Лабиринт отражений - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 69
Я и впрямь идиот. Клинический случай. Что ж, все польза, Вика может разрабатывать новую тему.
– Ленька… – говорит она. – Господи, Ленька, да что с тобой случилось?
Ну вот…
– Прости меня, – произносит Вика. – Все эти мои вопли… о работе с психопатами… о сволочах… если бы меня ударило так, как тебя…
– Вика… – Я ничего уже не понимаю.
– Тебя кто-то бросил, тебя кто-то предал? Ты потерял идеалы, в которые хотел верить? И опустил руки? – спрашивает она тихо. – Ты не веришь, что способен кому-то помочь, сделать хоть каплю добра? И убежал сюда, в глубину, в сказку? Ты ведь и впрямь умеешь любить, но боишься своей любви?
– Здесь – я могу помочь. Только здесь. Хотя бы тем, что вытащу из нарисованного мира того, кто заблудился. Но знаешь, тонут ведь не потому, что плавать не умеют. Тонут, когда нет сил оставаться на берегу. А берег… он уже не в моей власти.
– Ты не видишь никакой надежды? Там, в настоящем?
– Теперь – вижу. Теперь появился Неудачник.
– Леня, ты недоговариваешь! Ты знаешь, кто он?
– Да, знаю. И значит, есть надежда. Если они сумели стать такими – значит, сумеем и мы.
– Да кто – «они»?
Как объяснить? Как заставить поверить в невозможное, в то, чему место лишь на желтых страницах бульварных газет?
– Вика, он ведь почти сказал… там, в эльфийском городе. Их машины не поддерживают английский язык, это чисто русская тусовка. Он назвал себя Альеном. Чужим.
Вика мотает головой. Она поняла, но не хочет, не может верить.
– Он чужой, Вика. Он пришелец. Он не с Земли.
– Он человек…
– В каком-то смысле – да. Куда более человек, чем все мы. Лучше, чем мы есть, и, может быть, такой, какими мы не сможем стать.
– Леня, с чего ты взял?
– У него даже тела нет… здесь. Да, он летел, самым скучным и обычным образом. От звезды к звезде. Помнишь его слова – о тишине?
Вика вздрагивает.
– Нам страшно представить, а он это прошел. Сотни, тысячи лет. Пустота и тишина, мрак, в котором нет ничего. Мне кажется, даже его корабль нематериален…
Вика мотает головой и вдруг замирает. Оборачиваюсь – Неудачник стоит в коридоре.
– Я звал вас, – говорит он. – Вышел в подъезд и позвал. Потом зашел, дверь была открыта.
Мы молчим. Потом Вика спрашивает:
– Ты – не человек?
– Да. Не человек. Пойдемте, кофе готов.
11
Пьем кофе. Мне не нравится рецепт девушки из Ростова. Но странно, что я вообще способен замечать оттенки вкуса.
– Это на любителя, – говорит Неудачник, отодвигая чашку. – Наверное, на любителя.
– Ты чувствуешь вкус? – интересуется Вика.
– Да.
– Каким образом? Вкус в виртуальности – это лишь память о том, что мы пробовали в настоящем мире! Если ты – не человек, то…
Чувствую, как ее агрессивность растет, но ничего не могу поделать.
– Я пытаюсь представить, должно ли такое количество соли улучшить вкус кофе. Мне кажется, что нет.
– Ты раньше пробовал что-то, аналогичное кофе?
– Только у тебя в гостях. Я… – Неудачник смотрит на меня, колеблется. – Я не могу даже сказать, что вообще питаюсь.
Видимо, это какой-то порог, за которым Вика теряет терпение.
– Ты врешь, – говорит она убежденно. – Да ты просто врешь! Знаешь, двигай на площадь Винера, там есть клуб уфологов! Они тебе будут рады! Они – поверят!
– Я не прошу мне верить, – тихо отвечает Неудачник.
Вскакиваю.
– Стоп! Хватит, оба! Вика, я ему верю!
– Леня, ты сам себя уговариваешь! – Вика подчеркнуто игнорирует Неудачника. – Ты же не спец по компьютерным технологиям! Не смог отследить его сигнал и поверил? Да что на тебя нашло? Он человек, у него человеческие знания и поступки! Он человек! Ты можешь мне доказать обратное?
Неудачник смотрит в стену.
– Я – нет. Он – может. – Я заглядываю Неудачнику в лицо. – Скажи ей, прошу тебя. Докажи.
– Я не могу ничего доказать.
– Ты помог мне выйти из ловушки, – шепчу я. – Не знаю, как, но ты дал мне часть своих способностей, своей силы. Помнишь? Ну сделай то же самое и для Вики!
