Невеста по наследству [Отчаянное счастье] - Мельникова Ирина Александровна. Страница 85

— Это действительно был ваш дедушка, Настя, Алексей Николаевич Меркушев.

— Но почему он вдруг решил встретиться с вами? После стольких лет? Неужели он хотел узнать о вашей сестре?

— Он не задал мне ни единого вопроса о ней, так же как отмел все мои попытки узнать что-нибудь о его жизни.

Ольга Ивановна и Настя опять переглянулись. Графиня могла об этом и не говорить. Меркушев-старший никогда и ничего не рассказывал о себе даже ближайшим родственникам.

— Но с какой целью он приехал к вам? — спросила графиню Ольга Ивановна. — Насколько я знала покойного свекра, он очень ценил свое время, и если и отправлялся к кому-то с визитом, то только не ради приличия…

— Он приехал уговорить меня продать ему поместье «Вишневое». Там он впервые встретился с моей сестрой. Очевидно, это единственная причина, по которой он буквально заставил меня продать имение. Честно говоря, из-за чрезмерной отдаленности «Вишневое» было мне в обузу. В свое время оно досталось моей матери в наследство от какой-то дальней родственницы, так что после некоторых раздумий я согласилась.

— Вероятно, по той же причине ваша сестра и мой свекор настояли на том, чтобы венчание состоялось в «Вишневом», — произнесла Ольга Ивановна задумчиво. — До этой минуты мы не знали, чем вызваны столь странные условия завещания.

— Надеюсь, теперь все разъяснилось, — графиня печально улыбнулась. — Очень необычная ситуация, Ольга Ивановна! Но моя сестра предчувствовала, что не все будет гладко при заключении брака между двумя совершенно незнакомыми молодыми людьми. И поэтому просила вас, Настя, прочитать это письмо, — Ксения Романовна подала девушке небольшой листок бумаги.

Настя взяла его в руки и сквозь набежавшие на глаза слезы разобрала несколько слов, выведенных дрожащей старческой рукой: «Настя, милая моя девочка! Любовь — это прежде всего великое терпение, понимание и умение прощать даже самые тяжкие грехи, если они были совершены во имя любви!» Настя вздрогнула, вспомнив вдруг почти те же самые слова, которые ей прошептала другая пожилая женщина на крыльце самарской гостиницы. Только теперь она поняла, почему они были сказаны. Мария Егоровна знала о том, что Фаддей — это не Фаддей, и старалась предотвратить надвигающуюся катастрофу. А она не поняла, не почувствовала этого предупреждения, потому что сразу забыла про него… Теперь ее предупредили вторично. Но хватит ли у нее сил внять словам Анны Романовны?..

— Настя, я не настаиваю на вашем немедленном решении, — Ксения Романовна отодвинула от себя чашку с недопитым чаем. — Я прошу вас об единственном одолжении: выслушать Сергея. Он сейчас в соседней комнате…

Настя побледнела.

— Нет, нет, я совсем не готова! — И тихо добавила:

— Возможно, в другой раз?

— Когда же? — жестко спросила графиня. — Нас торопит время.

Настя растерянно оглянулась на мать. Ксения Романовна заметила ее взгляд и усмехнулась.

— По рассказам Сергея, я представляла вас более смелой девушкой, которая, не задумываясь, принимает решения и сама же их выполняет, а не перекладывает на плечи других.

Настя гордо вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на бабушку Сергея.

— Я обещаю подумать и постараюсь сообщить о своем решении до конца недели.

Старая женщина с осуждением поджала губы.

— Но тогда до дня рождения Сергея останется совсем немного времени.

— Да, всего четыре дня, — ответила девушка и чуть не проглотила собственный язык от досады, заметив выражение торжества, мелькнувшее в глазах графини. Настя только что полностью разоблачила себя, не задумываясь, указав количество дней, оставшихся до рокового в ее судьбе дня — дня рождения Сергея. Мать, похоже, тоже это заметила и переглянулась с графиней.

«Воистину, язык мой — враг мой!» — подумала Настя и покраснела. Более всего на свете ей хотелось сейчас провалиться сквозь землю, хотя нет, самым сильным желанием все-таки было желание взглянуть на Сергея. Ведь она не видела его уже целых пятнадцать дней…

Но тайные мысли так и остались тайными, а наяву она лишь подтвердила свое решение:

— Я сообщу вам об этом, Ксения Романовна, в письме…

Через полчаса карета Меркушевых отъехала от крыльца огромного дома графини Ратмановой. А сама хозяйка, наблюдавшая из окна за отъездом гостей, повернулась к внуку, стоявшему за ее спиной, и устало произнесла:

— Будь я моложе, Сергей, выдрала бы тебя как сидорову козу. Такую девушку упустил!

— Вы думаете, что я ее упустил? — побледнев, спросил граф.

— Скажи спасибо, что я только предполагаю это! — сердито ответила Ксения Романовна и шлепнула внука по лбу сложенным веером. — Девочка пообещала подумать и сообщить мне, готова ли выслушать твои объяснения. Молись богу, дружок, чтобы ее решение было в твою пользу! — И добавила, заметив радостный блеск в глазах внука:

— Погоди раньше времени радоваться и не прекращай осаду. С завтрашнего дня они начинают выезжать. Ты приглашен на бал к Гнездовским, и Меркушевы определенно там будут. Да не спеши ты так! — остановила она Сергея и добавила:

— Любит тебя эта негодница, вижу, что любит, но и гонору у нее, — она перекрестилась, — не приведи господь! Что ты, что она — два сапога пара!