Грешники. Внебрачная дочь (СИ) - Николаева Елена. Страница 53

Боже, как я могу думать о себе, когда Итан отправился в дом отца с голыми руками. Ни пистолета, ни дубинки, ни газового баллончика не взял.

Стоп! Пистолет!

Рванув к лестнице, быстро поднимаюсь наверх. В спальню. Я была здесь один раз, но отлично помню каждый уголок этого уютного дома. Будто всё происходило вчера.

Ностальгия по этому месту вытаскивает из глубин души сладкие и тёплые воспоминания. Здесь мы с ним целовались, я впервые призналась ему в любви. В этой спальне у нас случился первый секс.

Захожу в комнату. Включив фонарик на смартфоне, огибаю огромную двуспальную кровать, открываю дверцы шкафа. Внутри ничего не изменилось. По-прежнему висят его отутюженные до хруста рубашки, пара классических костюмов в чехлах. Ящики с нижним бельём. Полки со сложенными в аккуратные стопки полотенцами. Простыни, пододеяльники, свитера, джинсы…

Всё в спешке вытаскиваю на пол. Ищу коробку. Наткнувшись на кремовое покрывало, сдергиваю с полки и его. В голове происходят быстрые мыслительные процессы. Память подбрасывает картинок из прошлого: эта кровать, наша совместная ночь, заботливый Итан, утренний пережитый мною стыд… Замираю. Сердце пропускает удар.

Господи.., это же оно?

То самое, на котором меня лишили девственности. Это я испачкала вещь кровью.

Затаив дыхание, разворачиваю покрывало. В нём белая простыня. Тоже меченая. Мной. В глазах плывут застаревшие коричневые пятна.

— Твою мать… — задушенно сиплю, смахивая пальцами слёзы.

Он это хранил? Серьёзно? Зачем? У него девственницы не было никогда? Бред какой-то…

Чувствую, как щёки обдаёт жаром. Мне стыдно. Господи. Отчего мне стыдно?

Падаю на колени, прижимая к груди мягкую хлопковую ткань.

Рыдаю... Рыдаю... Рыдаю…

Счастье переполняет душу до краёв.

Зачем он столько лет хранил все эти болезненные воспоминания о нас?

Почему не выбросил постельное сразу, как только я от него сбежала? Оставил память о нашей первой ночи и жил с этим долгих четыре года. Мой дурачок. Мой любимый. Никогда бы не подумала, что хладнокровный, жесткий мужчина на такое способен.

— Божжже… — выдыхаю. Слезы текут ручьём. Высушив их простынёй, вспоминаю о пистолете, который только что искала.

— Где же он? — наведя луч фонарика на нижние выдвинутые ящики, среди обуви замечаю небольшую подарочную коробку серебристого цвета. Достаю её. Снимаю крышку. Внутри спрятан чёрный небольшой чемоданчик. Вытащив его, вскрываю, нахожу пистолет.

— Наконец-то! — победно выкрикиваю, но как только понимаю, что он разобран, возникает желание снова разрыдаться от собственной беспомощности.

Как же так? Видимо, Итан забыл об этом.

Так, ладно, Аня, без паники. Ты справишься. Всё будет хорошо.

Поднявшись на ноги, спешу к комоду. Включаю ночник. Адреналин в крови зашкаливает. Я должна ему помочь! Даже если в пистолетах я полный ноль!

Когда жизнь любимого и родного человека находится в опасности, то инстинкты начинают работать вместо тебя.

Не в силах унять тремор в руках, чисто интуитивно приступаю к сборке оружия. Как в боевиках. Я видела это пару раз. Достаю коробочку с пулями. Пальцы меня не слушаются. Ненароком рассыпаю их на пол. Отлично, Аня! Как же без этого? Всё, как в голливудском триллере, мать твою…

Стуча по дереву, пули разлетаются в разные стороны. Я матерюсь, вытаскивая из чемоданчика «магазин». Он под завязку набит патронами. Взяв в руку пистолет, интуитивно вставляю обойму в нужное отверстие. Щелчок. Ещё бы разобраться с предохранителем и по возможности никого не травмировать…

***

Покидая бунгало, выхожу в сад. На улице прохладно. В это время суток, когда в поселке смолкает шум суеты и воцаряется ночная тишина, отчётливо слышно рокот прибоя. Волны со всей мощью бросаются на прибрежные скалы. Океан сегодня неспокойный. Водную гладь штормит, точно также, как и меня.

