Почти идеальная жизнь - Дентон Лорен К.. Страница 45

– Я рада, что ты заехала. Ты редко здесь появляешься. И было хорошо услышать новости из первых уст.

– Кстати о пререканиях, эта девчонка пререкается со мной целыми днями, – прошептала мама Эди.

Она улыбнулась и прошептала в ответ:

– Ты сама выбрала работать с ней, помнишь?

Мама закатила глаза.

– Не напоминай мне.

Бланш допечатала что-то и внезапно встала.

– Нам нужно сделать фото до того, как ты уедешь.

Эди застонала.

– Бланш, нет. Мне пора.

– Это всего секунда.

Она отвела их к окну и встала между ними. В своих туфлях на платформе она возвышалась над мамой и Эди, и когда наклонилась, чтобы их лица оказались рядом, Эди пришлось уворачиваться от водопада светлых мелированных волн. Бланш держала телефон перед ними.

– Улыбайтесь. Теперь подождите, – велела она, сделав фото. – Дайте наложить фильтр. – Несколько нажатий, и она убрала телефон в забавный, расшитый пайетками чехол на бедре. – Готово. И не беспокойся, – обратилась она к Эди. – Ты получилась хорошо.

– Спасибо, Би.

Эди подалась вперед и коротко обняла сестру, затем обняла маму.

– Звони, если что-нибудь нужно, – сказала мама. – Я серьезно.

– Позвоню.

– Знаешь, может подумать насчет поговорить об этом с кем-то? С профессионалом, я имею в виду.

– О-о, я знаю отличного психолога, – сообщила Бланш. – Она просто богиня заботы о себе из Фэйрхоупа, и она потрясающая. Поищи в «Инстаграме» «Поговорите с Тиной». Если пойдешь к ней, спроси про ее нефритовый валик. Он может помочь с твоими… – Бланш постучала пальцами по щекам Эди.

– Буду иметь в виду, спасибо.

– Пока, милая. Позвони, если буду нужна.

– О, у меня заказан столик в «Цитроне» в субботу вечером, если захочешь прийти.

Наконец Эди прорвалась сквозь облако воздушных поцелуев к двери и глотнула свежего воздуха. Ей нужно было заехать в дом на Примроуз, чтобы проверить, как идут дела с потолочной балкой, после чего еще раз встретиться с Кэрол Дональд в «Южном камне и плитке», чтобы посмотреть еще одну плиту известняка с окаменелостями, но, сев в машину, Эди улучила минуту, чтобы посмотреть фотографию, которую Бланш выложила в «Инстаграм».

Три улыбки – хотя улыбка Эди была несколько вымученной, три копны блестящих волос, три лица без единой морщинки, несовершенства или всего остального благодаря фильтру Бланш. Они выглядели как три счастливые юные женщины, наслаждающиеся прохладным днем шопинга и веселья. Будто только что пообедали или выпили латте, или, может, собирались на маникюр-педикюр. Будто ничто в мире их не волновало, кроме заказанного на субботний вечер столика.

Эди была ошарашена способностью одного фото стереть всякое сходство с настоящей реальностью. Сколько бы людей ни говорили об аутентичности, принятии несовершенств и принятии себя без всяких фильтров, онлайн-мир в целом по-прежнему оставался тщательно отобранным изображением хорошей стороны жизни. И глядя на это фото, Эди осознала, что ее жизнь не так уж отличалась. На поверхности то, что они с Маком создали вместе, выглядело очень хорошо. «Таким отдохнувшим» – как сказала Бренда. И только ниже трещины начали углубляться.

Глава 23

Наши дни

Мак наслаждался последними минутами обеденного перерыва, когда зазвонил его рабочий телефон.

– Добрый день, доктор Свон, – пророкотал баритон Фитца. – Просто хотел узнать, как дела у тебя и юной леди.

Мак скомкал салфетку и бросил в мусорную корзину возле двери. Промахнулся на фут.

– Когда ты так говоришь, звучит весьма сомнительно.

– Как у нее дела?

– Она… беременна. Она имеет дело с неприятными ранними схватками. И честно говоря, думаю, ей скучновато. И я ее понимаю. Девушке ее возраста хочется большего, чем просто сидеть беременной.

– Тогда ей надо найти работу.

