Рыжий рыцарь - Белянин Андрей Олегович. Страница 68

– Какое-то собачье лекарство… – поморщился Нэд. – Да и что такое жар? Настоящему воину не пристало даже замечать такие несерьезные болезни.

– Как вам не стыдно, грубиян! Я ужасно простудился, сидя на холодной земле. У меня, может быть, уже бронхит, или воспаление легких, или туберкулез, или даже рак… О нет! Я же могу умереть в любую минуту, бессердечные вы люди!

– Так, может, мне кроме аптеки заглянуть еще и на базар? Для пущей гарантии мы добавим тебе здоровья чисто народными средствами. Чеснок – в рот, лук – в нос, мед – на грудь, горчицу – к пяткам, крапиву – на поясницу и граненый стакан водки пополам с красным перцем для внутреннего воздействия. Всех микробов перетравим на фиг! Если доживешь до утра – будешь как новенький.

– Милый Нэд, она меня пугает!

– Идите, леди Илона, я присмотрю за ним, – внушительно пообещал рыжий рыцарь.

Сострадательная язва кивнула, переоделась и уже из прихожей поинтересовалась напоследок:

– Валерыч, не подумай, что я к тебе по пустякам цепляюсь, но на всякий случай – ты гроб какого цвета предпочитаешь? Только без обид, мне же надо знать, мало ли что…

– Белый, но без перламутра. Внутренняя отделка атласная, с подсветкой, без вульгарных розочек, ручки строгие, под серебро, форма – правильный прямоугольник, но без жестких углов. А зачем ты спрашиваешь?

– Исключительно чтобы тебе угодить, – клятвенно пояснила Илона и отправилась в ближайший аптечный киоск.

Это было не очень далеко, через два дома. Бред, стоящий во дворе, окончательно покончил с соседним газоном и тоже был не прочь поразмяться. Правда, на себя сесть не позволил, но следом увязался. Шел развязной походочкой, постоянно норовя поймать крепкими зубами край джинсовой юбки Илоны, за что и схлопотал пару раз девичьим кулачком в нос. В аптеку черного коня не пустили, и он страшно обиделся. Зная, что у этой скотины не заржавеет и копытом по киоску шарахнуть, мудрая драчунья сделала страшное лицо, прямо заявив о снятии с себя ответственности за членовредительство, но если он будет «хорошим мальчиком», то она разорится на глюкозу. Что такое глюкоза, Бред не знал, но, подумав, согласился и всех простил. Домой они возвращались уже закадычными друзьями.

Еще у порога, вставляя ключ в замок, Илона услышала сдавленные крики и рванулась внутрь. Зрелище, открывшееся ее взору, настолько ошарашивало, что слова нашлись не сразу. На диване, задрав стройные ноги вверх, извивался ее сосед Люстрицкий, на нем верхом сидел рыжий рыцарь, одной рукой зажимая Валерке рот, а другой незаметно вытягивая из ножен боевой кинжал. Студент юрфака безобразно верещал, и Нэд Гамильтон, видимо, уже в очередной раз пытался его образумить:

– Мой друг, вам нечего бояться, я не причиню вам вреда! У вас сильный жар, и ждать возвращения леди Илоны просто опасно. Я не раз видел, как наши лекари лечили подобные болезни. Вам всего лишь надо пустить кровь. Вот видите, я и тазик принес… Это совсем не больно! Поверьте, лекарство леди Илоны предназначено для лечения собак, она сама говорила. Воинам нужно совсем другое. Мы спустим из ваших жил дурную кровь, несущую в себе тот жар, что съедает ваше тело. Потом усиленное питание сырым мясом, медом и яйцами быстро восстановит ваши силы. Через три дня вы вновь прыгнете в седло, и мы вместе ударим по врагу! Ради всего святого, не дергайтесь так, я могу с первого раза не попасть в вену.

Илона не знала, плакать или смеяться. Средневековые методы лечения вызвали у Люстрицкого приступ неуправляемой паники, тем более что пропагандировал их человек, искренне готовый воплотить в жизнь все свои обещания. Поэтому, пока не случилось непоправимое, Илона все же решилась вмешаться:

– Брэк! Прекратили партерную борьбу и расползлись по углам. Нэд, спрячь ножик! У Валерки, конечно, есть пара лишних деталей, но проводить операции по смене пола без наркоза не рекомендуется. Врачи всего мира в один голос утверждают, что это больно.

– Я… я всего лишь хотел помочь ему. Если вскрыть вены и пустить кровь…

– Дорогуша! Милочка! Лапочка! Не давай ему меня вскрывать! Не знаю, чем я его так обидел, может быть, что-то сказал в горячечном бреду, но он ведь убьет меня… просто убьет!