Глубоко вдыхая свежий воздух, я направляюсь по освещенной тропинке сада к особняку, где сейчас находится Святой. Холодная сталь оружия прожигает поясницу. Я спрятала за пояс джинсов пистолет.

Мне страшно. Ноги сами несут меня к дополнительному входу через кухню. Однажды мне довелось здесь побывать. В день, когда Матильда упала в обморок. Как сейчас помню, Итан рванул к ней: бледный и озадаченный её хворью. Заботливо поднял на руки и увёз в больницу, оставив меня одну с разбитыми вдребезги надеждами и мечтами.

Если бы не моё желание отомстить и заставить его ревновать — не было бы разлуки на долгих четыре года. Какая же я была глупая дурочка… Уже тогда нужно было понять, что Итан не из тех мужчин, которые станут терпеть инфантильные девичьи выходки.

Обойдя дом со стороны сада, поднимаюсь на террасу. Если стеклянная дверь не заблокирована, я смогу попасть внутрь через кухню.

Надавив ладонью на стекло, заставляю дверь бесшумно отъехать в сторону. Не возможно выразить, какое облегчение я чувствую в этот момент. У меня за спиной вырастают крылья, и я готова заслонить ими Итана от опасности уже сейчас.

Пробравшись в дом через кухню, я захожу в тускло освещённую гостиную.

Рядом с лестницей на второй этаж, из приоткрытой двери зияет полоска яркого света. Оттуда же доносятся голоса. Итана узнаю сразу. И, кажется, слышу голосок Луизы, о чём-то беспрерывно болтающий.

Мои брови ползут на лоб. Если она с ним, в доме тихо, не слышно криков и драки, значит…

С ними всё хорошо?

Никакой опасности не существует?

Чьи же тогда голоса слышала малышка, умоляя Итана примчаться к ней на помощь?

Удивлённая и одновременно обескураженная бесшумно ступаю по мраморному полу. Подхожу к двери.

Первое, что бросается в глаза, это огромный письменный стол из добротного дерева, занимающий немалую часть кабинета. За столом находится незнакомый бородатый мужчина пожилого возраста, увлеченный рассказами девятилетней девочки, сидящей у него на коленях.

Боже, какже Пуговка выросла…

За четыре года, что мы с ней не виделись, она превратилась в юную модель.

Красивая голубоглазая брюнетка с длинными шикарными волосами по пояс, с прямой густой челкой, с выразительными тёмными бровями, пушистыми чёрными ресничками, губками похожими на бантик и очаровательной улыбкой — Луиза всегда напоминала мне куколку.

Когда впервые увидела её, я, честно говоря, обалдела. Ей было пять лет. Она покорила меня своей особенной внешностью. Не ребёнок, а ангел во плоти. Словно не из этой планеты.

— Папочка, я так скучала… — говорит она, касаясь ладошками лица незнакомца, а затем обвивает ручонками его шею и липнет, как банный лист. К груди прижимается. Крепко-крепко, как Буся к Итану. — Хорошо, что ты вернулся. Я Фила терпеть не могу. Мама из-за него постоянно со мной ссорится. Пап, она ударила меня по лицу.

— Больше она тебя не тронет. Клянусь, доченька. Папа тебя любит больше жизни и никому, слышишь? Никому не даст в обиду.

Не может быть…

Жорж Сантуш? Он жив??? Откуда он здесь?

Не удержавшись, стучу в дверь, распахивая её. Ступаю на порог. Вскинув кверху ладони, застываю в испуге.

Кроме Итана и его отца с дочерью здесь находится ещё один здоровяк. Судя по выхваченному из кобуры и наведённому на меня оружию — один из числа охранников.

— Опусти пушку! — рявкнув, Итан инстинктивно бросается ко мне, чтобы своим телом закрыть от дула пистолета. Обнимает за шею ладонями. Заставляет запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза.

— Как ты? — шумно выдыхает мне в лицо. — Что ты здесь делаешь? Я же просил, дождаться меня в бунгало. Эн… — шаря по лицу взволнованным взглядом, считывает настоящий шторм бушующих во мне эмоций.

Их так много: от радости до испытанного потрясения и обратно…

— Я не смогла… — шепчу зажатым от нервов горлом. Обнимаю его за талию так крепко, насколько хватает в руках сил. Прижимаюсь к горячему телу. Он зарывается пальцами в волосах. Притискивая к груди мою голову, не отпускает от себя ни на шаг. — Я… Я просто… волновалась, — поднявшись на носочки, лепечу ему в шею. — Почему ты не перезвонил? Там ведь твой отец? Он жив? Правда? Жив?