Мак провел рукой по волосам. Слова Фитца стали еще одним толчком. Он думал над тем, что сказала Райли во время их прогулки. Что ей надо найти работу, чтобы оплачивать счета. Сейчас-то она ни за что не платила, но если собиралась жить у них по крайней мере следующие несколько месяцев, ей будет приятно иметь немного собственных денег. К тому же работа обеспечит ей цель. Судя по тому, что он узнал о последних нескольких годах Райли, она уже работала гораздо больше, чем другие знакомые ему подростки, и отсутствие работы могло влиять на ее тревожность.

С другой стороны, может быть, после нескольких трудных лет ей требовалось именно отсутствие работы.

– Мак?

– Да. Извини. Просто я не уверен, что будет лучше для нее.

– Может, она сама должна это выяснить?

– Может быть. Хотя, как показывает опыт, она не слишком удачно решает, что для нее лучше.

– Ты имеешь в виду беременность?

– Ну, да. Уверен, она думала, что этот Декс лучшее, что могло с ней случиться, и посмотри, к чему это ее привело.

Он надавил большими пальцами на глаза, возненавидев слова, едва они вырвались изо рта.

Мгновение Фитц молчал, и Мак ждал его мягкого выговора.

– Выпускай пар со мной или с Эди. Или даже на баскетбольной площадке. Но я бы посоветовал не говорить подобного Райли.

– Знаю. Не буду. Просто… Фитц, я вообще ничего не понимаю.

Он поставил локти на стол и уперся лбом в кулак. В коридоре послышались голоса, и это означало, что перерыв почти закончился.

– Помнишь, что я сказал тебе, когда ты был совсем зеленым интерном? Ты так нервничал, что случайно кого-нибудь убьешь, дав неправильную дозу или пропустив признаки инфаркта. Помнишь?

– Я помню эти чувства, но не помню, что ты сказал. Наверное, что-нибудь вроде «Не вешай нос и делай свою работу».

– Не совсем, хотя это неплохой совет. Я сказал тебе двигаться постепенно. Начать с чего-то маленького, потом сделать следующий шаг. Не беспокоиться о больших скачках. Сейчас не время.

– Маленькими шажками.

– Верно. Они имеют свойство быть проще.

– Какой первый маленький шаг?

Смех Фитца отозвался гулким рокотом в груди.

– Это тебе придется выяснить самому. Я не могу делать шаги за вас, доктор Свон.

Когда в пять тридцать последняя в этот день пациентка вышла за дверь с лаймово-зеленым леденцом в руке, Мак закрыл кабинет и приготовился звонить отцу. Ему не хотелось. День был долгим, с опозданиями на запись, плачущими детьми и раздраженными родителями, и все, чего ему хотелось, это отправиться домой и увидеть семью. Хотелось обнять жену, чего не случалось уже некоторое время. Поцеловать Эйвери в щеку и попинать мяч с Томасом. Может, сходить на прогулку с Райли. Хотелось на минуту притвориться, что все нормально. Ему не хватало нормальности.

Но откладывать разговор с родителями о Райли больше нельзя. В конце концов, она их внучка. Это только справедливо, хотя ужас перед отцовской реакцией уже ощущался мелом во рту. Если бы его родители несколько лет назад не переехали после выхода на пенсию, они, несомненно, уже услышали бы о Райли и потребовали бы у него ответов. Но их дом в Кашире, штат Северная Каролина, находился достаточно далеко от тенистых улочек Оук-Хилла, чтобы они оставались приятно далекими от того, что происходило дома.

Мак встал и подошел к книжной полке на противоположной стене, где хранил свои старые медицинские учебники и справочники Американской педиатрической академии. За дверцей нижнего шкафчика скрывалась полка, с которой Мак выудил бутылку бурбона. «Олд Медли», давний любимец отца. Мак редко доставал его. Он делал это в первую годовщину принятия клиники. И еще раз, когда сменил название на «Педиатрия Свона». В последний раз он доставал бутылку, когда «Педиатрию Свона» выбрали любимым педиатром в Оук-Хилл.

До сих пор бутылку доставали по праздничным поводам, но этим вечером Мак воспользовался ею для храбрости. Или, может быть, он надеялся найти храбрость не в бутылке, потому что, когда нажимал имя отца в своем сотовом, в голове крутилась одна и та же молитва.