Отпусти - это всего лишь слово (СИ) - "Сан Тери". Страница 18

Наверное, на моём лице, что - то отразилось, потому что Сан неожиданно усмехнулся, наклонил голову, рассматривая меня в ответ, и я покраснел. Сам не знаю, отчего краснею, под этим снисходительным ласковым взором. Так смотрят на хомячков или забавных зверьков, которые очень нравятся хозяину и которым прощаются любые выходки именно потому что это же зверюшка, какой с неё спрос. Это "открытие" меня неприятно заалело. Мне казалось, мы были пусть не друзьями, но Саня уважал меня. А сейчас он смотрел ...Не знаю как. Смотрел и улыбался.

   - Я тебе что, клоун? - буркнул я недружелюбно наклоняя голову, как обычно делал это всегда готовясь нарваться. - Чего уставился? 

Хотя кто бы говорил. Минуту назад, я проделал в нём внушительную дыру глазами, вот только Сану даже не пришло в голову отметить этот факт. 

- Прости. - Саня спохватился и вскинул ладонь, в этом своём привычно примиряющем жесте. 

- Просто вспомнилось, как мы учились. Ерунда всякая в голову лезет. 

Саня говорил совершенно беззлобно, как говорил всегда, и от этого моя злость моментально растаяла. 

- Что за ерунда? - спросил я расслабляясь и в очередной раз задаваясь вопросом, почему я упорно отталкиваю дружбу Малина? Ведь это удивительная редкость, когда рядом с кем - то из человеческим индивидов, ощущаешь такое вот умиротворённое спокойствие, энергетическое приятие. 

- Неважно. Ерунда она и есть ерунда. Залезай. Хватит пол полировать.

   Сан подвинулся, освобождая место на подоконнике.

   - Мда, умеют у нас здания проектировать, прямо как по заказу, - ухмыльнулся Сан с пахабной усмешечкой. - Ты в курсе, что напротив окна женской раздевалки? Я бы дежурил и дежурил, такое зрелище. 

- Гонишь? - Я недоверчиво подошёл, подтянулся. Подоконник располагался высоко, и для того что бы залезть пришлось подпрыгнуть. Сан подхватил меня за торс без усилий подтягивая, поднимая. Я охнуть не успел, как оказался сидящим к нему спиной с ногами на подоконнике. 

- Смотри. Не туда дурачина, направо. - Сан с лёгким смешком, развернул мою голову в нужном направлении и... 

Какие к чёрту окна женской раздевалки?

   Я покраснел так, что слово алый стало жалким синонимом на фоне моего пылающего лица. Саня дружески обнял, прижав к себе покрепче, чтобы не свалился ненароком.

   А я очевидно переобщался с Вольхом. Растерялся, не представляя как на это реагировать. Слишком близко. Из ушей у меня разве что пар не повалил. 

Саня, очевидно планируя добить, слегка наклонился. Его дыхание щекотало мне ухо, когда доверительным тоном он принялся рассказывать, как открыл это место ещё в начале учебки. Полы он ясно же не мыл. Случайно забурился, разыскивая местечко потише.

   Саня говорил и говорил. Как будто кто - то развернул кран, и меня затопило фонтаном его мягкого доброжелательного голоса. Раньше мы никогда не общались вот так, наедине, без посторонних. 

А Сан рассказывал про родителей, про то, что они часто бывают в разъездах, про множество вещей, о которых нельзя было вот так на гора вываливать малознакомому парню, который пусть и был его одноклассником, но не общался с ним.

   От Сани исходил аромат. Тонкий, особый, похожий на очередной стильный штрих призванный завершить и подчеркнуть образ. 

А когда - то Саня пах совершенно по другому, конфетами и карамелью, сладостью, детством. Это воспоминание накрыло меня, всплыв из уголка памяти, и я не помнил откуда оно пришло... 

Кукольное лицо, с огромными серыми глазами, волосы склеенные леденцовой патокой, зарёванные грязные щёки, перемазанные розовыми подтёками чупа - чупса, который я ему отдал, непосредственно вытащив из собственного ротешника. 

Собственный строгий голос.

- А ты точно не девчонка? Да не реви, ты. Смотри, я тебе сейчас фокус покажу. 

Воспоминание пришло и растаяло как вспышка. Детство давно прошло, мы выросли. Саня больше не был чудесной принцессой, в которую я кажется когда - то был тайно влюблён.  Чего только не бывает в детстве. 

- А в Англии часто бывает сыро. Мне там не понравилось. Правда, по - своему красиво тоже.

   Я почти не слушал, о чём он говорит.

   Краснел и не знал, куда деть себя от неловкости и дичайшего смущения, оказавшись в щекотливой ситуации. Сану похоже в голову не приходило что у кого - то могут возникать запарки по данному поводу. Разумеется запарки возникают только у тех кто париться. Саня не парился. А попасть впросак выставляя себя озабоченным дебилом в глазах Сана, мне очень не хотелось. Ему - то подобные мысли даже в голову не приходили. Он абсолютно непринуждённо обнимался, болтал, рассказывая о путешествии.

