Волшебники Маджипура - Сильверберг Роберт. Страница 79

— Что же вы станете делать, оказавшись лицом к лицу с Корсибаром? — спросил Свор.

— У меня нет готового плана, — хмуро сказал Престимион. — А что вы могли бы мне посоветовать, за исключением, конечно, спрятанных за поясом кинжалов?

— Лучше всего было бы не ходить туда вообще, — сказал Септах Мелайн. — Ну а если это невозможно, то побольше слушать, поменьше говорить, а когда он сделает вам предложение, сказать, что вам нужно время все обдумать, что вы должны сначала посоветоваться с вашей матерью леди Териссой, закончить кое-какие неотложные дела в имении, ну и так далее.

— Отлично. Это даст мне немного времени, но только немного.

— Жаль, что я не могу предложить вам ничего более действенного, — ответил Септах Мелайн.

— Я тоже.

— Эта аудиенция, вы сказали, состоится в тронном зале? — спросил Свор. — Не в кабинете Короналя?

— Да, в тронном зале, — подтвердил Престимион. Лицо Свора совсем помрачнело. Он повернулся и теперь смотрел в окно, а не на Престимиона.

— Меня это очень беспокоит. Он боится вас. Королевский кабинет очень величественный, но, очевидно, он все же считает его недостаточно парадным для этой встречи. Он хочет воздействовать на вас всеми имеющимися в его распоряжении средствами. А это говорит о слабости его духа. Слабый духом враг, имеющий в своем распоряжении большую силу, гораздо опаснее, чем сильный. Он может нанести удар из одного только страха, как зажатая в угол змея. Будьте осторожнее, Престимион.

— Да, об этом я, конечно, не забуду. — Он распахнул дверь своей гардеробной комнаты и принялся изучать имевшуюся там одежду. — Еще одна серьезная проблема, господа: стоит ли мне одеться роскошно, как приличествует знатному принцу, приглашенному к короналю? Или это может подействовать на него раздражающе и мне следует выглядеть поскромнее, подобно покорному вассалу, каким он, без сомнения, хотел бы меня видеть, чтобы вселить в него спокойствие? — Престимион рассмеялся, — И все же я не хочу, чтобы он воспринимал меня слишком уж несерьезно. Вероятно, лучшим вариантом будет средний, как, впрочем, и во всем.

Он выбрал в конце концов простой с виду, но дорогой наряд: белую шелковую тунику, которая на первый взгляд казалась хлопчатобумажной, серые рейтузы из той же вводящей в заблуждение материи, обычный красный плащ, изящно украшенный по краям — но только по краям — золотым шитьем, и простые кожаные высокие башмаки со шнуровкой. В последний момент он вынул откуда-то коримбор, зеленый каменный амулет Талнапа Зелифора, и надел золотую цепочку, к которой он был прикреплен, себе на шею.

Гиялорис и Септах Мелайн проводили его до самого Внутреннего Замка и расстались с ним уже невдалеке от тронного зала. Герцог Свор не пошел с ними: у него было заранее назначено свидание с некоей дамой из свиты герцога Кантеверела. Внимание, которое маленький герцог уделял женщинам, и та взаимность, которой они ему отвечали, всегда изумляла окружающих. Когда Престимион вошел в тронный зал, Корсибар поджидал его, сидя в царственной позе на троне Конфалюма. Он был облачен в роскошную мантию из драгоценного алого бархата поверх одежды своих собственных цветов — зеленого и белого, Горящая Звезда короны мерцала на его лбу, словно соперничая с той новой звездой в небесах, которая появилась, чтобы приветствовать начало нового царствования; тело он держал строго вертикально, явно желая продемонстрировать величие своего мощного торса. На шее у него висело ожерелье Вильдивара — золотая цепь, на которой искрились сапфиры, рубины и топазы, талию обвивал пояс из черной змеиной кожи, украшенный турмалинами и кристаллами голубого кварца, на палец он надел массивный сверкающий перстень, принадлежавший лорду Мозлимону — большой алмаз, покоившийся на яшмовой пластинке и окруженный пояском из мелких рубинов. Свор был совершенно прав, подумал Престимион: Корсибар настолько не уверен в себе, что решил для укрепления своего духа экипироваться всеми атрибутами власти и построил полную мелодраматичности мизансцену в отчаянной надежде увеличить таким образом свое относительное преимущество перед посетителем.