Неудачник поднимает глаза.
– Леонид, я ничего тебе не давал. Я не вправе вмешиваться в вашу жизнь.
– Но…
– Это ты смог. Сам. Тебе не хватало только веры в то, что это возможно. Нужна была цель, за которую стоит бороться. Ты встретил меня и нашел эту цель. Поверил, что все еще впереди, что мир не сложится, как карточный домик, не рухнет в глубину. Я помог тебе обрести веру.
Качаю головой. Нет, я не мог! Я не мог сделать этого сам!
Неудачник не отводит взгляда.
– Я ничего тебе не дал, Леонид. Ничего, кроме неприятностей. Извини. Но я не вправе делать такие подарки.
– Парень, прошу, не морочь ему голову! – резко говорит Вика.
– Неудачник… Альен… – кладу руку на его плечо. – Но ведь тебе все равно придется доказывать, кто ты такой. Объяснять, пусть не нам, а ученым и политикам…
Я замолкаю на полуслове. Неудачник качает головой.
– Я никому и ничего не буду объяснять. Это бессмысленно, и это ненужно.
– Но контакт…
– Что такое контакт? – Он улыбается. – Сверкающий звездолет на лужайке перед Белым Домом? Длинноногая блондинка протягивает цветы фиолетовому крокодилу в скафандре? Полные трюмы машин и приборов, галактическая энциклопедия, записанная на тысяче и одном синтетическом алмазе? Лекарство от рака и средство управления погодой? Или нет… скорее другое. Летающие тарелки жгут города, человечество ведет партизанскую войну против разумных медуз? Вы ведь скорее поверите в это, Леонид! Вспомни того человека, который командовал межзвездными армиями! Вспомни «Лабиринт». Это – контакты? Ты поверил в меня. Ты решил, что я пришелец. Что наступил миг контакта…
– Но если ты пришел к нам, – кричу я, – значит что-то есть! Ты что-то хочешь сказать нам!
– Нет.
Вот и все. Я понимаю, и говорить дальше бессмысленно.
– Я просто живу здесь. Ты не можешь даже представить, Леонид, насколько мы различны. Я никогда не ступлю на Землю – мне нечем по ней ступать. И не смогу пожать тебе руку – у меня нет рук.
– Но здесь ты – человек! – говорит Вика.
– Да. Если хочешь узнать небо, стань небом. Хочешь познать звезду – стань звездой… – Неудачник косится на меня и улыбается: – Хочешь познать глубину – стань глубиной. Я стал человеком, насколько это было возможно.
– Это твой метод познания? – иронически спрашивает Вика.
– Да.
– Зачем, если мы так различны? Если мы не нужны друг другу?
– Я устал. Я слишком долго был один. – Неудачник то ли извиняется, то ли убеждает ее. – Мне нужна была эта память… город и люди, вкус кофе и запах костра. Это было чужим, но теперь останется навсегда. Твое недоверие и вера Леонида. Те, кто убивали меня, и те, кто спасали. Я не хотел причинять вам неприятности, не хотел мешать. Это норма… не приносить вреда.
– Твоя норма… – говорю я.
– Да. Вы живете по другим законам. Не мне судить, какие лучше.
– Тогда ты нашел лучшее место, для того чтобы появиться на Земле, – киваю я Неудачнику. – Свобода и невмешательство. Все краски жизни, от белой до черной.
– Конечно.
– А мне почему-то казалось другое, – говорю я. – Что ты способен не только взять… запахи и вкусы, слова и краски. Хоть чему-то научить нас… нет, конечно, не тому, как разгонять облака или лечить грипп… хотя бы – доброте.
– Леонид, доброта – только слово. Я не могу убить живое существо. Но это не мораль. Это скорее физиология.
Вот теперь действительно – все.
Мне хотелось найти ответ, найти идеал. Отыскать чудо, которому давно нет места на Земле. Пришедшее со звезд или рожденное сетью – все равно. Наверное, Человек Без Лица это знал, предлагая пойти в «Лабиринт».
А чуду нет до нас дела. Оно совсем чужое. Его доброта – ничуть не возвышеннее сытой отрыжки.
– Если я попытаюсь объяснить свою этику, – говорит Неудачник, – мне придется перейти на язык физических законов и математических формул. Если попробую передать науку – надо будет слагать поэмы и рисовать картины. Понимаешь? Разница не в уровне развития. Разница в самой основе. Нам нечего дать и нечего взять друг у друга. То, что я получил, – лишь память. Эмоции. Но неужели ты думаешь, что они сохранятся в человеческом виде?