   А я сидел скрюченным сперматозоидом, упираясь кроссами в стену, боясь пошевелиться и старательно с выражением барана, пялился, в окна женской раздевалки, которой нихрена не увидел, не в состоянии оказался разглядывать, раздавленный собственной рефлексией по поводу насколько происходящее допустимо, и с каких пор меня оно стало напрягать?

    Да гробу я видал эту раздевалку и этот чёртов подоконник.

   Подозреваю, уши мои полыхали не просто малиновым, багровым пламенем.

   Пиздец, я в жизни так не позорился . 

И это был первый раз, когда я обрадовался появлению громыхающего вёдрами, раздражённого Зидана. 

- Закончил, - объявил мой товарищ, распахивая дверь, и вывалил челюсть пялась на нас, словно увидел что - то странное.  Угу, как я его понимал

- Молодец, - похвалил Саня, как если бы похвалил собаку, и плавно соскользнул вниз, подхватывая меня, потому что оказавшись без поддержки, я попросту завалился назад и спикировал с подоконника. А так не спикировал, повис наполовину удерживаемый руками Сана, созерцая его лицо снизу вверх. 

- Земля притягивает, Никитос? - иронично заметил Сан и аккуратно стянув, поставил на ноги, фиксируя в горизонтальном положении.

   - До вечера - сообщил он выходя, попутно подбирая челюсть Зидана и уводя его за собой. 

Да уж притягивает. Манит я бы сказал, испытывая желание сесть на задницу и посидеть минутку в ахуе. Кстати про землю было правдой. В школе я постоянно умудрялся наебнуться на ровном месте. Уж не знаю, почему так происходило. Но Саня это запомнил похоже и теперь привычно подъебнул.

   - Не было печали - называется, - болтал я, за обе щеки уплетая приготовленный Вольхом ужин, делясь событиями дня и рассказывая о странной просьбе Сана.

Глаза Вольха прищурились, в задумчивости. 

- Нужна помощь говоришь? - неожиданно он показался мне удивительно взрослым. Когда он открыл дверь, встречая меня с порога поцелуем, который я принял со вздохом покорности неизбежному, я не упустил случая постебаться над его видом. Коротким фартуком и банданой на голове. Вольх мастрячил пельмени. Пиздец. Не увидел бы не поверил, но как выяснилось с готовкой, этот парень управлялся на зависть всем поварам.

   Но сейчас в этом забавном виде, он не казался смешным, скорее наоборот. Широкие плечи рвущие рубаху на развороте, золотая цепочка небрежно скользящая по шее. Я зацепился за неё взглядом, и подмигнув Вольх принялся кормить меня сметаной с ложки, забавляясь этой игрой.

   Если бы не билеты в кино и свидание обещанное Нике, думаю, ужин вполне мог плавно перетечь в завтрак. По чесноку, не имел ничего против. Дорвавшись до секса, я хотел продолжать. Не уверен, насколько морально оказался готов к этому с парнем, но то, что мы делали с Вольхом...

    Да у меня весь день хуй ныл от одной мысли о вчерашнем...А стоило вспомнить некоторые подробности. Не знаю, как пережил день не дрочивши. Может поэтому так и отреагировал на присутствие Сани за спиной. 

Секса хотелось безумно. Но одновременно с этим, меня страшило узнать, насколько далеко я способен зайти в своём желании. Обычно людям оказывается нелегко принять мысль о своей ориентации, но стоило приоткрыть некий барьер и я не видел смысла отрицать очевидное в самом себе. Ласки Вольха не оказались мне неприятны, с точностью до наоборот и именно это открытие поразило до глубины души. Анализируя собственные чувства я не мог сказать, что это любовь...Не то, чтобы я ждал от любви чего - то особенного. Нет. Просто...Просто мне казалось, что встретив своего человека ошибиться невозможно. Не знаю по каким физическим, химическим, и прочим моральным параметрам происходит эта идентификация двоих, но должно же внутри человека присутствовать некое чутьё. Внутреннее определение, что это твоё, настолько твоё, что разделиться невозможно, всё равно что вырвать и убить половину себя. Вот только по всем признакам выходило, что это ошибочное определение. Вольх свято уверен, что я это его. И никаких гвоздей. Мы тупо созданы друг для друга...Вот только я так не считал. Более того, не испытывал ничего подобного. А он испытывал. Болел. Мучился. Может все люди чувствуют по разному? Допустим у одних порог боли выше, у других ниже...И с эмоциями происходит тоже самое. Кто - то переживает и воспринимает мир очень остро, а кому - то не дано. Прагматик, хули.