Невеста по наследству [Отчаянное счастье] - Мельникова Ирина Александровна. Страница 84

— Мой внук на грани отчаяния. Чуть более недели осталось до его дня рождения, и я настаиваю на его женитьбе. И мне будет очень жаль, если он поведет к алтарю другую девушку. Я намерена прекратить все эти гадкие слухи о моих внуках, которые распространяются по Москве. И у вас, девочка, осталось не слишком много времени, чтобы сделать окончательный выбор! Я не сомневаюсь, что вы тоже любите Сергея! Но из ложной гордости мучите и себя, и его! Выбирайте, или жизнь с любящим мужем, или постоянное чувство вины и сожаления, что упустили момент, когда могли бы стать счастливой женой и матерью моих правнуков…

Настя вдруг заплакала и уткнулась лбом в плечо матери. Та молча обняла ее и погладила по голове. Старая княгиня вздохнула, заметив, что глаза старшей Мерку-шевой тоже на мокром месте. Чутьем много пожившей и повидавшей женщины она догадывалась, что несостоявшаяся теща ее младшего внука имеет какое-то отношение к тому бунту, который поднял ее старший внук. Андрей категорически отказался знакомиться с молодыми барышнями, наиболее вероятными претендентками в жены его сиятельству графу Ратманову. Никогда раньше он не разговаривал с бабушкой в таком резком тоне и с таким грозным видом. Всех кандидаток в жены он назвал безмозглыми дурами и заявил о том, что есть единственная женщина на свете, которую он знает уже двадцать лет и на которой женился бы без промедления, только она, неизвестно почему, решительно ему отказывает. Андрей не назвал ее имени, но, судя по тому, насколько сильно побледнел, когда услышал за завтраком, что Ольга Меркушева с дочерью посетят их дом, старая графиня сделала определенные выводы. И сейчас окончательно удостоверилась, что эта женщина сумела бы стать достойной парой для ее неуравновешенного и очень сердитого в последнее время внука.

— Не плачьте, дорогая, — она опять ласково улыбнулась Насте. — Я знаю, что вы произвели очень хорошее впечатление на мою сестру. Анна Гилфорд была несчастна в любви, но я не думаю, что она хотела и вас сделать несчастной. Моя сестра обладала особым даром. Она предчувствовала, нет, скорее предвидела судьбу близких ей людей. И стоило ей прочитать вашу фамилию в лондонской газете, она увидела сон, который и определил судьбу ее завещания.

— Но при чем тут дедушка? — Настя посмотрела на графиню покрасневшими от слез глазами и шмыгнула носом. Мать торопливо подала ей носовой платок.

— А разве вам не известна эта весьма романтическая история? — вопросом на вопрос ответила графиня. — Неужели он даже на старости лет никому не рассказывал о своей любви к моей младшей сестре?

Настя и Ольга Ивановна переглянулись, и старшая Меркушева впервые за вечер сказала:

— Алексей Николаевич был замкнутым человеком, и даже его сын, мой покойный муж, ничего не знал о его прежней жизни.

— Странно, — покачала головой графиня. — Я помню Алексея Меркушева очень веселым и остроумным молодым человеком, а уж разговорчивым и подавно, — она откинулась на спинку кресла и доброжелательно посмотрела на своих погрустневших гостий. — Думаю, мне следует рассказать вам эту весьма печальную историю, которая случилась с двумя молодыми и красивыми людьми добрых шесть десятков лет назад. — Она перевела дух и велела лакею, безмолвно застывшему у дверей гостиной:

— Принеси-ка нам, голубчик, чаю! — И обратилась уже к женщинам:

— На кухне у меня пекут превосходные пирожные, а чай настаивают на семи индийских травах.

Потом они пили чай, а Ксения Романовна рассказывала им историю, которая объясняла и угрюмую отчужденность старика Меркушева, и странный каприз герцогини Гилфорд, пожелавшей женить своего двоюродного внука на никому не известной девушке, прожившей почти всю свою жизнь в далекой Сибири…

Алексей был единственным сыном капитана Меркушева, погибшего во время русско-турецкой войны. После смерти мужа его мать с горя опустилась, стала играть в карты, пить, и вскоре имение Меркушевых пошло с молотка за долги. Мать вскоре умерла, и с той поры Алексей мог рассчитывать только на свои силы. По причине денежных затруднений он не смог продолжать учебу в Санкт-Петербургском университете, но ему удалось устроиться учителем младшего сына графа Ратманова, Петруши.

— Я не знала, — продолжала свой рассказ Ксения Романовна, — что между Анной и Алексеем вспыхнула любовь, никто в семье не подозревал об этом. Вероятно, они сами понимали, что им никогда не позволят пожениться. Я была к тому времени уже замужем, у меня только-только родился сын, будущий отец Андрея и Сережи. Однажды поздно ночью на извозчике ко мне в дом приехала Анна. Она была убита, захлебывалась слезами и твердила о том, что нынче не старые времена и никто не имеет права отдавать ее замуж насильно. С трудом я успокоила сестру, она призналась, что они с Алексеем любят друг друга, а мой отец по каким-то политическим соображениям собирается выдать ее замуж за английского герцога Сайреса Гилфорда. При дворе надеялись, что это повлияет на улучшение отношений между Англией и Россией. Лорд Гилфорд был видным государственным деятелем, определяющим политические симпатии Великобритании, членом палаты лордов, пэром, и его влюбленность в Анну сочли за доброе предзнаменование, и, естественно, мнения моей сестры никто и не подумал спросить. Ее желания в расчет не принимались, — графиня поднесла чашечку из тончайшего фарфора ко рту и сделала глоток. Потом прикоснулась к губам салфеткой и посмотрела на притихших гостей. — На следующий день я встретилась с Алексеем. Он был достойным молодым человеком, но даже если бы обладал значительным состоянием, не смог бы рассчитывать на руку Анны. Они вздумали бежать и тайно обвенчаться, но я убедила молодых людей не совершать безумного поступка. Идти против воли родителей — всегда грех, кроме того, их поступок затронул бы государственные интересы, и, если бы беглецов поймали, это грозило серьезными неприятностями прежде всего Алексею. Его могли серьезно наказать, отправить солдатом на Кавказ или сослать на вечное поселение в Сибирь… Вскоре после нашего разговора Алексей взял расчет и уехал, а Анну герцог увез в Англию, — Ксения Романовна вздохнула. — За все эти годы моя сестра в своих письмах только единожды упомянула его имя, когда написала, что своего сына назвала Алексеем. К сожалению, мальчик был безнадежно болен, прожил до пяти лет и умер. Больше детей у Анны не было, — графиня покачала головой. — Она никогда не жаловалась на свою судьбу, но по письмам можно было понять, как глубоко несчастна… — Она промокнула батистовым платком выступившие слезы и улыбнулась. — Лет двенадцать назад в моем доме появился старик. Заросший по самые глаза бородой, очень высокий, с насупленными бровями и удивительно знакомыми глазами… Да-да, вы не ошиблись! — Она заметила удивленные взгляды, которыми обменялись мать и дочь, и подтвердила их догадку: