Поверь в любовь - Надеждина Ирина Николаевна. Страница 121

Ника мечтала только об одном – поскорее добраться до спальни и отдохнуть. Сегодняшний день её утомил до крайности. Сначала был университет, затем она с Владиславом поехали в «Стиль» выбирать платье, заехали домой к её родителям, где пришлось остаться на ужин и обсудить кое-какие подробности. Ника забрала кое-что из своих вещей и часть необходимых учебников. Она так устала, что почти спала уже в машине.

Когда они приехали, Алика дома ещё не было, зато не успели они раздеться, как приехал Эрик. Владиславу нужно было решить с ним какие-то вопросы.

– Влад, обойдетесь без меня? – спросила Ника.

– Конечно, котенок. Иди ложись. Мне всё равно нужно дождаться Алика и закончить дела с Эриком.

Ника ушла в спальню. Распаковать свои вещи уже не было сил. Её хватило только на то, чтобы вытащить халат и тапочки и пойти в ванную. «Всё сделаю завтра», – подумала она, открывая воду и становясь под теплые струйки душа. Теплая вода её окончательно разморила, и она еле дошла до кровати. Только коснувшись головой подушки, она уснула. Ей снился удивительно приятный сон…

…Владислав вошел в спальню. Ника уснула, даже не выключив бра. Владислав улыбнулся, глядя на неё. Снимая на ходу рубашку, он подумал, как должно быть, устала Ника за сегодняшний день, и как она напереживалась. Вернувшись из ванной, он бросил на кресло халат, и снова посмотрел на Нику. Во сне она была особенно красива – длинные темные волосы рассыпались по подушке, ресницы чуть заметно вздрагивали, она улыбалась, губы раскраснелись, лицо было тронуто едва заметным румянцем. Тонкая бретелька короткой ночной сорочки упала с плеча. Её грудь поднималась и опускалась в такт с дыханием… Вдруг она чему-то нахмурилась во сне, а потом рассмеялась. С этим смехом она и проснулась. Смешно, совсем по-детски, протирая глаза кулачками, она села в кровати.

– Ты чего проснулась? – присев на край кровати спросил Владислав.

– Не знаю. Мне что-то такое смешное снилось. Который час?

– Четверть первого.

– А ты, почему не спишь?

– Только пришел. Эрик полчаса назад уехал.

– А Алик приехал?

– Конечно. Как примерный, в десять.

Владислав чувствовал, что чем больше он смотрит на неё, тем сильнее его охватывает нестерпимое желание. Он коснулся рукой её волос, щеки, шеи. Ника склонила голову, прижимаясь, к его руке. Владислав привлек Нику к себе и нежно поцеловал. Она ответила, прижимаясь к нему всем телом. Он осторожно спустил бретельки сорочки и начал целовать её плечи и груди с возбужденно-упругими сосками. Ника прогнулась назад, на подушку, увлекая его за собой. Его губы ласкали её тело умело и нежно. Она закрыла глаза и только путалась пальцами в его густых волосах. Владислав спускался всё ниже и ниже. Он совсем снял с Ники сорочку и отбросил её куда-то в сторону…

Алик никак не мог уснуть. Минут сорок назад от отца уехал Эрик и в доме совсем всё затихло. Леша, телохранитель отца, сразу ушел в свою комнату, и из-под его двери пробивалась чуть заметная полоска света. Алик сходил на кухню, открыв холодильник, налил себе в высокий стакан апельсинового сока, и пока пил, его осенила мысль почитать начатую накануне книгу. Но книга осталась в комнате на втором этаже. Он пошел наверх. Дверь в спальню отца была приоткрыта, и оттуда падал слабый свет бра. Когда Алик поравнялся с этой дверью и вдруг услышал тихий сладкий стон Ники. Вообще-то он догадывался, что может происходить в это время в спальне отца, и мог пройти мимо. Он раньше и не такие звуки слышал. Но что-то заставило его остановиться и посмотреть в приоткрытую дверь. От увиденного у него стали ватными ноги, и закружилась голова. Это было покруче самой крутой эротики.

Совершенно обнаженная Ника лежала на кровати, запрокинув голову, и прогнувшись вся навстречу отцу. Отец был в узких белых плавках. Он полулежал рядом с Никой и целовал её грудь, спускаясь всё ниже и ниже. Она закрыла глаза и запустила пальцы в его белые волосы. Алик замер и боялся шумно вздохнуть или сделать какое-нибудь движение и обнаружить себя. Теперь отец ласкал грудь Ники руками, слегка сжимая пальцами соски, и целовал её живот, спускаясь к холмику лобка. Вот он сделал одно движение, разведя её ноги, и его голова оказалась у неё между бедрами. Ника вздрогнула, ещё больше прогнулась, и снова с её губ слетел слабый стон. Она задыхалась от наслаждения, её голова металась по подушке, губы были приоткрыты.

– Я хочу тебя, Влад! – взмолилась она.

– Как? – отец приподнял голову.

– Я хочу ласкать тебя… – простонала она. – Иди ко мне…

Плавки отца были небрежно отброшены в сторону, и он стал перед Никой на колени. Она оперлась на локоть и коснулась губами его мощного возбужденного члена. Отец шумно вздохнул и закрыл глаза. Ника ласкала его член. Он только кусал губы и привлекал к себе её голову. Сколько так прошло времени, Алик сказать не мог. У него сердце рвалось из груди, от возбуждения кровь во всем теле пульсировала резкими толчками.

Отец открыл глаза и Алик поразился их выражению – здесь смешалось всё: восторг, наслаждение, боль, безумие, счастье и ещё что-то такое, чего описать Алик не мог.

– Остановись, – отрывая от себя голову Ники, хрипло произнес отец. – Я хочу тебя!

– И я хочу тебя! – она снова откинулась на подушку.

Отец приподнял её разведенные ноги, согнул в коленях и начал медленно входить в неё. Ника забилась в его руках, снова застонала, голова её снова заметалась по подушке. Теперь её стон был не просто сладким, а смесью наслаждения и боли. Потом отзвуки боли исчезли, и осталось одно сумасшедшее наслаждение. Отец двигался всё быстрее и быстрее. Потом, в какой-то момент, не сказав друг другу ни слова, они перевернулись, и Ника оседлала отца. Теперь «ведущей» была она. Иногда отец склонял её к себе, и они жадно целовались. Потом они снова перевернулись, и отец оказался сзади. Он накрыл собой её хрупкое тело, и, казалось, сейчас раздавит. Дышали обои тяжело и хрипловато, иногда что-то, срываясь, шептали друг другу, иногда стонали. И снова они перевернулись. Теперь Ника обхватила ногами его талию и двигалась в такт с ним. Её шепот перешел в стон, в котором можно было угадать слова «Я люблю тебя!». Её ногти впивались в плечи отца. У Алика возбуждение дошло до той точки, когда начал болеть низ живота, но уйти он не мог.