Ему следовало отдать должное: он на самом деле производил внушительное впечатление. И, конечно, сам трон был создан для того, чтобы максимально подчеркнуть королевское величие. Глядя на этот трон, Престимион с новой остротой испытал боль потери: ведь он должен был принадлежать ему. Массивный монолит черного опала, высокий пьедестал красного дерева, серебряные колонны, золотой балдахин, ослепительно сверкающая россыпь самоцветов, украшавших покрытые золотом потолочные балки, гобелены, сияющий желтизной пол… Судя по всему, Конфалюм вложил сюда богатства по меньшей мере пяти провинций.

И, сам того не ведая, выстроил этот великолепный зал для своего родного сына. Родного сына.

— Подойдите поближе, Престимион — произнес Корсибар. — Если вы будете стоять в отдалении, нашему разговору будет мешать эхо.

Престимион сделал еще два шага. В зале не было никого, кроме них с Корсибаром, хотя за дверью, через которую он вошел, остался целый отряд стражников. Сидевший на престоле Корсибар находился высоко над ним, и Престимиону, чтобы встретиться с ним взглядом, потребовалось задирать голову выше, выше, выше…

— Ну, Престимион… — начал Корсибар.

И вновь умолк Потому что Престимион не опустился на колени, Престимион не сделал знак Горящей Звезды. Престимион никоим образом не показал, что находится перед своим королем.

«Будьте осторожнее, Престимион», — советовал ему Свор.

Но в этот момент противостояния Престимион ощущал, что теряет всякую способность двигаться, и в то же время в его застывшем теле алой струей разливалась обжигающая ярость.

Он не мог встать на колени перед этим человеком.

Он не мог сложить пальцы в знаке Горящей Звезды.

Он впервые с того самого ужасного дня, когда Корсибар захватил корону, оказался с ним один на один. В то время они были в какой-то мере приятелями, двое беззаботных молодых принцев Замка; но теперь один из них был королем, а второй им не был, один сидел высоко на черном опаловом троне с короной на голове и мантией алого бархата на плечах, а второй подобострастно стоял внизу, облаченный в простую тунику и башмаки. Престимионом с нарастающей силой овладевало ощущение того, что все происходящее здесь, среди ошеломляющего великолепия тронного зала лорда Конфалюма, является совершенно неподобающим, непристойным. Он напрягал все свои внутренние силы, чтобы вернуть контроль над собой, но чувствовал, что проигрывает эту схватку.

— Я понимаю, насколько трудно это должно быть для вас, Престимион, — сказал Корсибар.

— Да, — сухо ответил принц.

— Вам следует сказать: «Да, мой повелитель». Престимион облизал губы.

— Я знаю, что я должен делать.

— В таком случае, скажите то, что следует.

— Корсибар…

— Лорд Корсибар.

— Вы что, действительно можете представить, насколько это трудно для меня? Сидя там, на троне, украшенный с головы до ног драгоценностями королей прошлых веков, с короной на лбу…

— Я коронованный лорд, Престимион.

— Да, вы владеете троном. И носите на голове корону.

Смуглое лицо Корсибара налилось кровью. Все идет совсем неправильно, отстранение подумал Престимион. Он мчится прямиком к краю пропасти и никак не может заставить себя замедлить шаг. Его рука бессознательно скользнула к висевшему на груди амулету врууна, пальцы несколько раз погладили прохладную зеленую поверхность, прежде чем он понял, что делает, и убрал руку.

— Пожалуйста, Престимион. Корональ не должен говорить «пожалуйста», но ладно уж. Я хочу, чтобы мы были друзьями. Я хочу, чтобы вы заняли высокое положение в мире, чтобы вы сидели рядом со мной в совете и вносили любые предложения, которые сочтете нужными. Но существуют некоторые формальности, которые следует соблюсти.

— Ваш отец тоже сказал мне «пожалуйста», когда я пришел к нему в Лабиринт, чтобы спросить его, намерен ли он позволить вам оставить корону на своей голове. «Пожалуйста, Престимион», — сказал он и расплакался. Так что теперь я слышал это слово и от понтифекса, и от короналя. Если, конечно, вы на самом деле корональ, Корсибар.