Грешники. Внебрачная дочь (СИ) - Николаева Елена. Страница 57

— Марк, главное, мать счастлива. Я не выражаю при ней свои эмоции по поводу Жоржа.

— Сегодня отличный день, чтобы зарыть топор войны и не вспоминать о прошлых ошибках, — говорит Артём. Он, как никто другой, понимает меня. С отцами нам обоим в этой жизни не слишком повезло. Но, как известно, родителей не выбирают.

— Ты прав, — соглашаюсь. — Если бы я когда-то женился на Мэт, я бы стал бездушным монстром. Он действительно оградил меня от ошибки. Только какой ценой…

— Он развелся с Матильдой? — спрашивает Марк.

— Неделю назад официально.

— А Лиззи?

— Осталась с папой. Жорж поставил Матильде жесткие условия, она вынуждена была принять их. Участвовать в воспитании дочери он ей запретил.

— А что с Веронами?

— Я работаю над тем, чтобы стереть их с лица земли. Откупиться у мразей не получится. Ну что ж, друзья. Пора. Я отправляюсь за невестой, а вы к гостям. Встретимся у арки. Рад, что вы пришли разделить с нами этот счастливый и безумно важный для нас с Анной день.

***

«Моя Царица»

Цветочки, шарики, бантики, свечи, ленточки, праздничная мишура — мне это на хрен не надо. Но Энни — девочка. Это надо ей. Я хочу видеть её безмятежную улыбку. Блестящие от радости глаза. Я буду делать её счастливой до тех пор, пока у меня хватит на это сил. Буду дарить ей вкусные эмоции и проживать их вместе с ней. С моей любимой Царевной. Теперь уже Царицей.

Подхватываю букет и выхожу из номера Марко. На этот раз никаких калл. Боже упаси их снова ей подарить. Тот случай я запомнил на всю оставшуюся жизнь. Сегодня максимум нежности в композиции из прекрасных цветов с тонким изысканным ароматом. Только кремовые розы, белые пионы, орхидеи, лизиантус, фрезии. Подумать только, пока выбирал для любимой букет, изучил некоторые сорта цветов и даже их названия.

В нашем номере тихо. Вхожу. Замечаю отражение невесты в большом зеркале, и меня точно током ударяет. Душу встряхивает. Красивая. От Энни глаз не оторвать! Завораживает…

Не заходя в спальню, прислоняюсь к углу шкафа плечом. Отсюда она меня точно не заметит. Наблюдаю за ней. Царевна, глядя на себя в зеркало, поправляет на груди роскошное платье, затем прическу. Наносит на губы блеск. В ушах эксклюзивные серьги с жемчугом, которые я для неё купил. Изумительная девочка. Стройная. Элегантная. Утонченная. Смотрю и налюбоваться не могу. Даю себе ещё минуту, а затем решаю поторопить её.

— Закрой глаза, пожалуйста, — говорю негромким, уверенным тоном. — Только не подглядывай.

— Итан… — Энни вздрагивает, а затем замирает. Вижу, как послушно закрывает глаза.

Подхожу к ней со спины. Обнимая за тонкую талию, зарываюсь носом в шелковистые пряди. Одуряющий запах пьянит на первом же глубоком вдохе.

— Ты изумительная… — говорю севшим от волнения голосом. Вручаю ей цветы. Отломав большую орхидею, втыкаю в прическу. — Только не подсматривай, ладно?

Энни согласно кивает. Ощупав пышные бутоны, зарывается носом в лепестки. Блаженно вдыхает сладкий аромат.

— Божжже… Можно, я одним глазком на них? Ну, пожалуйста… — жалобно протягивает она.

— Потерпи, — беру в руки атласную ленту и завязываю ей глаза.

— Всему своё время, Царевна. Скоро сама всё увидишь. Готова?

— Божжже… Да, Итан, да… Готова… — выдыхает Царевна дрожащим полушепотом.

Бережно поднимаю её на руки, словно хрупкую вазу. Она обхватывает меня за шею. Прижавшись лбом к моему виску, притихает как мышь. Выхожу вместе с ней на террасу отеля. Местные красоты завораживают. Солнце вот-вот начнёт опускаться за горизонт, распускать по небу и водной глади багровое зарево. В кругу нашей общей огромной семьи царит полная тишина, и только музыка ветра звенит от потоков воздуха. Завораживает, щекочет слух, разливается по венам теплотой и эйфорией. Даже дети, которых не так просто усмирить, тихо наблюдают за происходящим.

