Нити судьбы. Дорога жизни 2 - Ли Эмили. Страница 9

Тэруми, внимательно следившая за ними, вдруг отвела взгляд и до самого вечера больше не подтрунивала над спутниками.

Глава 4

Когда долгожданный привал был объявлен, Лайя со стоном опустилась на землю. Нога отекла и пульсировала болью, а раны на руке противно ныли. Множественные ушибы и синяки не давали найти такое положение на земле, где не чувствовалась бы малейшая неровность. В копилку страданий и мерзкого настроения добавилась и изодранная в лохмотья одежда. А ведь ещё совсем недавно Лайя так радовалась новым вещам. Погода тоже постаралась подкинуть проблем – ночь обещала быть холодной.

Замёрзшие пальцы плохо слушались, не желая складываться в фигуру, необходимую для охранного заклинания. Защитный круг удалось поставить с раза пятого. И на этом силы окончательно покинули её, заселяя пустоту там, где обычно ощущалась магия.

Фенрис и Чонсок собирали хворост для костра, а Тэруми лежала на земле и рассматривала темнеющее небо. Лайя скосила на неё удивленный взгляд: азурианка ранее не была замечена в философских размышлениях и задумчивости. Лайя сначала хотела спросить, что не так, а потом догадалась. Тэруми иногда шевелилась, стараясь, как ранее Лайя, найти более удобное положение тела. Когда тот или иной участок тела натыкался на неровность, на лицо азурианки набегала тень, в глазах мелькало страдание.

Лайя полезла в сумку и достала несколько пузырьков, а потом подползла к танэри – подняться точно не смогла бы – и вложила зелья. Тэруми сначала хотела возразить, но рассмотрев выражение лица Лайи, покорно выпила.

– Только Чону не говори, – попросила она.

– Что за дикость?! – возмутилась Лайя. – Почему нельзя сказать, что ты плохо себя чувствуешь?! Ран хоть нет?

– Нет. Просто синяки. Пройдут. – Лайя всплеснула руками. Тэруми состроила недовольное лицо. – Это пустяки, а Чон будет волноваться…

– О чем волноваться? – спросил вернувшийся воин, а потом увидел в руках Лайи пузырьки и испуганно уставился на Тэруми. Та ответила беззаботной улыбкой.

– У Лайи не получается поставить охранный круг, поэтому…

– Ей очень больно, – перебила её Лайя, смотря на Чонсока. – Видимо, падение не прошло бесследно.

– Ну спасибо! – зло прошептала Тэруми, опаляя яростью во взгляде.

– Пожалуйста! – в тон ответила она и поползла обратно.

Чонсок стал что-то взволнованно шептать на азурианском. Тэруми, судя по интонациям, его в чем-то убеждала. Где-то внутри у Лайи шевельнулся червячок сомнения, но тут же уполз обратно. Так хоть танэри не будет геройствовать и отдохнет за ночь – Чонсок ей не позволит дежурить.

Тепло костра, ужин и зелья, которые Лайя щедро влила в себя, действовали умиротворяюще.

– Она же спит? Это от зелий? Да? – услышала Лайя взволнованный шепот Чонсока.

Лайя через силу открыла глаза, выдергивая себя из нежных объятий подступающего сна, и посмотрела в сторону азуров. Тэруми крепко спала, положив голову на свою согнутую руку. Привычная маска веселья и беззаботности ушла дожидаться утра, уступая истине. Измученное болью тело заставляло хмуриться, а усталость прорезалась в черты лица, обнажая и спрятанную внутреннюю силу и твердость. Тэруми стала выглядеть гораздо старше, на подростка больше не походила.

– Спит, – мягко произнесла Лайя, успокаивая воина. – Я дала ей несколько зелий, и во всех снотворный эффект является побочным.

Чонсок не спешил верить, но и для опровержений не было причин, поэтому просто кивнул и отвернулся. Рука осторожно коснулась головы Тэруми, ласково погладила. Он какое-то время сидел и со смесью беспокойства и нежности смотрел на девушку, а потом не удержался и взял её руку, поцеловал пальцы.

– Амэнэ, – прошептала, не просыпаясь, Тэруми.

– Тхарамэ… – прошептал он в ответ, а потом смутился и воровато обернулся, смущаясь возможных свидетелей.

Лайя быстро закрыла глаза, притворяясь спящей. Долго притворяться не пришлось: сон одолел быстро.