– Тебя нельзя убить, ты – синтетический! Нэд, отпусти, пожалуйста, эту плаксу. Я купила две упаковки шипучего аспирина и еще детскую микстуру от простуды. Не вороти нос, она сладкая! Рыцарь, будьте так любезны, притараньте чайную ложечку с кухни и стакан чистой воды.

Сэр Гамильтон вздохнул, но подчинился. Конечно, его изрядно раздражало абсолютно нерыцарское поведение проверенного друга, однако он вовремя вспомнил о постоянной «болезни» сэра Люстрицкого, из-за которой он вечно вынужден изображать из себя капризную женщину.

– Вот все, что вы просили. Если доброму кровопусканию он предпочитает неизвестно какого «у пса», что ж, может быть, его дни и впрямь уже сочтены. Кто я такой, чтобы пытаться удлинить его жизнь?

– О чем это вы, милый Нэд? – запинаясь, пролепетал Люстрицкий.

– Уже ни о чем. Лечите его, леди Илона, он ваш – я умываю руки.

Лейтенант Безгин сидел тихо, вжимаясь спиной в полутемный угол камеры. Сквозь зарешеченное окошечко у самого потолка проникал слабый зеленоватый свет. В другом углу, у двери, стояла глиняная кружка с водой и лежал кусок черного хлеба. Командир батареи к ним не прикасался, мало ли что… Когда его, честно пытавшегося сдаться в плен доблестным германским войскам, схватили и, перебросив через седло, повезли неизвестно куда, он не очень переживал. В конце концов именно эта немецкая кавалерия участвовала в том памятном бою, когда нахальные артисты угрозами заставили подчиненных ему солдат ослушаться приказа комбата. А ведь ясно было сказано – отступать! Вот он, как командир, разумно произвел тактическое отступление и, слава партии, жив! Куда делись остальные бойцы, ему не было известно. Храбрый лейтенант вернулся на позиции лишь к вечеру следующего дня. На месте батареи – истерзанная взрывами земля. Судя по всему, немцы предприняли повторную атаку превосходящими силами, а так как снарядов у наших почти не было, то исход неравного боя было нетрудно предугадать. Дело наверняка дошло до рукопашной, хотя трупов он обнаружил немного и среди них только один солдат в советской форме. Остальные или сумели отступить, или попали в плен. Безгин тоже решил попробовать отойти к своим, но, как только увидел рослых всадников на черных конях, его планы мгновенно переменились:

– Не стреляйте! Я сдаюсь!

Сначала Илона накормила Валеру таблетками, микстурой и почти силой влила в него стакан чая с малиновым вареньем. Люстрицкий, конечно, капризничал, но, памятуя о методах лечения рыжего рыцаря, в конце концов соглашался на все. Укрытый теплым пледом и обложенный мягкими подушками, он быстро разомлел и минут через десять спокойно спал. Илона с Нэдом вернулись на кухню, осторожно прикрыв за собой дверь.

– Ну ты меня сразил, доктор Айболит! Каким еще садистским приемам принудительного лечения тебя учили?

– Не смейтесь надо мной. В нашем войске действительно изгоняли жар и лихорадку сцеживанием тяжелой крови. Мне жаль, что сэр Люстрицкий так недоверчив к моему опыту.

– Нэд, поверь, медицина шагнула далеко вперед. Тебе еще чаю налить? Сиди, я сама справлюсь. – Илона быстро зажгла газ, и чайник вновь заворчал. – Бутерброд намазать?

– Да, спасибо… Вообще-то, конечно, и у нас были знахари, лечившие травами, порошками и мазями. Но состав их лекарств был известен лишь узкому кругу посвященных, тайные секреты передавались изустно, от отца к сыну, в крайнем случае – самому доверенному ученику. Говорят, в больших городах были целые лаборатории алхимиков и магов, которые ночами, в тишине, путем самого черного колдовства составляли свои чудодейственные рецепты.

– Точно, точно… Как сейчас помню, захожу это я в рабочий кабинетик того противного карлика…

– Щура? – догадался Нэд.

– Ага, его самого… Люстрицкий тоже с ним знаком, но это из другой оперы. Так вот, а на полках у него – чего только нет! И баночки, и коробочки, и горшочки, и пакеты, и бутылочки с этикетками, и… В общем, лекарств больше, чем у Брынцалова. Даже на вашем средневековом уровне Валерку запросто можно было бы вылечить без всяких кровопусканий.