Оружие возмездия - Маркеев Олег Георгиевич. Страница 17

В памятную зимнюю ночь девяностого года командир отдельной группы специального назначения 3-го отдела 2-го управления штаба Прибалтийского округа Максимов вскрыл конверт, где лежала фотография прибалта и его Возможные адреса. Приказ был прост: арестовать и доставить на спецобъект, при вооруженном сопротивлении действовать по обстановке. Тогда судьба развела их, а жизнь активиста «Саюдиса» действительно висела на волоске. И Максимов был тем, кто получил приказ этот волосок перерезать.

Сейчас он не испытывал к спящему ничего, кроме беззлобного любопытства, сдобренного изрядной долей юмора. Судя по внешним атрибутам успеха, развал Союза пошел прибалту на пользу. Весь его вид говорил, что бизнесмен, успешно торгующий контрабандными цветными металлами из России, заплатил в офшоре все налоги и теперь имеет право спать спокойно.

Максимов еще немного позволил себе побыть бывшим офицером ГРУ, понежился в воспоминаниях, как блаженствуют по утрам, вспоминая только что увиденный сон. Потом встряхнулся и приказал себе вернуться в настоящее время. И стать тем, кем он являлся по документам: командированным в Калининград научным сотрудником.

По проходу из конца салона, покачиваясь на каблуках, прошла миниатюрная блондинка из тех, про кого сказано: маленькая собачка до старости щенок. Как раз рядом с Максимовым она сбилась с шага — самолет неожиданно накренился влево, Максимов рванулся вперед, перегнулся через подлокотник пустующего кресла и успел подхватить ее под локоть.

— Садитесь. — Он потянул ее за руку, заставив опуститься в кресло.

— Черт знает что... - простонала блондинка. — Это воздушная яма, да?

Максимов оглянулся. По иллюминатору косо вверх бежали капли.

— Нет. Думаю, мы снижаемся.

— Слава богу!-вздохнула блондинка.

— Согласен. — Максимов приветливо улыбнулся. — Застегните ремень, сейчас начнем маневрировать по эшелонам, а потом резко пойдем на снижение.

— Вы не летчик? — поинтересовалась блондинка, нервно теребя замок на ремне.

— Просто много летал. — Максимов на секунду представил, что пришлось бы прыгать на заболоченный лес внизу, если бы они летели так, как большую часть жизни пролетал он — в десантном отсеке «ИЛ-76». Ничего приятного в этом нет, только нервы себе портить. А соседке такие аттракционы вообще противопоказаны.

— Позвольте, я помогу. — Он щелкнул замком, блондинка при этом втянула плоский живот, старательно избегая прикосновения рук Максимова.

Ухоженная и со вкусом одетая, она вполне заслужила бы определение симпатичная, если бы не болезненная гримаса, что исказила ее лицо, когда она чуть не растянулась в проходе. Страх тому виной или неожиданность, но что-то недоброе, что она искусно скрывала, против воли вырвалось наружу. Поэтому Максимов и не собирался верить сладкой улыбке, играющей теперь на холеном лице.

Судя по признакам, которые невозможно скрыть от человека, знакомого с криминалистикой, она уже вступила в тот возраст, когда правила хорошего тона требуют давать даме столько лет, на сколько она выглядит. Блондинка делала все, чтобы смотреться на «всего за тридцать». Методы, позволяющие внешности отставать от паспортых данных, сейчас стоят дорого, а судя по кольцам на пальцах, мужа у незнакомки не было, но явно имелся богатый знакомый. «Очередной поклонник», — как наверняка выразилась бы незнакомка, лексику такого типа женщин Максимов знал хорошо. «Спонсор», — коротко залепила бы одна острая на язык московская знакомая Максимова, по молодости лет беспощадная и циничная.

Незнакомка тоже изучала Максимова. Этот прилипчивый, словно сосущий взгляд Максимов почувствовал на себе еще во время промежуточной остановки в Питере. За время полета она дважды проходила в хвост самолета, но Максимов сделал вид, что сосредоточенно читает книгу, и повода завязать знакомство не дал. Он был далек от мысли, что дама намеренно чуть не шлепнулась в проходе, но то, что она попытается использовать происшествие в свою пользу, не сомневался. Есть такие люди, которые даже Страшный суд могут использовать в своих интересах.

