мне на ухо Света, когда супруга Стояна усадила нас за дальний от входа край стола, укрытый расшитой алыми узорами белой льняной скатертью, уже заставленной многочисленными серебряными мисками, плошками и кубками. Богато живёт полусотник Усть-Бийского пограничного острога, что тут скажешь?

— Уговорила, — с улыбкой кивнул я. Света подозрительно покосилась на меня, но фыркать перестала. А хозяйка дома, тем временем, хлопнула в ладоши, и вокруг нас вновь закрутились слуги, принявшиеся выставлять на стол многочисленные закуски, среди которых преобладали рыбные и мясные блюда, что при наличии под боком такой реки, как Бий, и полных дичи лесов было неудивительно. А вот овощей было мало… и в основном были они в квашеном виде. Ну, да и это не великая тайна. Начало лета, свежих овощей ещё месяц ждать, не меньше. И то, если погоды позволят.

Честно говоря, я было подумал, что на горячее нас будут потчевать кашей. И каково же было моё удивление, когда снявший с глубокого блюда крышку, мальчишка-слуга начал выкладывать на наши тарелки самое обычное картофельное пюре. Как-то не бились у меня здешние реалии с их стрельцами, пограничными острогами и пищалями с наличием картофеля на столе.

— Заокеанский, картофель-то? — осведомилась у Неонилы моя подруга, тоже удивлённая его наличием на столе.

— Картофель? А, — поняла хозяйка. — Пататка! Не, заокеанский клубень дорог, да и сладкий он, для заедок ещё годится, детям в радость, а вот поснедать с толком уже нехорош. Пататку же айны к нам завезли. Давно уже. Ещё в те времена, когда порубежники на Старом Камне стояли. Вот с тех пор его и разводим. Зерном-то здешние места небогаты, не родит здешняя земля доброй пшеницы и ржи. Да и привыкли мы к пататке за век-то!

Света с Неонилой как-то зацепились языками, заболтали о всяком-разном, ну а я приналёг на угощения. Тем более, что порадовать желудок здесь было чем. А потом к нам присоединился и закончивший свой импровизированный митинг полусотник. Да не один, а в компании из четырёх стрельцов, видом своим и ухватками явно не походивших на рядовых бойцов. Учитывая их количество, возраст и степенную важность, с которой приглашённые к столу воины приветствовали нашу компанию, усаживаясь на стулья с высокими резными спинками, я предположил, что это острожные десятники, непосредственные подчинённые Стояна Смеяновича, и не ошибся. А присмотревшись к ним, довольно легко определил, кто из десятников, так сказать, новичок. Говорил же полусотник, что прошлый год для острогов на Бие вышел неудачным, вот я и обратил внимание, что двое из четырёх приглашённых им за стол десятников выглядят куда моложе двух других стрельцов и чувствуют себя в доме хозяина острога куда более стеснённо. Так оно и оказалось.

После неудачного похода подкаменского воеводы, потерявший в том походе больше трети стрельцов, полусотник Усть-Бийского острога выкликнул на должности погибших в бою десятников самых опытных из уцелевших в их командах бойцов. Стрельцы покричали, поругались, да и приняли новичков в начальство. Вот теперь те и привыкают.

А тут новая напасть. Известие о грядущих неприятностях явно не давало десятникам спокойно наслаждаться угощениями, выставленными на стол хозяйкой дома, но и говорить о делах за едой они тоже не намеревались. Так и сидели сычами, вяло ковыряясь в тарелках да мисках, но не забывая лихо опрокидывать в лужёные глотки кубки со стоялым мёдом. На вино для новых гостей хозяйка не расщедрилась, хотя нам со Светой предлагала, а Стоян Смеянович о том и не заикался. Вот кто с удовольствием работал челюстями, сметая с тарелок всё, на что падал его взгляд. Считай, лишь усилиями Хляби половина всех выставленных на стол яств и была уничтожена.

Ну да, это мы со Светой на струге бездельничали, а работа кормщика лишь кажется лёгкой, мол, чего там делать-то? Стой у кормила да шевели им изредка, обходя топляки да редкие обливники[1]. Но попробуй, не имея опыта, удержать струг на нужном курсе хотя бы час, и руки начнут отваливаться. А ведь нужно ещё и гребцами командовать, за ветром следить, да и препятствия на реке замечать. В общем, адова работка на самом-то деле. И не удивительно, что Стоян Смеянович так оголодал.

Впрочем, стоило ему, отдуваясь, отодвинуться от стола и потребовать чаю, как молчание присутствующих, замаскированное лёгкой болтовнёй Светы и Неонилы, окончилось. Старые десятники, отставив в сторону пустые кубки, насели на полусотника с расспросами о нашей встрече с самами, а тот, отвечая на их вопросы, кстати, без всякой барской снисходительности, и нас с подругой подключил к рассказу.

Так и обсуждали происшедшее, пока в крутобоком медном самоваре не закончился кипяток. Но ведь ни словом не обмолвились о том, что будут делать с полученной информацией. Не то, что мне было бы важно услышать, как здешние вояки собираются защищать острог от набега, но интересно ведь! А нет, шалишь… в присутствии чужаков десятники эту тему поднимать не стали. Учёные.

Впрочем, поняв, что стрельцам не терпится объясниться с начальством, а мы им в этом благом деле мешаем, я подмигнул Свете и, поблагодарив хозяев дома за угощение, принялся выбираться из-за стола. Что, надо признать, было непросто. Уж очень вкусен оказался обед… и обилен не в меру. А уж про чай я и вовсе не говорю. В том самоваре не меньше дюжины литров кипятка умещалось. Казалось бы, по полтора литра на каждого из присутствующих — это немного. Так ведь, чай — не пиво! Булькает, зараза, и брюхо распирает… но, то может быть и от выпечки. Почти несладкой, что было несколько непривычно, но понятно. Сахар здесь, пожалуй, должен стоить подороже иных специй…