***

Утро. Любимое время суток, дающее заряд энергии. Обычно так и бывало, вот только Лайя сейчас чувствовала себя отвратительно. Действия зелий закончилось. Следовательно, было больно. А ещё грустно, пусто и холодно. И земля, такая твердая… затекли бока…

Девушка села. Дежуривший перед рассветом Фенрис подошел, усаживаясь позади неё, толкнул её на себя. Лайя бросила взгляд на спящих азуров и мысленно обрадовалась. Это только её мгновения с Фенрисом. Она расслабилась и прислонилась спиной к его груди, откинула голову назад.

– Ты как? – тихо спросил он, щекотя дыханием ухо.

– Волнительно, – слетела с её губ правда.

Она почувствовала, как он улыбается.

– Хорошо. Но я не об этом. Как твои раны?

– Болят, – снова сказала она правду. Да и какой смысл врать, когда скоро снова в путь и все всё равно увидят отраженную в её глазах му́ку.

– И всё же давай попробуем тебе помочь. Моя магия в твоем распоряжении…

Моя магия в твоем распоряжении… Тело покрылось мурашками предвкушения. Прозвучало очень… лично… откровенно… и следом пришла мысль: «А ведь это так и есть… он предлагал часть себя… ей».

– Закрой глаза, – прошептал он и скользнул поцелуем на шею, замирая.

Лайя послушалась.

Он сплел свои пальцы с её, положил их руки на её живот, прижался щекой к её виску. Его объятия согрели, подарили защиту, безопасность. Лайя расслабила тело, отстраняясь от окружающего мира, сконцентрировалась на энергии земли, почувствовала её благодать, стала вбирать в себя, постепенно добавляя магию Фенриса.

Сначала его магия тоненьким ручейком несмело смешивалась с её, пробуя, узнавая, позволяя касаться, а потом откликнулась. Две силы, два потока слились воедино, превратились в бурную горную реку, которая неслась по венам, растекаясь и заполняя их обоих магией… ярко, волнующе, интимно… словно занимаясь любовью.

Её кожа начала мерцать, а руны на ногах пекли, говоря о переполнении.

Лайя разорвала магическую связь, а отстраниться сама не смогла. Она выгнулась, прижимаясь к его паху, желая убедиться, что он тоже горит вместе с ней, что так же сходит с ума… Его руки проникли под её одежду и скользнули по коже живота… Лайя шумно выдохнула и повернула голову, подставляя губы для поцелуя…

– Если я тебя сейчас поцелую, то не смогу остановиться… – предупредил он.

Лайя была согласна на что угодно, лишь бы он не отпускал её…

Тэруми кашлянула, обозначая, что у них всё же есть свидетель, который проснулся и какое-то время наблюдает.

Лайя резко дернулась, собираясь отстраниться, но Фенрис не дал этого сделать, открыто показывая, что стесняться своих чувств не будет, а потом поцеловал в висок и тихо сказал:

– Я пойду пройдусь, скоро буду. – Она схватила его за руку, не давая уйти. Перед глазами снова встал образ грэга. Вдруг есть и другие в этом лесу? – Я недалеко, в поле зрения буду, – сказал он, угадывая её страхи.

Без него стало холодно и одиноко. Лайя глазами следила за его перемещениями, а когда он скрылся из виду, собиралась подняться и пойти его искать.

– Ты никуда не пойдешь одна, даже не думай, – строго сказала Тэруми, наблюдающая за её душевными терзаниями. – У него достаточно опыта путешествий в одиночку, чтобы не делать глупости и не подвергать свою жизнь опасности. Кроме того, может, ему нужно уединиться в кустиках?

Лайя смутилась, понимая, что танэри права.

Одиночество подарило ясность мысли, охладило бушевавшие ранее чувства, принесло сожаление. Нужно выйти на безопасное общение. Нельзя сближаться. Она уже не может без его взглядов, прикосновений. Уже волнуется. Уже ставит его жизнь превыше своей. А что будет, когда она отдастся во власть собственной страсти? Если впустит его к себе в душу? Что с ней будет, когда она его лишится?

– Лучше наполненный счастьем миг рядом с любимым человеком, чем многие годы без него, – сказала вдруг Тэруми, угадывая вопросы в её голове.

– Любовь в нашем с тобой случае ни к чему хорошему не приведет, подарит лишь новую боль, которую однажды душа не выдержит и умрет, – тихо парировала Лайя, не удивляясь высказыванию танэри.