Прижимая Энни к груди, медленно ступаю на красную дорожку. Там, впереди горят свечи и путь к арке устлан лепестками роз. Чувствую, как моя Царевна дрожит. Меня самого нехило внутри встряхивает. Не от страха, конечно же. Нет. Я давно ничего не боюсь. Сегодня меня распирают иного рода чувства. Я не в силах объяснить природу этих эмоций. Это что-то настолько глубокое, трепетное, ценное, что делает меня совершенно счастливым человеком. Это особый вид состояния души. Выход за пределы обыденного. Восторг узнавания. Огонь, зажигающий душу. Особый вид омута, в который мы с Анной вот-вот спрыгнем и погрузимся с головой. Вдвоём навсегда. И в горе и в радости. Чтобы почитать и любить и поддерживать друг друга, как тому велит Господь.

У Энни нет родного отца. Вернее, он где-то есть. Но ни она, ни её мать с этим ублюдком не общаются. Он бросил их. Ушёл с концами, когда моей девочке было около четырнадцати лет.

Можно выбрать другую женщину для семьи, при этом оставаться человеком и заботиться о родных отпрысках.

Я мог бы попросить отца или одного из лучших друзей привести Энни ко мне под арку, но всё же, поразмыслив, выбрал вариант получше. Туда мы отправляемся вместе. На правах любимого мужчины, защитника и отца её дочери я сам несу её к месту церемонии. Свою драгоценную маленькую женщину и будущую жену.

***

«Сюрприз!»

Анна

— Куда ты меня несешь? — шепчу я, сгорая от нетерпения поскорее всё увидеть.

Это платье, которое на мне… Оно не совсем вечернее.

И этот букет из пионов и роз... Мои любимые цветы я сразу узнала не только по запаху, но и на ощупь.

Предчувствие мне подсказывает, что это не просто ужин. Этот вечер станет одним из главных вечеров в нашей жизни.

— Доверься мне, — шепчет Итан, а спустя секунду я слышу родной и любимый голосок, которого мне так не хватало. Он рассекает застывшую на острове тишину.

— Невеста! Невеста! Папа маму несёт!

— Ника? — моё сердце пропускает жгучий удар. Сжимается в твёрдый комок нервов и стопорится в груди. Где-то под самым горлом, перекрывая дыхание.

— Тише, Буся, — шикает голос Кати. — Весь сюрприз папке испортила. Одно радует, хоть это платье до церемонии дожило. Ой, как я его обожаю… — хихикает тётя. — Шикарный у тебя, Верочка, зять. Всем зятьям зять!

Хлынувшие на голову эмоции взрывают мой мир на яркие кусочки. Сносят мощной волной.

Не дышу. Чувствую, как в груди нарастает невыносимый шквал. Там всё пульсирует и трепещит. Прикусив губу, стараюсь не реветь.

— Дыши, милая, дыши, — успокаивает Святой. — Я поставлю тебя на ноги и аккуратно сниму повязку.

Выступающие на глазах слёзы сдерживать не удаётся. Я крепче вцепляюсь в букет, а они скатываются по щекам. От них намокает лента. Почувствовав под ногами твердь, пусть и шатающуюся, получаю возможность снова видеть и прихожу в очередной шок: прямо по курсу свадебная белоснежная арка из дерева с четырьмя столбами-опорами, украшенная струящейся тканью, красиво собранной и привязанной к каждому столбу пышными бантами. К натянутому потолку арки подвешена люстра с хрустальными подвесками. В центре под люстрой расположен белый резной стол с нежной цветочной композицией. За ним стоит незнакомая элегантная женщина. Всё очень просто, но в то же время оригинально. Дух захватывает. Перед нами символ небесного свода и вся честная компания из самых близких для нас людей.

— Ты… Т-ты серьёзно? — не успеваю опомниться, как воздух разрывают ликующие выкрики, свист, взрывы хлопушек с мишурой, аплодисменты в знак приветствия. Летящие в небо шарики, напичканные мигающими лампочками. Где-то за спинами гостей раздаётся медленный проигрыш фортепианной мелодии, который постепенно вливается в шум гостей и окончательно заглушает его. Звучит очень известная песня британского рыжеволосого исполнителя лирических композиций. И от этой музыки и атмосферы в целом у меня всё нутро плавится, а кожа покрывается миллиардами мурашек.

Боже мой, он готовил свадьбу?

Свадьбу? Нашу с ним свадьбу???

Готовил и молчал?

Собрал группу поддержки из родных и лучших друзей. Все здесь. Его родители, мама, тётя Катя, дети, парни и девочки с которыми я не общалась четыре года.