Самолет круто завалился на крыло, блондинка испуганно выпучила глаза и вцепилась в подлокотники кресла. Самолет выровнял курс, и Максимов ободряюще улыбнулся:

— Потерпите, осталось минут пять.

— Скорее бы... А давайте познакомимся? — без всякого перехода предложила она.

— Максим Владимирович Максимов. — Это был тот редкий случай, когда Максимов использовал подлинные документы.

— Элеонора Караганова. Можно Эля, — добавила она, растянув в улыбке губы. Чуть прищурилась, словно что-то вспоминала. — У вас запоминающееся лицо. А вот вспомнить не могу, где я вас видела.

— Сначала в Москве, а потом в Питере, — подсказал Максимов. Он был уверен, что с Элей Карагановой нигде, кроме зала ожидания аэропортов, не встречался.

— Не поняла? — Эля недоуменно вскинула брови, и на секунду на ее лице мелькнуло то недоброе выражение, что уже отметил Максимов.

— Мы же полдня в одном самолете. Вот и кажется, что все давно знакомы.

— Ах вы об этом... Нет, положительно я вас где-то уже видела.

— Я скромный научный сотрудник, в свет выхожу редко. Чаще сижу в архивах и хранилищах. Или в командировках.

Эля скользнула по нему недоверчивым взглядом. Неброский, но элегантный костюм Максимова явно был не из гардероба нищего бюджетника.

— Работаю в геолого-археологической экспедиции при Минкульте. Волею судьбы стал советником депутата, -Максимов назвал фамилию известного режиссера. — Свободного времени много, поэтому иногда консультирую частных коллекционеров. Знаете, сейчас уже считается хорошим тоном собирать не «мерседесы», а антиквариат и произведения искусства, — добавил он, чтобы Эля не мучилась в поисках ответа на терзавший ее вопрос об источниках доходов Максимова.

Как это странно ни звучало для самого Максимова, но он не солгал. Любой при желании и настойчивости мог установить, что среди сотрудников экспедиции, затерявшейся в темных закоулках отраслевого НИИ, числится некий Максимов, который благодаря семейным связям с руководством на работе появляется редко, чаще пропадает в командировках. Но никто ничего против не имеет, потому что парень в интригах не участвует, славу и кусок хлеба ни у кого не отнимает, а что вечно отсутствует на рабочем месте, так не сидеть же за такую зарплату в четырех стенах.

— О, так мы с вами коллеги, — оживилась Эля. — Я искусствовед. Окончила Институт культуры.

«Еще когда я в школе учился, — мысленно продолжил Максимов. -Из такого вуза два пути — в кружок с баяном или замуж. Мадам явно выбрала среднее, пополнив ряды женского батальона различного рода „ведов“. А что им еще оставалось делать с таким-то образованием? Дамских романов в Союзе не печатали, Маринина еще корпела в НИИ МВД, обобщая статистику убийств за пятилетку, а из женщин-писательниц издавали только Мариэтту Шагинян. Но и та то ли Ленина живым видела, то ли с Есениным целовалась... В общем, в возрасте была далеко забальзаковском».

— А вы в Калининград по делам? — продолжила атаку Эля.

— Конечно. — Максимов повел рукой. — Видите, кто летит? Только чиновный люд да бизнесмены. Остальным поездки по стране не по карману.

Эля посмотрела на книгу, лежащую у него на коленях, и сразу же спросила:

— О, вы читаете по-немецки?

— К сожалению, только читаю. Это «Янтарь — немецкое золото» Альфреда Роде. Считается крупнейшим в мире специалистом по янтарю. Кстати, до войны был хранителем Музея янтаря в Кенигсберге.

— Как интересно. — Эля вскинула тонкие брови. — Янтарь — ваша специальность?

— На ближайший год — да. Пишу работу о путях миграции янтаря в различных культурах. Вы знаете, что греки использовали янтарь не только как украшение, но и лечили им многие болезни? А славяне называли янтарь морским ладаном.

— Очень, очень интересно. Мне вас сам Бог послал. Я сотрудничаю со многими серьезными журналами. Женскими, в основном, -уточнила она. — Не хотите написать статью о янтаре?